Евгений Чигрин

Не выходи из гаджета, не совершай оплошности.
Ветер гоняет жёлтые. Красным пришли кранты.
Двор, как площадка съёмочной в свете тупой киношности,
А в подворотнях прячутся маленькие коты.

Не выходи из осени: осень в наколках старости,
На переходе в зимнее мёртвых не сосчитать.
Небо, сложилось в сумерки, видимо, от усталости,
(Господи, всякий умерший вписан в твою тетрадь?)

…Скоро снежинки двинутся на головах автобусов,
Мир превратится в праздничный маркет: огни, шары.
Взгляды имущих шарятся по магелланам глобусов,
Видятся путешествия, встречи, тепло, дары.

Не выходи из прошлого, видишь, волхвы вдоль улицы
Едут в «шестёрке», видимо, будут подарки всем.
Окна открою — слышится лучший мотив Кустурицы,
Свет из любой окраины тянется в Вифлеем
2020

Борис Рыжий

Свернул трамвай на улицу Титова,
разбрызгивая по небу сирень.
И облака — и я с тобою снова —
летят над головою, добрый день!

День добрый, это наша остановка,
знакомый по бессоннице пейзаж.
Кондуктор, на руке татуировка
не «твой навеки», а «бессменно Ваш».

С окурком «Примы» я на первом плане,
хотя меня давно в помине нет.
Мне восемнадцать лет, в моём кармане
отвёртка, зажигалка и кастет.

То за руку здороваясь, то просто
кивая подвернувшейся шпане,
с короткой стрижкой, небольшого роста,
как верно вспоминают обо мне,

перехожу по лужам переулок:
что, Муза, тушь растёрла по щекам?
Я для тебя забрал цветы у чурок,
и никому тебя я не отдам.

Я мир швырну к ногам твоим, ребёнок,
и мы с тобой простимся навсегда,
красавица, когда крупье-подонок
кивнёт амбалам в троечках, когда,

весь выигрыш поставивший на слово,
я проиграю, и в последний раз
свернёт трамвай на улицу Титова,
где ты стоишь и слёзы льёшь из глаз.
2001

Игорь Караулов

Кто-нибудь скажет, какое сегодня число?
Кто-нибудь скажет – а времени сколько прошло
с тех пор, как я встал, надел на себя штаны
и вышел из дома досматривать чудо-сны?

Конечно, с собакой. С собакой мы входим в лес,
состоящий из мокрых игольчатых древес.
Под ногами и лапами чавкает мертвый покров
и сами себе мы похожи на стадо коров.

В прошлом году та же ветошь была под ногой,
а собака другая и вместо меня другой.
Звон от Петра и Павла окатывал с головой,
осыпал монетами, как зрители и конвой.

Петр и Павел, вот уж вовек не поймешь,
что в ваших историях правда, а что ложь.
Когда участковый спросил меня у креста,
я сказал – вас не знаю, и совесть моя чиста.

Я читал, что в Риме у вас был чеканный двор.
Вы чеканили звон и вели бесконечный спор.
Или нет – познакомились ровно чтобы проститься.
А два колокола не могут наговориться.

До Петра и Павла – детсадик и рыжий корт.
У Петра и Павла – конюшня и конный спорт.
И иконный бизнес, и жаждущая рука.
И оптовый рынок, и снова лес, облака.
2009

Борис Рыжий

В Свердловске живущий,
но русскоязычный поэт,
четвертый день пьющий,
сидит и глядит на рассвет.

Промышленной зоны
красивый и первый певец
сидит на газоне,
традиции новой отец.

Он курит неспешно,
он не говорит ничего
(прижались к коленям его
печально и нежно

козленок с барашком),
и слез его очи полны.
Венок из ромашек,
спортивные, в общем, штаны,

кроссовки и майка —
короче, одет без затей,
чтоб было не жалко
отдать эти вещи в музей.

