обсудил с настоящими — а не самопровозглашенными вроде меня, — кинокритиками, как у Финчера, Доминика и Франклина получилась производственная комедия, почему Чарльз Мэнсон переоценен и чем Mindhunter похож на франзеновского масштаба роман (и совсем не — на True Detective)
Forwarded from Тинтина вечно заносит в склепы
«Я принес тьму домой»
Записали с Игорем Кириенковым (@slowlearner) и Олей Касьяновой подкаст про второй сезон «Охотника за разумом», философию и цветопись Дэвида Финчера, антикатарсичность и драматургию сериала, а также Чарльза Мэнсона и норму.
Патреон | iTunes | VK | Яндекс | Гугл
чат подкаста — @mondaykarma
#mondaykarma
Записали с Игорем Кириенковым (@slowlearner) и Олей Касьяновой подкаст про второй сезон «Охотника за разумом», философию и цветопись Дэвида Финчера, антикатарсичность и драматургию сериала, а также Чарльза Мэнсона и норму.
Патреон | iTunes | VK | Яндекс | Гугл
чат подкаста — @mondaykarma
#mondaykarma
SoundCloud
Hear the world’s sounds
Explore the largest community of artists, bands, podcasters and creators of music & audio
много чего хочется сказать про «Сорокин трип», но пока ограничусь двумя не слишком связанными друг с другом наблюдениями:
— «Ледяная трилогия» остается самым загадочным произведением мастера, призывно мерцающей энигмой; «Русские ереси», действительно;
— до чего велик Андрей Викторович Монастырский — вот человек, который своими индивидуальными и коллективными действиями изменил направление русской культуры; идеальный собеседник сразу для нескольких могучих умов. давайте договоримся, что к 70-летнему юбилею я напишу про него что-нибудь большое: по-прежнему кажется, что это не оцененная в полной мере фигура
— «Ледяная трилогия» остается самым загадочным произведением мастера, призывно мерцающей энигмой; «Русские ереси», действительно;
— до чего велик Андрей Викторович Монастырский — вот человек, который своими индивидуальными и коллективными действиями изменил направление русской культуры; идеальный собеседник сразу для нескольких могучих умов. давайте договоримся, что к 70-летнему юбилею я напишу про него что-нибудь большое: по-прежнему кажется, что это не оцененная в полной мере фигура
мы часто и совершенно по делу журим отечественных книгопродавцев, которые недобросовестно лепят блербы — то не спросят разрешения у автора цитаты (два предложения написать в мессенджере, ну правда), то рекламируют новый роман убойной репликой из рецензии на старый. но вот совершенно аналогичный пример совсем из других — и, как принято считать, куда более просвещенных — широт: год за годом Пелевина хвалят в одних и тех же выражениях. знала ли Лизль Шиллингер, открывшая в 2006 году «Священную книгу оборотня», что ее совершенно искреннее joy to read вскорости навесят на беспросветную тоску: «Empire V», положим, неплохой, а вот книгу про Дамилолу Карпова я и в более восторженном возрасте не смог дочитать.
культивируя привычку не выкладывать в разных местах свои тексты с одинаковыми подписями, три дня бился над тем, как рассказать в преодолевшем приятную цифру канале об интервью с Владимиром Сорокиным — четвертым после Быкова, Гроскоп и Яхиной писателе, с которым мне довелось поговорить за это лето. дело отчасти и в пресловутой авторской запасливости — оборотной стороне тщеславия: достанешь сейчас из-под сукна какую-нибудь деталь, и о чем тогда писать в мреющих на кромке сознания мемуарах; кажется, что-то такое имел в виду нелюбимый Михаил Шишкин, признаваясь, что принципиально — чтобы не расплескать — не сочиняет письма.
и все же Сорокин: большой, красивый, глубокий русский человек — видимо, такое же впечатление на англичан и французов производил Тургенев. каждый вопрос — вдумчивое забивание длинной трубки; каждый ответ — представление, в котором участвуют губы, брови и нос. слова поднимаются медленно, точно из какого-то внутреннего колодезя: самые вроде бы простые, но веские. обратился ко мне по имени единственный раз, когда говорил о разнообразии писательских стратегий, но, конечно, оставить это в итоговом тексте — спесь, и больше ничего.
а еще в сорокинском саду есть табличка «добрый Лев» — подарок внуку, как я успел узнать из смол-тока, резюмировавшего нашу беседу: писатель проводил нас с фотографом Андреем Стекачевым до остановки. в памяти всплыло какое-то стародавнее, чуть ли не «Метели» посвященное обсуждение Сорокина на премии «НОС», где его сравнили с (= назвали) Толстым, и как-то все в этот момент отразилось и зарифмовалось.
