стать воланом, отбитым ракеткой,
стать прыщом на носу у нимфетки,
парапланом, сазаном, карманом,
да уснуть под высоким бурьяном

попробовал по рабочей надобности прочитать три современных российских романа с некоторой художественной претензией — нет, невозможно уже это линейное реалистическое письмо спокойно воспринимать; ну какой Сан Саныч, какой Минька, зачем Лариска, это все умерло и сгнило сто раз за последние сорок лет — после «Ады», Фаулза, Сорокина

не люблю в отношении литературы кулинарных или наркотических метафор, но блин, где те пончики с герычем, после которых ушибленный ходишь, сколько можно подслащённые травкой кексы жевать

да, я очень люблю сладкое — как Гоголя и Марселя Пруста

читаю Джейн Остен и чувствую себя ОТЛИЧНО

Полина Барскова великая

вообще надо, наверное, читать по старой книжке в неделю, и тогда настроение сразу улучшится (вторую неделю с удовольствием кручу в памяти Remainder Маккарти)

в отпуске полагается читать много (волочить с собой на пляж книжки страниц по 800, следить, чтобы страницы не слишком пузырились от песка и соли), но я целиком (более мелкие подступы — к Данте, Несбё или мемуарам Жолковского не в счет) осилил ровно одну — зато крайне примечательную — «Тони и Сьюзен» Остина Райта, по которой Том Форд сделал такой невыносимый фильм.

как человек, не без ожесточения проматывающий пересказы разбираемых книг, сразу доложу о структурно-стилистических отношениях романа. это та самая чаемая постреалистическая проза, текст, осознающий, что время раскидистых дубов и тщательных психологических мотивировок прошло, хороший сериал недолго будет бодаться в партере с Большим Американским Романом, а сухой, функциональный, иронически окрашенный язык побивает все виражи и пируэты. это очень трезвое и довольно безжалостное сочинение — если вдруг вы по каким-то причинам ждете от литературы жизненных подсказок. наконец, это довольно тонкая конструкция: романы-матрешки вроде бы приличествуют постмодернисту, забившему ноздри Набоковым с Кортасаром, а тут ими пользуется автор, который ориентируется совсем на другую традицию — и выгрывает если не нокаутом, то по очкам.

в моем телефоне уже который месяц болтается «Нарратология» Вольфа Шмида, и, кажется, сейчас пришло время наконец за нее взяться.

ненавижу книгу Норы Галь «Слово живое и мертвое»

подарили: два Байяра, два «Капитала», ЖЗЛ Линча и про странных зверей книжицу

в интервью «Кинопоиску» (!) Дмитрий Быков уподобляет Звягинцева Добычину, и это, конечно, край

«Июню» — нет [подробности последуют]

такое вот еще попутное соображение про новый роман Пелевина: мы его вроде бы заранее возненавидели — за поганое название, за то, что это, как верно отмечает сценарист Идов, уже совсем неотличимо от творчества группы «Ленинград», — но справедливости ради точно в таком же темпе была написана такая дивная вещь, как «Операция «Burning Bush». рано, в общем, голову повесили — «литературно-полицейский алгоритм» звучит всякое любопытнее «цукербринов»; может, это такой сиквел «t», сочиненный теперь от лица Достоевского; про Толстого, помнится, совсем небезнадежная была книжка; ну и с самоиронией у автора все очень ок («самый знаменитый из 244 детективов» — это же про пелевинское ПСС).

https://gorky.media/news/poyavilis-podrobnosti-syuzheta-novogo-romana-viktora-pelevina-iphuck-10/

вот да — на полуслове буквально обрывающаяся беседа: Наринская и Юзефович с такими лекциями выступали, наверное, не один десяток раз, но эта часовая дискуссия примечательна тем, что каждый критик здесь идеально, на разных уровнях, воплощает и проговаривает то, за что стоит; choose your team. ну, и еще одно побочное наблюдение — ни один публичный разговор о книгах, который я слышал/вел в последнее время, не обходится без упоминания (зачастую восторженного) Льва Данилкина; огромный, огромный кратер он оставил в литературном пространстве; сформировал собственный, глубоко индивидуальный и оригинальный язык, которым можно описывать литературу — и выстраивать ее таким образом в систему. в общем, если у вас вдруг есть где-то неделя свободного времени — открывайте его аккаунт в «Афише» и отматывайте на начало 2000-х. там хорошо.

https://www.youtube.com/watch?v=ur7j_RobV6A

заглянул к букинистам

дочитываю «Капитал в комиксах» под картошку из Shake Shack.

