А покажите это парижским пацанам в желтых жилетах, плиз. Они напишут петицию Путину сразу. Чтобы вводил танки.

ПЕСНЬ ШАМАНА ВОЛОДИ, ИДУЩЕГО СПАСАТЬ СТОЛИЦУ ОТ СИЛ ТЬМЫ

«Александр Габышев, 51 год. Шаман. Вышел из Якутска в марте. Идёт пешком в Москву изгонять Путина. Бог ему так велел...»
(Из записок Артемия Троицкого)

Не гад, не курва вроде,
А за народ вполне,
Идёт шаман Володя
По русской стороне.
От самого Таймыра,
От ленских берегов
Спешит Володя быро
Порушить всех врагов,
Врагов отчизны нашей,
Россиюшки моей,
Не в битве рукопашной,
А в сфере горнеéй.
Колотит в бубн, взывает
К великому Тенгри:
«О бог небес и солнца,
Смотри на нас, смотри!
Бурханы и манкурты
Засели там, в Кремле.
Москва - центр Кали-Юги
Теперя на земле!
А ведь была надежда
Страну освободить,
К величию, как прежде,
Россию возродить:
Летел в восьмидесятых
Мой брат Матиас Руст
От коммуняк проклятых
Спасти Святую Русь.
И что ж? Прошло два года -
И крякнулся Совок.
Но вновь в страну уроды
Пришли делить пирог.
А был такой Распутин,
Сибирский тож шаман,
Ходил со светлым словом
По княжеским домам.
Но извели манкурты
Шамана. А сейчас
Гниет борец опальный
В столицах там у вас.
Опух мой брат Навальный,
Отведав «доширак»
В компахе криминальной
На нарах-нарах-рах.
Отбуцкана до мяса
Вся публика с Тверской,
Гвардейцы-лоботрясы
Всех лупят день деньской.
Но комиссары Яшин,
Хорёк и сын-Гудков
У полицейских НАШИХ
Спаслись от кулаков.
Там есть симпатизанты
И Родины сыны,
Но правят репликанты
В полиции страны.
Поэтому Москву я
Спешу расколдовать,
Всю поросль неживую,
И короля, и рать.
Взмахну волшебной палкой -
Проснётся весь народ,
И депутат с мигалкой
Белугой заревёт,
Сдадут свои мигалки
Министры и попы,
И ползать с видом жалким
Начнут у ног толпы.
И спустится из замка
На площадь сам король,
Засыпав чистым златом
Обобранную голь,
До всех районов спальных
Докатится оно,
И скажет сам Навальный:
«Я деньги крысил, но! -
Теперь не буду тырить
Я сам же у своих,
Ведь в обновлённом мире
Всем людям хватит их.
Не верите? Спросите
У Вовы-шаманá».
И я лишь хмыкну: «Ишь ты!
Всем мир, гуляй, страна!»»

С утра я насрал сам себе на пупок,
И даже не понял, как так получилось,
С друзьями на митинг пойти бы я мог,
Но жизнь моя, братцы, в тот день изменилась.

Ведь это же сам на себя я насрал,
А вовсе не Путин, Навальный и Яшин!
От максимы этой я вышел в астрал,
Никто в этом мире теперь мне не страшен.

Смотри, это я, а не царь и не бог,
Не мама, не папа, не добрая фея!
А раньше я даже помыслить не мог,
Что сам на себя так нагадить умею.

Ну, за ВДВ!
***
Печень, зачем ты просила отставки
Целых три дня, чуть не лопнув вчера??
Стоили ль эти профуры, мерзавки,
Чтоб наебениться с ними сутра?

Чтобы ебошить весь день и, проснувшись,
Сызнова в штопор уйти на всю ночь?
В зеркало глянул, видком ужаснувшись,
Кто остановит, кто сможет помочь?

Кум неожиданно в гости нагрянул:
"Что, не попробуешь мой самогон?"
Зря на него я так жалобно глянул -
Сразу я чурка, обсос и гандон.

Кум к корешам усквозил поутряни -
Бывшим десантникам типа "стройбат".
Сердце колотится, хрипы в дыханье,
Жидкое серево - вот результат.

Слава хоть богу жена и дочурка
Летом на даче, не видят меня:
Штабелем кости, ну, точно как чурка,
Что за проклятие, что за фигня!