разговор наш, кажется, имеет некоторый успех, но хочется также обратить внимание на другой связанный с писателем материал: Weekend собрал примечательный коллаж из текстов Сорокина и комментариев к ним Гройса, Степановой, Волчека, Цветкова, Макеенко, Сапрыкина и других замечательных авторов — причем не всегда восторженных: какие-то тонкие вещи в свое время почувствовал не любивший ВГС Дашевский. снова нет «Ледяной трилогии», хотя тут бы, по-моему, красиво смотрелся гениальный абзац из данилкинской рецензии: «Он больше не сбывает свои гигантские корнеплоды по фиксированным ценам халдеям из Wiener Slawistischer Almanach и коллекционерам с экстравагантным вкусом, он вышел на массовый рынок, он готов к рецензиям «МК» и «КП», он не дискриминирует «мясных машин» (которые, в конце концов, должны покупать его книги), он платит обществу налоги и вовсе не имеет своей целью оскорбить чей-либо вкус. Да, он по-прежнему иногда «тайно сопатится», «делает раздвиго убохом» и исследует темные стороны души — ну так, а кто их не исследует?». отсутствует и «Теллурия», выведшая писателя на глобальный провидческий рынок; не хватает, по-моему, и «Пира». как бы то ни было — прекрасная затравка для всех, кто собирается на «Трип», но не очень хорошо представляет себе сорокалетнюю сорокинскую библиографию: в смысле — читал/а роман-другой, но общей картины перед глазами нет; вот вполне вменяемый дайджест.
и все же Сорокин: большой, красивый, глубокий русский человек — видимо, такое же впечатление на англичан и французов производил Тургенев. каждый вопрос — вдумчивое забивание длинной трубки; каждый ответ — представление, в котором участвуют губы, брови и нос. слова поднимаются медленно, точно из какого-то внутреннего колодезя: самые вроде бы простые, но веские. обратился ко мне по имени единственный раз, когда говорил о разнообразии писательских стратегий, но, конечно, оставить это в итоговом тексте — спесь, и больше ничего.
а еще в сорокинском саду есть табличка «добрый Лев» — подарок внуку, как я успел узнать из смол-тока, резюмировавшего нашу беседу: писатель проводил нас с фотографом Андреем Стекачевым до остановки. в памяти всплыло какое-то стародавнее, чуть ли не «Метели» посвященное обсуждение Сорокина на премии «НОС», где его сравнили с (= назвали) Толстым, и как-то все в этот момент отразилось и зарифмовалось.
разговор наш, кажется, имеет некоторый успех, но хочется также обратить внимание на другой связанный с писателем материал: Weekend собрал примечательный коллаж из текстов Сорокина и комментариев к ним Гройса, Степановой, Волчека, Цветкова, Макеенко, Сапрыкина и других замечательных авторов — причем не всегда восторженных: какие-то тонкие вещи в свое время почувствовал не любивший ВГС Дашевский. снова нет «Ледяной трилогии», хотя тут бы, по-моему, красиво смотрелся гениальный абзац из данилкинской рецензии: «Он больше не сбывает свои гигантские корнеплоды по фиксированным ценам халдеям из Wiener Slawistischer Almanach и коллекционерам с экстравагантным вкусом, он вышел на массовый рынок, он готов к рецензиям «МК» и «КП», он не дискриминирует «мясных машин» (которые, в конце концов, должны покупать его книги), он платит обществу налоги и вовсе не имеет своей целью оскорбить чей-либо вкус. Да, он по-прежнему иногда «тайно сопатится», «делает раздвиго убохом» и исследует темные стороны души — ну так, а кто их не исследует?». отсутствует и «Теллурия», выведшая писателя на глобальный провидческий рынок; не хватает, по-моему, и «Пира». как бы то ни было — прекрасная затравка для всех, кто собирается на «Трип», но не очень хорошо представляет себе сорокалетнюю сорокинскую библиографию: в смысле — читал/а роман-другой, но общей картины перед глазами нет; вот вполне вменяемый дайджест.
