что вы знаете о мазохизме: Богомолов перечитывал «Манарагу» несколько раз

Кирилл Кобрин против современности, любимый мой жанр

голос за Медведева, бдыщ

а еще — Снытко и Бренер как поздние модернисты: тонкая, скучная, глубокая проза и бранчливые мемуары; вот это я понимаю

у меня не работает пульт для голосования; Александр, простите

вы, может, не слышите: во время голосования в зале играет музыка

Анна Наринская раскрывает драматургию самого потешного чата в литературном фейсбуке. надеюсь, почитаете вскоре

так, теперь я отчего-то стал «Кириенкóвым»; похоже на пандемию

Сорокин

на сцене появляется нос, думаю о том, как буду выбираться из своего угла

К.М.: Отстой.

согласен

ну и в качестве резюме: русский писатель должен быть сытым, так что после церемонии купил печатные экземпляры «Белой кисти» и «Жития»

как закалялась сталь

по служебной надобности заглянул в «Ловца на хлебном поле» — предмет самого, если помните, звонкого переводческого спора нулевых: как, мол, посмели из Холдена Колфилда сделать вокзального хама, вертайте взад нашего бранчливого мальчика. тут я выступаю с ультра-плюралистичных позиций: если кому-то захотелось заново переложить любое совершенно произведение, у него есть на это полное право — и пусть «Ловец» и «Пропасть» толкаются на одной полке (а еще лучше, чтобы вместе с ними толкались как минимум два конкурирующих перевода). другое дело, что всю неделю я думаю о тотальной фальсификации русской литературы XX века. представьте, что бы произошло, если бы Аксенов, Довлатов и другие местные авторы, молившиеся на Сэлинджера, выяснили, как «на самом деле» разговаривает герой их любимой книжки; и насколько все это — «надристать», «пердак», «фуфлыжник», — взорвало бы сознание тогдашнего советского читателя. Юз Алешковский и Лимонов не нужны, если есть неразбодяженный Сэлинджер.

обнаружил в новом Акунине старорежимную версию мема «рыдала половина маршрутки»; ну ок

новости высокой культуры: наш великий современник Пол Томас Андерсон поел грибную пиццу с героями Inherent Vice и снял второй свой странный ромком — ни на что не похожий, никуда не отпускающий.

при всем уважении — к автору текста, герою некролога и Э.В. Лимонову, — почему?

помогите, пожалуйста, Лене:

https://www.facebook.com/yury.saprykin.77/posts/10157180573109867?pnref=story.unseen-section

забрал в «Циолковском» свой экземпляр «287 стихотворений» Лимонова и очень доволен

приятно нетривиальный выбор любимых книжиц писателя Сергея Солоуха. о некоторых его любимцах — Селине там, или Саше Соколове, или чехах — догадаться было нетрудно (особенно если вы вдруг читаете его довольно склочный фейсбук), но что у Солоуха сердце замирает от чтения писем Ильфа к невесте, я и предположить не мог. ну и последний пункт неожиданный очень: ладно еще ранний (и правда хороший) Аксенов — «Вербное воскресенье» человеку жизнь перевернуло; surprise.

https://esquire.ru/articles/43852-books-we-love-3/

побыл тут немного Довлатов-диссидентом — на фоне общих-то восторгов. помню, как три года назад в ленте хотели поднять Быкова на вилы: как же, покусился на наше любимое чтение под одеялом. в том-то и дело, что иначе, чем с ложкой Нутеллы во рту, впиться сейчас в «Наших» и «Филиал», по-моему, невозможно. но — попробуем все-таки сохранить невозмутимость — Довлатов факт русской словесности, маэстро промежуточного жанра, и отчего бы его в этом качестве не уважать.


http://www.wonderzine.com/wonderzine/entertainment/books/233489-dovlatov-comments