Только очухался - звОнит Мадина,
Так, бля, трезвонит - не скажешь "звонИт"?
Что тебе, прелесть моя, Буратино?
Пить и ебаться? Ты точно суннит?

Ты хоть арбуз притащи из ларька-то,
Пусть тебе выберет старый Мамед.
С бабой восточной встречаться пиздато,
Моет посуду и штырит омлет.

После Мадины спокойно и лунно,
Смотришь на звёзды и видишь Памир.
Но прилетел вдруг из Таллинна Гуннар -
И пизданулся мой сказочный мир.

Гуннар - эстонец армейской закваски,
Немногословен, но, сука, частит,
"Будем" и "прозит", и "ёлки-моталки" -
Тостов немного, но снова штормит.

Гуннар смотался на переговоры -
Шпроты согражданам бывшим толкать.
Тестюшка с дачи привёз помидоры:
"Сынку, болеешь?" - с ним жахнул опять.

В летнем угаре я свечкою таю,
Жду с вожделеньем всегда сентября,
Дни до приезда ребёнка считаю.
Дочке - пятерки, мне - жизни заря!

Стонет мать-Россия
Под пятой блядей!
Вы, меня простите,
Тоже иудей?

Максик Покровский протестный ролик выдал, про «зверячче побиття». Ну, и стих туда вложил, облитый горечью и злостью. И сам в ролике с глазами напуганной коровы - и «космонавты» где-то вдалеке. С опозданием, но понял, что на протестных буржуйчиках бабла можно поднять. Орлуша, Быков, Ефремов, Макаревич, к вашей кормушке рвётся безумный/зачеркнуто/ ушлый Макс! Будет ли высокоморальный артист и дальше подсасывать денежки у Михаила Гуцериева, исполняя на радио песенки на вирши миллиардера, - вопрос. Собрать КДС это бабло не помогло.
Но песни протеста - это шанс, Макс!
Верняк, тебе говорю.

Сергей Зхус(с):

Не вместят тома энциклопедий
Сколько породил за сотни лет
Войн, смертей, конфликтов и трагедий
Вовремя не сделанный минет.

Комментарий для РБК по поводу «детской» Конституции.
Известный факт: 200 лет назад солдаты гвардейских полков, которых офицеры-декабристы вывели на сенатскую площадь с кличем «За Конституцию!», думали, что Конституция - это супруга Великого Князя Константина, одного из кандидатов на освободившийся престол. Кажется, детки, выходящие сегодня бузить за свободные выборы, имеют о конституции примерно такое же представление. Поэтому да, инициатива полезная)

По многочисленным заявкам ставим вам наше давнее и любимое:

ПОХМЕЛЬНЫЙ СИНДРОМ-НОЛЬ

Я сегодня проснулся с похмелья,
голова и подушка в крови,
я вчерашнее вспомнил веселье,
я вздохнул и сказал: се ля ви.


Ну зачем в респектабельном клубе
стал я песню похабную петь
про цыпленочка в пидорской шубе
и про то, как стал геем медведь?


Ну зачем я поддался угару
и про дружбу мужскую болтал?
С байкерами хлестал я водяру
и за сиськи их девок хватал.


Байкера усмехались угрюмо,
но своих не отдали мне сук.
С восемнадцати маленьких рюмок
я свалился, как с ветки барсук.


Но потом я поднялся обратно,
оглядел поредевший танцпол -
и внезапно мне стало понятно.
что судьбу и любовь я нашел.


Я схватил тонкокрылую деву
и на выход ее поволок,
затолкал ее в «Альфа-Ромео»
и к ответу немедля привлек.


Эти бойкие стройные ножки,
этот ротик и эта спина...
О каком-то коварном Сережке
то и дело болтала она.

А потом я включил зажиганье,
и машина рванулась из рук,
и столицы ночное сиянье
нам на головы рухнуло вдруг.


Лобовое стекло раскрошилось -
куча стекол в моей голове.
Зря девчонка со мной подружилась,
зря каталась со мной по Москве.


Я смотрел на недвижное тело,
на бедро, на трусы на руле.
Ведь чего-то девчонка хотела,
для чего-то жила на земле.