абсолютно, увы, никто:
я: в современной русской литературе мне не хватает формальных исканий, композиционных экспериментов, стилистического, в конце концов, блеска. не усвоен толком старший — условно, от «Мелкого беса» до «Дара» — модернизм; что уж говорить про более поздние его изводы. «боборыкин» — вероятно, средний уровень любой литературы, но есть отчего-то ощущение, что тамошние борзописцы все-таки открывали какого-никакого Делилло на своих семинарах для писателей-маркетологов; здесь мензурками черпают вдохновение из журнала «Новый мир» за 1957 год — ну а самые отважные шепотом рассказывают, что вычитали из «Дневника неудачника» слово «хуй». русской литературе нужно на третий курс хорошего филфака — и желательно не затыкать ушли, когда речь зайдет о Фолкнере, Музиле и Роб-Грийе.
я: в современной русской литературе мне не хватает формальных исканий, композиционных экспериментов, стилистического, в конце концов, блеска. не усвоен толком старший — условно, от «Мелкого беса» до «Дара» — модернизм; что уж говорить про более поздние его изводы. «боборыкин» — вероятно, средний уровень любой литературы, но есть отчего-то ощущение, что тамошние борзописцы все-таки открывали какого-никакого Делилло на своих семинарах для писателей-маркетологов; здесь мензурками черпают вдохновение из журнала «Новый мир» за 1957 год — ну а самые отважные шепотом рассказывают, что вычитали из «Дневника неудачника» слово «хуй». русской литературе нужно на третий курс хорошего филфака — и желательно не затыкать ушли, когда речь зайдет о Фолкнере, Музиле и Роб-Грийе.
YouTube
О современной литературе для мастерской прозы "Фейсбука недостаточно"
Мастерская "Фейсбука недостаточно", осень 2019
провел пять ночных часов за компьютером, не жалею ни о чем. главная ассоциация — четвертьфинал с Хорватией, только длиннее в два раза и сердечные приступы один за другим начиная с третьего сета; вау. в общем, русские тролли еще никогда не были так близки к успеху; очень правильное хобби выбрал себе покойный Уоллес — про этот матч можно написать габаритный роман: на трибунах параллельная драма разворачивалась.
вероятно, не мне одному пришедшая в голову идея — выпустить календарь со стихами из четвертой части «Нормы».
представляю, с каким трепетом все будут ждать июня.
представляю, с каким трепетом все будут ждать июня.
Борис, кончай: «Щегол» — не то чтобы совсем ни с то ни с сего, но все равно обидно — оказался бескрылой телепостановкой. отличительная особенность этой ругательной заметки — в том, что здесь ставятся под сомнения достоинства оригинала; не совсем, как по мне, бесспорные.
что посмотреть и почитать взамен:
• два интервью с писательницей — дебютанткой (1992) и пулитцероносным классиком (2013). 27 лет назад она активно жестикулировала, вращала глазами и громко смеялась над своими шутками — экспансивное и при этом все равно обаятельно-беззащитное поведение. видео номер два: нарядный, дисциплинированный, спокойный — и очень холодный человек; никаких уже попыток очаровать аудиторию и собеседника — неизменного, как плохая погода, Чарли Роуза. эволюция, кажется, вполне закономерная (и ведущий, конечно, тот еще patronizing chauvinist pig), но про улыбающуюся ДТ, которая — дождитесь финала — читает Transparent Things, думаешь с нежностью, а увенчанной оливой матроне симпатизируешь как-то вчуже.
• вот уж действительно великая статья Марии Степановой «Родина щегла». все эти пять лет мне кажется, что там описывается какая-то другая, с небесной полки взятая книга, имеющая мало отношения к тарттовскому волюму; роман (сюжетный, глубокий, традиционно-новаторский), который нам всем насущно необходим и который пока существует только как ТЗ. тендер продолжается.
что посмотреть и почитать взамен:
• два интервью с писательницей — дебютанткой (1992) и пулитцероносным классиком (2013). 27 лет назад она активно жестикулировала, вращала глазами и громко смеялась над своими шутками — экспансивное и при этом все равно обаятельно-беззащитное поведение. видео номер два: нарядный, дисциплинированный, спокойный — и очень холодный человек; никаких уже попыток очаровать аудиторию и собеседника — неизменного, как плохая погода, Чарли Роуза. эволюция, кажется, вполне закономерная (и ведущий, конечно, тот еще patronizing chauvinist pig), но про улыбающуюся ДТ, которая — дождитесь финала — читает Transparent Things, думаешь с нежностью, а увенчанной оливой матроне симпатизируешь как-то вчуже.
• вот уж действительно великая статья Марии Степановой «Родина щегла». все эти пять лет мне кажется, что там описывается какая-то другая, с небесной полки взятая книга, имеющая мало отношения к тарттовскому волюму; роман (сюжетный, глубокий, традиционно-новаторский), который нам всем насущно необходим и который пока существует только как ТЗ. тендер продолжается.