Следит за погрузкой
песка на раздолбанный ЗИЛ —
приемный, но любящий сын
поэзии русской.
2000

К удивлению обнаружилось, что не всем знаком Борис Рыжий. А фигура он знаковая. Русский поэт во всех его гранях. Родился в Челябинске в интеллигентной семье ученого геофизика и врача-эпидемиолога. Семья переехала в Свердловск в полукриминальный район Вторчермета, где Борис и начал в 14 лет писать стихи, но созрел как поэт в 90е, когда Ебург был бандитским центром Урала. Рыжий много читал, был прекрасно образован и при этом занимался боксом и был чемпионом Свердловска, дружил со всеми характерными героями девяностых, от бандосов до наркоманов. Вот так интеллигентный начитанный поэт бил на ринге спортсменов, а во дворе и кто под руку подвернется («меня изрядно били и я умело бил»). И как уральский Есенин жарил водку с друзьями. Иной раз до делирия. Лицо Рыжего - отражение его жизни - интеллигентное лицо, любимца семьи и противоположного пола, рассеченное шрамом во всю щёку и печальные глаза поэта. Как и многие русские поэты был склонен к саморазрушению. Но так дуэли уже были не в ходу, героических войн, куда можно было убежать, не происходило, Борис Борисович пошел по пути поэтов серебряного века.
На пике славы он пополнил "Клуб 27" - повесился, оставив записку "Я всех любил. Без дураков".
Видимых причин для этого не было. Литературный успех в России и за границей, школьная любовь, ставшая позже женой Ира, сын Артем.
Борис Рыжий типичный русский поэт, уральский Есенин. За свою жизнь написал порядка 1300 стихотворений.
Неожиданно он стал очень популярен в Нидерландах. Там о нем сняли документальный фильм в 2008 году.
А группа De Kift записала несколько песен на его стихи. В «Мастерской П. Фоменко» уже в 2010х был поставлен спектакль «Рыжий», на основе его стихов. Спектакль идёт по сей день, с большим успехом.
Стихи Рыжего переведены на главные европейские языки, при жизни получал главные литературные премии. Так что заставило влезть в петлю в 2001? Загадка...
В Челябинске есть памятная доска на ул. Свободы, 149. Других мемориальных памятников пока нет.

Марианна Гейде

на веранде поутру
вода в ведре взяла и затвердела:
позабыли занести.
жёстким снегом из горсти
лицо и руки разотру,
а затем и остальное тело,
всё какое-никакое, а мытьё,
станет твёрдым и холодным
тело хилое моё,
станет твёрдым и холодным
мозг под черепною крышкой,
сердце, заячье немножко,
затвердеет под ребром,
а на дорожке
раскидали животы
две растерзанные мышки:
это под покровом темноты
чужие кошки
здесь устроили погром.
на снегу чернеют пятна,
в общем, не особенно приятно.
2005

Борис Рыжий

Я работал на драге в поселке Кытлым,
о чем позже скажу в изумительной прозе, —
корешился с ушедшим в народ мафиози,
любовался с буфетчицей небом ночным.

Там тельняшку такую себе я купил,
оборзел, прокурил самокрутками пальцы.
А еще я ходил по субботам на танцы
и со всеми на равных стройбатовцев бил.

Боже мой, не бросай мою душу во зле, —
я как Слуцкий на фронт,
я как Штейнберг на нары,
я обратно хочу — обгоняя отары,
ехать в синее небо на черном «козле».

Да, наверное, все это — дым без огня
и актерство: слоняться, дышать перегаром.
Но кого ты обманешь!
А значит, недаром
в приисковом поселке любили меня.
1999

Иван Волков

Подари мне губную гармошку:
Я когда-нибудь для куражу
Перед тем, как звонить в неотложку,
Помычу на низах, погужу –
Бессловесное грубое пение
Будет лучше любой тишины,
Ибо жалость дороже презрения
И несчастие старше вины.
2017

Сергей Попов

Пока залысины глумливо
ласкает вешний ветерок,
философ местного разлива
в себя закачивает впрок

какой-то мерзости гремучей
шальной флакон очередной
и коченеет туча тучей,
и тормозит как неродной.