Эх, Таганка моя, Растаганка!
Колыма ты моя, Колыма?
До свиданья, проклятая пьянка,
здравствуй шконка, баланда, тюрьма.


Вышел я покурить с перепугу,
посмотрел на поваленный клен.
Как же мы отыскали друг друга?!
Кто сажал тебя, что за гандон?


Вдруг, как маслом кипящим ошпарен,
подскочил я, услышав слова:
«Пива нету в багажнике, парень?
Как же дико болит голова!»


Это ангелы в небе запели,
это Бог протрубил мне сигнал!
Если б в дерево мы не влетели,
я бы счастья вовек не узнал!


Ехал я по Москве и дымился,
и ментам раздавал я бабло,
на живую подругу дивился
и твердил: «Повезло, повезло!»


Не дарили мне круче подарка,
хоть живу я теперь без колес,
хоть накрылась моя иномарка,
хоть девчонку Сережка увез.


Но зато стал я Богу приятель,
полюбил купола и кресты.
И отныне, любезный читатель,
я такой же оборвыш, как ты.

Чем поленом бить мне в лоб,
Поняла б ты всё же:
Однолюб и одноёб –
Не одно и то же.

Сергей Зхус(с)

Вчерашний день часу в шестом
Зашёл я на Тверскую,
Там били деву животом,
Красивую такую.

Поставили ее меж лип
Собянинских липучих,
И животом с разбегу в лик,
И по груди до кучи.

Потом уже не животом,
А в грудь дубиной били,
Стегали бешеным котом,
И таксами лупили.

Ни звука из ее груди,
Лишь гаджеты сверкают.
И музе я сказал: - Гляди,
Как хороша Тверская!

Продолжаем орнитологические наблюдения за пляжами рижского взморья. Первый опус - трехлетней давности - даём вторым.
***
На юрмальский пляж воротились вдруг чайки,
А раньше спасались в Крыму,
Сбиваются в кучку вороны-бабайки,
И думают: как, почему?

Зачем эти чайки вернулись обратно,
Годами мы тут жировали,
Туристов нам хватит на всех? Непонятно.
Помоек ли хватит? Едва ли.

Казалось, что счастью не будет предела,
Что берегом правят вороны,
Как так вдруг вернулась и вновь завладела
Их кодла заливом огромным?

И людям, похоже, всё пофигу даже:
Вороны, колибри, бакланы,
Кто будет за хавчиком прыгать на пляже -
Тех будут кормит неустанно.

Разведчики Путина, легкие чайки,
Балтийская гордая птица!
Пусть снится морпех в полосатой фуфайке
Доверчивым сдобным латвийцам.

***
На юрмальском пляже пропали все чайки,
Наверно, отправились в Крым,
И стаи ворон, как фейсбучные лайки,
Тревожат напором дурным.
Здесь ножки лолиток стройны и точёны,
Как делают их, где берут?
Здесь руссо туристас с еблом заключенных
Пивандрио сраками жрут.
Но с ёблами зеков худей и синее -
Ирландцы, как вдруг оказалось,
А наши ужористей, глаже, ровнее,
Ну и понакачанней малость.
Зачем они здесь, эти страшные ёбла,
Зачем не поехали в Крым?
Там чайки, портвейн, там барашки и рёбра.
Пиздуйте, как чайки, к своим!
Но если и этих тут ёбел не будет,
Накроется местный туризм.
Эх, люди вы люди, российские люди!
Эх, Путин, Россия, фашизм!

О ГЛАВНЫХ ЖАЛОБАХ ЖЕРТВ МИТИНГОВ ПРОТЕСТА ПО СОДЕРЖАНИЮ В СИЗО И ПОЛИЦЕЙСКИХ УЧАСТКАХ

Юноша мой страстный,
Не ходи в СИЗО,
Чтоб ментяра страшный
Не набил пузó,
Скушавши салатик
С паечки твоей,
Мама будет плакать:

«Ты ж мой воробей!
Птенчик мой, где маффин,
Где же твой митбол?
Подают фалафель
На тюремный стол?
Как же ты без смузи,
Сырик с дынькой где?
Бедный толстопузик,
Как ты похудел!»