ну что же: взбудоражившее многих фото в фейсбуке Романа Волобуева получило наконец разумное объяснение; не «странная ситуация», а разговор двух кинокритиков «Афиши» длиной в полтора часа, который мне довелось — посчастливилось — модерировать.
конечно, это, во многом, фан-археология, встреча с кумирами юности, попытка, схватившись за лацкан, выяснить кое-какие подробности того замечательного времени, когда мы (говорю, понятно, наобум) бредили «Спойлером» и попутно забуривались в совсем древние тексты авторов, — но никакие все же не поминки и не столоверчение: все «активно друг друга раздражали, раздражают и будут раздражать, я надеюсь, еще долго»; жизнь продолжается.
при этом — тут стоит отметить беспощадный, точный, но не во всем справедливый, по-моему, разбор этой беседы, который провел Леша Филиппов (https://news.1rj.ru/str/micmacs), —чувствуется, скажем так, ригидность диспозиций: неслучайно СЗ и РВ так много говорят про последнего Тарантино. велик соблазн сопоставить их с экранной парой (что, собственно, и проделано на заставке ролика), но мы все-таки попробуем этого лобового сравнения избежать. наблюдатели — почти как Константин Шавловский в том самом десятилетней давности интервью, которое я здесь выкладывал и от которого отталкивался, — инкриминируют критикам, что за их текстами (размашистыми, эргономичными, издевательскими), по большому счету, ничего нет: хуки повисли в воздухе, а историю кино — всяческие «Кадры и кадавры», «Оттенки русского» или там «Синемарксизм» — пишут совсем другие люди; и что в конечном счете эксплицитная идеологическая позиция оказалась долговечнее, чем культивировавшийся обоими авторами импрессионизм, блаженная глоссолалия, бесившая аудиторию независимость рецензий от самих фильмов. это было письмо о кино, которое не сообщало тебе с порога, идти ли на нового Джармуша, «Трансформеров», «Делай ноги» или лучше пересмотреть дома Пауэлла и Прессбургера. и это (позволим ностальгической слезе скатиться по щеке) было прекрасно — и уж точно куда артистичнее, чем нынешний сервисный подход и мимикрия под воображаемого среднего зрителя. ну, или читателя.
это, верно, не моя, а подслушанная, перевранная, присвоенная мысль: самое ценное, что было в тех текстах — и ради чего к ним хочется с годами возвращаться, — это интонация: может быть, слишком двусмысленная и игривая для сегодняшних, совсем прямолинейных времен. кажется, ее отзвуки можно различить в том, как пишут сейчас некоторые молодые авторы — и, говорю это с почтением к несравненным оригиналам, в том, как, бывает, пишу я. после того как выключили камеры, Волобуев, продолжая над нами трунить, предложил тост за Харви — а я бы предпочел за него, за Станислава и за блеск.
смотреть (более-менее полное) видео
читать (сокращенную) расшифровку
конечно, это, во многом, фан-археология, встреча с кумирами юности, попытка, схватившись за лацкан, выяснить кое-какие подробности того замечательного времени, когда мы (говорю, понятно, наобум) бредили «Спойлером» и попутно забуривались в совсем древние тексты авторов, — но никакие все же не поминки и не столоверчение: все «активно друг друга раздражали, раздражают и будут раздражать, я надеюсь, еще долго»; жизнь продолжается.
при этом — тут стоит отметить беспощадный, точный, но не во всем справедливый, по-моему, разбор этой беседы, который провел Леша Филиппов (https://news.1rj.ru/str/micmacs), —чувствуется, скажем так, ригидность диспозиций: неслучайно СЗ и РВ так много говорят про последнего Тарантино. велик соблазн сопоставить их с экранной парой (что, собственно, и проделано на заставке ролика), но мы все-таки попробуем этого лобового сравнения избежать. наблюдатели — почти как Константин Шавловский в том самом десятилетней давности интервью, которое я здесь выкладывал и от которого отталкивался, — инкриминируют критикам, что за их текстами (размашистыми, эргономичными, издевательскими), по большому счету, ничего нет: хуки повисли в воздухе, а историю кино — всяческие «Кадры и кадавры», «Оттенки русского» или там «Синемарксизм» — пишут совсем другие люди; и что в конечном счете эксплицитная идеологическая позиция оказалась долговечнее, чем культивировавшийся обоими авторами импрессионизм, блаженная глоссолалия, бесившая аудиторию независимость рецензий от самих фильмов. это было письмо о кино, которое не сообщало тебе с порога, идти ли на нового Джармуша, «Трансформеров», «Делай ноги» или лучше пересмотреть дома Пауэлла и Прессбургера. и это (позволим ностальгической слезе скатиться по щеке) было прекрасно — и уж точно куда артистичнее, чем нынешний сервисный подход и мимикрия под воображаемого среднего зрителя. ну, или читателя.