победа будет за нами

небыстрое — выделите минут 20 — чтение на вечер от «Пыльцы»: любимый мой американский беллетрист Джонатан Франзен на примере подземного классика постмодерна Уильяма Гэддиса рассуждает о том, должна ли высокая литература непременно быть сложной — в первую очередь, стилистически. это восхитительное — лучшие абзацы, наверное, автобиографические («Каждое утро полторы недели я перебирался из-за стола с завтраком на бежевую раскладывающуюся софу из синтетики, включал лампу и читал без остановок шесть-восемь часов подряд»; ❤️) — эссе — хорошая пара к франзеновской же лекции о литературе в сборнике «Дальний остров»: там, если помните, он снисходительно отзывался о Джойсе и Вирджинии Вулф — и вот теперь (если быть точным, чуть раньше) высказывается более развернуто. Франзен — даром что «современный Толстой» (см. очень тонкую рецензию Данилкина на «Безгрешность») — безусловно, консерватор («литература — это повествование»), и этот текст интересно подсвечивает его традиционность: многому он все же научился у Делилло и других старших современников, которых вряд ли можно назвать реалистами. другое дело, что все стилистические навороты (их, впрочем, чем дальше, тем меньше) для Франзена — в первую очередь способ подобраться к современному читателю, а не пестовать собственную эрудицию в расчете на узкий круг избранных. в этом смысле любопытно порассуждать, существует ли сейчас на русском языке вот такая Рафинированная Университетская Проза вроде романа The Recognitions того же Гэддиса, отрада эрудита, книга, намеренно отбривающая «среднего читателя» — эту фиктивную обобщенную фигуру, которую стремится ублажить книготорговец (всегда думающий о своем клиенте самое плохое) и критик (судящий, вероятно, по себе). «Калейдоскоп» Сергея Кузнецова, пожалуйста, не предлагать.

http://pollen-press.ru/2017/09/09/mr-difficult/

ну и раз про Франзена вчера зарядил: фейсбук подсказывает, что ровно год назад я каждый день читал «Безгрешность» — с телефона, в горизонтальном положении, в Москве и Ясной Поляне и чувствовал в спинном мозге то самое удивленное и восхищенное покалывание, которое, видимо, и имел в виду Набоков, говоря об удовольствии от великих сказок.

большим романом Purity (не могу до конца примириться с русским переводом заглавия) делает не столько диккенсовская по духу композиция — хотя структура удалась автору, как нигде прежде, — сколько с невероятным, пугающим даже мастерством переданное течение жизни; жизней. да, Франзен куда тоньше понимает ровесников — Аберранта и Вулфа, — чем миллениалов, он брюзжит (не всегда, впрочем, безосновательно), он воюет с современностью, но писателя делают все же не взгляды, а счастливый сплав стиля и страсти — да простят мне этот соловьиный свист аллитераций. страсти в «Безгрешности» до краев. стиль — в лучшие моменты — невидим и тотален. герои — с исправно работающей кровеносной системой: не картон. и я совершенно серьезно считаю главы «[le1o9n8a0rd]» и «Убийца» последним, может быть, подвигом «реалистичной» (если кому-то все еще нравится рассуждать в таких категориях) беллетристики.

скорее бы сериал с Дэниелом Крейгом.

Пьер Байяр. «Искусство рассуждать о книгах, которые вы не читали»

КС, КП +

ну, а если не на языке символов, то, подобным многим эссе на свободную тему, эдаким small talk, растянутым (временами искусственно — Байяр много повторяется) на 200 страниц, «Искусство рассуждать...» можно свести к нескольким — а может, и одному — броскому тезису: традиционное, от форзаца до форзаца, чтение сильно переоценено — а вот нелинейные модели могут быть очень плодотворны. среди действительно остроумно подобранных примеров — забывчивый Монтень, «Имя розы», критики у Бальзака и какой-то совершенно несусветный французский роман — не хватает, конечно, дискуссии вокруг «Доктора Живаго» в советской прессе — скандалом, сопоставимым с «Матильдой»-2017, из-за которого эту не самую удачную книжку стало неприлично критиковать с эстетических позиций.