Его хреновой перспективы
опознаваем окоем.
Ау, кладбищенские ивы
и бабки с приторным нытьем!

Все к одному идет как едет
мытьем да катаньем в черед,
покуда в мученики метит
осоловелый мыслеплет.

Где, дескать, пагуба в развязке?
Мы попадались столько раз!
Все это песенки да сказки.
Не заговаривайте нас.
2016

Юрий Кублановский

С намётанным глазом под небесным пологом хорошо быть разом и птицей, и орнитологом, наблюдавшим в сумерки утром ранним средь мансардных гнёзд на соседней крыше диву в алом, в окне одинокой спальни из другого окна повыше в начинённом лирикою Париже. Из кафе на воздух выносят столики круглый год, конечно, не для символики: с круассаном чашечка по карману ведь любому здешнему мопассану. ...Нам, как первым скворкам, пора в полёт. Ну а он в щадящую холодрыгу нас проводит взглядом                                          и занесёт в Красную книгу.
2005

Борис Рыжий

Прежде чем на тракторе разбиться,
застрелиться, утонуть в реке,
приходил лесник опохмелиться,
приносил мне вишни в кулаке.

С рюмкой спирта мама выходила,
менее красива, чем во сне.
Снова уходила, вишню мыла
и на блюдце приносила мне.

Патронташ повесив в коридоре,
привозил отец издалека
с камышами синие озера,
белые в озерах облака.

Потому что все меня любили,
дерева молчали до утра.
«Девочке медведя подарили», -
перед сном читала мне сестра.

Мальчику полнеба подарили,
сумрак елей, золото берез.
На заре гагару подстрелили.
И лесник три вишенки принес.

Было много утреннего света,
с крыши в руки падала вода,
это было осенью, а лето
я не вспоминаю никогда.
1999

Эдуард Лимонов

Несовершенство женщин
и властей,
Их злобные и глупые натуры,
Ох, не сносить героям всех костей!
Им не поможет цвет адвокатуры…

Нам камуфляж из розовых
плечей
И лоскутков материи на чреслах
Не заглушит зловония зверей!
(А людоеды разместились в креслах…)

У Вас такая жесткая рука,
Пусть кажется лишь стебельком ленивым.
Вы — хуже палача из ВэЧека,
Мне ваших глаз двухцветные оливы

Переупрямить и переломить,
Нет, никогда, зверек, не удавалось!
(А власть въезжает в Кремль руководить
Под общую тревогу и усталость…)
2012

Светлана Кекова

В предместьях Берлина
звучала шарманка,
в зелёной бутылке дымился боржом,
и память моя, как консервная банка,
была продырявлена ржавым ножом.

Я вспомнила всё — и кораблик бумажный
в ташкентском арыке и грецкий орех,
и, с детства пропитанный звуками —
влажный,
отважный, прямой, упоительный грех.

Был мир, как окно перед смертью,
распахнут,
и смутно я видела: где-то вдали
резные фигуры набоковских шахмат
в смешных сюртуках по обочине шли.

Сквозь поздние слёзы
(куда же их денешь),
сквозь взрослую правду
и детскую ложь
ты видишь: уже ничего не изменишь
и словом своим никого не спасёшь.

Ты знаешь ли,
сколько словесных жемчужин
разбросано в мире под хохот и свист?
Спроси у соседа: кому же он нужен —
набоковский Лужин, слепой шахматист?
2003

Александр Кабанов

Степь горит, ночной огонь кудрявится,
дождь вслепую зашивает рот,
кто-то обязательно появится:
Нобеля получит и умрет.

Вспыхнет над славянами и готами
древняя сверхновая звезда,
жизнь полна любовью и пустотами,
и бесплатной смертью навсегда.

Достаешь консервы и соления,
бутылек с наклейкою «Престиж»,
дернешь рюмку и на все явления
в стеклышко обугленное зришь.

Холодок мерцающего лезвия,
степь горит, незнамо отчего,
русский бог, как русская поэзия:
вот он – есть, а вот и нет – его.
2015

Борис Рыжий

Петербург
…Распахни лазурную шкатулку –
звонкая пружинка запоет,
фея пробежит по переулку
и слезами руки обольет.

