Хит нового литературного сезона во Франции: Эмманюэль Каррер после пяти лет молчания выпустил масштабный роман, посвященный своей матери, известному французскому историку Элен Каррер-д’Анкос. (Где-то в книге Каррер иронично замечает, что его мать при жизни никогда бы не позволила себе употребить модный феминитив.) Русскоязычному читателю Каррер знаком по биографии Лимонова и роману «Изверг», хотя его знаменитый «Русский роман» до сих пор не переведен. Семейная история писателя тесно связана с первой волной русской эмиграции: дед Каррера был грузином, осевшим во Франции и женившимся на русской принцессе, также эмигрантке. Этот дед бесследно исчез вскоре после освобождения, и в «Русском романе» Каррер нарушает семейное табу, раскрывая его тайну.
К этой же теме он обращается в «Колхозе» — тексте, представляющем собой гибрид семейного романа, архивного исследования и автофикшна. Роман пронизан размышлениями об идентичности и о том, как семейная память сплетается с большой историей. Привилегированная интонация Каррера — писателя из буржуазной семьи с аристократическим прошлым, где ведут генеалогии и берегут архивы, — сочетается с универсальными, близкими каждому читателю переживаниями: скорбью после смерти матери, сложными отношениями с родителями, поиском собственного «я».

Примерно так можно перевести заглавие книги «Je sommes plusieurs. Sur les personnalités multiples», только что вышедшей в издательстве «Минюи». Пьер Байяр — плодовитый и эпатажный публицист, автор переведенных на русский язык «Искусства рассуждать о книгах, которые вы не читали» и «теоретического вымысла» «Загадка Толстоевского». В новой работе он обращается к проблеме множественных личностей в широком диапазоне — от фрейдовских топик до прустовского творческого «я». Он руководствуется идеей о том, что пресловутое раздвоение личности — не патология, так как мы все совмещаем несколько идентичностей, плавающих под личным местоимением «я». В некотором смысле он продолжает свой метод деконструкции серьезного литературоведения за счет парадоксальных гипотез — как в случае с «Толстоевским». Пусть эта книга и оказывается таким же полуироничным «теоретическим вымыслом», она все же очень симптоматична для нашей эпохи, когда идея множественной, текучей идентичности все решительнее вытесняет представление о стабильном и фиксированном «я».

…а также я читаю много автофикшна, выходящего на русском языке. Не имея возможности рассказывать подробно про каждую книгу, я бы хотела лишь перечислить названия текстов, которые читала в последнее время: «Грибные места» Дарьи Трайден — изящный автофикшн о поиске дома и проживании несчастной любви, «Одиночества нет, ждите» Кати Крыловой — книга-погружение в воспоминания о матери и границах одиночества, «Набережная реки Фонтанки, четная сторона» Лаймы Андерсон — сборник рассказов об эмиграции и ностальгии по любимому городу, «Сибиллы, или Книга о чудесных превращениях» Полины Барсковой — книга о смотрении на любимый и недоступный Петербург сквозь призму другого персонажа, «Terra Nullius» Еганы Джаббаровой — автофикшн об эмиграции, о потере и обретении дома, о личной судьбе, растворенной в переплетениях семейной истории.