это, верно, не моя, а подслушанная, перевранная, присвоенная мысль: самое ценное, что было в тех текстах — и ради чего к ним хочется с годами возвращаться, — это интонация: может быть, слишком двусмысленная и игривая для сегодняшних, совсем прямолинейных времен. кажется, ее отзвуки можно различить в том, как пишут сейчас некоторые молодые авторы — и, говорю это с почтением к несравненным оригиналам, в том, как, бывает, пишу я. после того как выключили камеры, Волобуев, продолжая над нами трунить, предложил тост за Харви — а я бы предпочел за него, за Станислава и за блеск.
смотреть (более-менее полное) видео
читать (сокращенную) расшифровку
Джулиан Барнс, великий, на восьмом десятке вышел на пелевинские мощности: новый роман — про французского гинеколога свободных нравов Сэмюэля Поцци, с которого Пруст, по всей видимости, списал доктора Котара, — выйдет 5 ноября. судя по синопсису, такие книги премируют за укрепление межнациональных отношений; впрочем, кто такой Барнс, как не агент двух разведок — педант на кухне с попугаем Флобера на плече.
а тех, кто горазд только задирать шестнадцатилетних активисток, хочется уведомить, что через месяц на одну шестую часть перегретой сверх всякой меры планеты свалится такой вот сборник эссе белого привилегированного мужчины очень склочного нрава — с текстами, которые во многом напоминают тунберговские речевки: «drastic planetary overheating is a done deal», но это не значит, что ничего нельзя сделать — в том числе силами литературы.
занятный довольно лонг-лист «НОСа»: без Роналду и Месси («Белый квадрат» ладно — в прошлый раз обещали обстоятельно поговорить про «Фудзи»; сик транзит), с высокой филологией и пулитцеровского масштаба журналистикой (что лишний подчеркивает, ммм, зонтичность награды: в какой-то момент это станет совсем уже очевидной проблемой), и даже тот факт, что 5 из 16 участников длинного списка выпущены одним зубастым концерном, не воспринимается (чисто визуально, по крайней мере) как гегемония; есть ощущение, что в финале это представительство сведется к одной-двум позициям. приятно, что текст, который я бросил в Кубок огня, не был отвергнут: «Путеводитель по N.» впервые вышел не 15 лет назад, а все 23 — еще в журнале «Комментарии», — но что тут: обсуждали же мы не так давно роман «Пришед на пустошь», написанный в 1988-м, и ничего.
пост Артема «Все свободны» Фаустова, к слову, заслуживает того, чтобы сказать про него отдельно. процедурные претензии — судя по описанным злоключениям — похоже, не лишены оснований: ничего не мешает оповещать номинаторов о статусе выдвинутых ими кандидатов. и очень отрадно, что в комментариях автор отсекает прочтения в духе «рука руку моет» и «Прохорова чисто Путин» — правда, почему-то не устояв перед репликой Аглаи Топоровой. от себя добавлю, что Александр Бренер — замечательный писатель, и я/мы непременно добьемся, чтобы его «Жития», «Ка», «Обоссанный пистолет», «Бздящие народы» и другие uncut gems заняли достойное место на небесной полке русской словесности — на которую одну и надо, на самом деле, стремиться.
пост Артема «Все свободны» Фаустова, к слову, заслуживает того, чтобы сказать про него отдельно. процедурные претензии — судя по описанным злоключениям — похоже, не лишены оснований: ничего не мешает оповещать номинаторов о статусе выдвинутых ими кандидатов. и очень отрадно, что в комментариях автор отсекает прочтения в духе «рука руку моет» и «Прохорова чисто Путин» — правда, почему-то не устояв перед репликой Аглаи Топоровой. от себя добавлю, что Александр Бренер — замечательный писатель, и я/мы непременно добьемся, чтобы его «Жития», «Ка», «Обоссанный пистолет», «Бздящие народы» и другие uncut gems заняли достойное место на небесной полке русской словесности — на которую одну и надо, на самом деле, стремиться.