Или из тумана выйдут гномы,
утешая, будут говорить:
жизнь прекрасна, детка, ничего мы
тут уже не можем изменить.

Кружатся наивные картинки,
к облачку приколоты иглой.
Или наших жизней половинки
сшиты паутинкой дождевой…

До чего забавная вещица –
неужели правда, милый друг,
ей однажды суждено разбиться,
выпав из твоих усталых рук?
1996

Борис Рыжий

Поехать в августе на юг
на десять дней, трястись в плацкарте,
играя всю дорогу в карты
с прелестной парочкой подруг.

Проститься, выйти на перрон
качаясь, сговориться с первым
о тихом домике фанерном
под тенью шелестящих крон.

Но позабыть вагонный мат,
тоску и чай за тыщу двести,
вдруг повстречавшись в том же месте,
где расставались жизнь назад.

А вечером в полупустой
шашлычной с пустотой во взоре
глядеть в окно и видеть море,
что бушевало в жизни той.
1997

Денис Новиков

Друг другу не ровня, мы, видимо, различны по величине,
но то, что ты смотришь по видео, — я вижу с пелёнок во сне.

Бесспорно, прекрасен Калигула, но рамки экрана тесны,
как место собачьего выгула,
как улицы этой страны,

что колом стоит в знаменателе и тешит надеждой и бьёт
по праву священному матери, в мученьях рождающей плод...

Но выше чужих телеспутников
и ниже таможен твоих,
чудовищ, распутниц, распутников, преступников и остальных...

Трансляции снов из кромешного и светлого — из глубины.
Друг другу не ровня, конечно, мы.
Но все, как ни странно, равны

Семён Пегов ночью, когда не спится, пишет стихи. А я их ворую и выкладываю:

Люди состоят из комфорта и прочей лажи -
Им по нутру когда внешний вид приглажен,
Когда нету лишних волос на лице и коже,
В этом люди часто между собой похожи.
Не сказать, что я сноб и всегда неряшлив,
Ну, бывает, рот не закрою во время кашля -
Ну, надену футболку ту же, что и вчера с утра,
Отдающую потом и запахом из костра.
С не умытым лицом, обветренным разными видами
Я выхожу на улицу и чувствую, как все завидуют,
Приличные люди в метро то и дело косятся,
Как будто бы ангелы мне на колени просятся.
Покупаю жареное мясо, завернутое в лаваш,
А они смотрят так, будто я переплыл Ла-Манш,
Учат мои репортажи, делают селфи-фоточки,
Высовываются по пояс через свои комфорточки
Жирных автомобилей, когда иду по проспекту
В книжную лавку, к умственному просвету.
Думают, как же круто рыжим прослыть и дерзким,
А я как был так и умру деревенским
На очередной войне. Без комфортной лажи,
Изучая земли кровяные пляжи.

Добавим пять копеек к уважаемому CULTRAS. В таких «культурно-просветительских» закупках никогда нет и не было не то чтобы молодых поэтов (они как-то в их вселенной вообще не существуют), но даже и вполне тяжеловесных Караулова, Кековой, Евсы и прочих достойнейших и состоявшихся, но с менее прекрасными лицами.
https://news.1rj.ru/str/cultras/1822

Борис Рыжий

Музыка жила во мне,
никогда не умолкала,
но особенно во сне
эта музыка играла.

Словно маленький скрипач,
скрипача того навроде,
что играет, неудачник,
в подземном переходе.

В переходе я иду —
руки в брюки, кепка в клетку —
и бросаю на ходу
этой музыке монетку.

Эта музыка в душе
заиграла много позже —
до нее была уже
музыка, играла тоже.

Словно спившийся трубач
похоронного набора,
что шагает мимо
прачечной, гаража, забора.

На гараж, молокосос,
я залез, сижу, свалиться
не боюсь, в футболке «КРОСС»,
привезенной из столицы.
1999