Девочки-зайчатки
Будут горевать
Своей адвокатке
Жалоб малевать,
Мол, скажите этим
Фсинам-псинам тут,
В пластиковой таре
Пусть не подают:
Плачет от пластмассы
Душенька моя,
Это ж как страдает
Экология!
Нам бы как в ГУЛАГе,
Вот положь и вынь:
Кружка на эмали,
Ложка-алюминь,
Чтобы ощущала
Скверну мира я,
И не засорялась
Русская земля.

Бедные вы птахи,
Деточки мои!
Будет вам фалафель
В алюминии!
Как вожди на рашу
Новые придут,
Будет вам и каша,
И почетный труд,
И кайло и цепи,
И в лесу ГУЛАГ.
А пока что, дети,
Посидите так.

Мент подъел салатик?
Ах ты ж солдафон!
В список тебя нафиг,
В этот... деанон.
Разберёмся с вами,
Церберы Кремля.
Где салатик, падла!
Где мой смузи, гля?!

Как писали ученые товарищи Маркс и Энгельс, история развивается по спирали. Все повторяется, только циклы становятся короче и короче. Вот и мой «Ебатроник», написанный между московской и бангкокской Болотной вновь актуален - на фоне Гонконга и незадачливого робота Феди.

ЕБАТРОНИК

Я не репортер из Думских хроник
И не украинский патриот,
Я секретный русский ебатроник
(ОАО "Уралвагонзавод").

Не могу пока я догадаться,
В чем предназначение мое,
То ли услаждать и наслаждаться,
То ль в лесу насиловать зверье,

Иль намек на тяжкую работу
Слышится в названии моем.
В общем, мне тревожно отчего-то
В час, когда я остаюсь вдвоем

С энергичным лысоватым типом,
Что раз в день заходит в мой чулан
И, брезгливо теребя мне пипу,
Произносит: "Как оно, баклан?"

После, усмехнувшись в ус незримый,
Он бросает: "Не боись уже!
Скоро я пошлю тебя, родимый,
На защиту русских рубежей.

Много террористов стало в мире,
Ваххабитско-салафитских банд.
Здесь пока мы мочим всех в сортире,
Но страдает братский Таиланд.

Ну и распоясалась не в меру
Ихняя болотная шизня,
Срут они на скрепы и на веру.
Сам король просил помочь меня.

Все там курят спайс и гидропоник,
А еще употребляют мак.
Мы покажем, слышишь, ебатроник,
Таиландским пидорам кулак!

Мы тебя еще чутка подкрутим
И обрушим прямо на Бангкок". -
"Всем порвем очко, товарищ..." - "Тьфу ты!
Не ори ты так пока, сынок".

...Люди в черном после приходили,
Глаз паяли, нарастили буй.
А потом в коробке уронили,
Но не на Бангкок, а на Самуй.

(Тем, кто географии не знает,
Объясню как детям, в двух словах:
В городе Бангкоке бунт гуляет,
А турист и триппер - в Самуях.)

Я сидел на пальмах, как макака,
Прячась от досужих тайских глаз.
Не ошибся ж лысый же, однако,
Может, ваххабиты здесь сейчас?

И когда, срыгнув в кусты напитки
И поднявши задницы в зенит,
Стали ссать две русских ваххабитки,
Ощутил я, как во мне звенит.

- Слышь, Машунь, меня ебут, по ходу! -
Заявила первая второй,
И тот час же разбудил природу
Дикий и счастливый женский вой.

- Джамиля, чего вопишь, я это...
Ощущаю тоже... Мама, ой! -
И немедля огласил планету
Выкрик осчастливленной второй.

- Эй, а-ну, потише, недобитки, -
Заскрипел я, убирая штырь. -
Ну, давай, колитесь, ваххабитки,
Где ваш главный прячется упырь?

На соседней ананасной грядке
Раздалось: - Девчата, где вы, стой!
Машенька, с тобою все в порядке?
Джамиля, а кто это с тобой?

- Дед, а-ну-ка, прекратил движенье!
- А ты кто? - Я? Местный робокоп.
Жопы рву врагам на пораженье!
- Нет, милок, ты русский самоеб!

- Ты чего, дедуля? Ты дальтоник?
Ты чего вообще имел ввиду?
Русский - да, но только ебатроник.
Ща тебя на базу отведу!

Тут дедок закашлялся от смеха
И сказал, к девчонкам обратясь:
- Ебатроник! Надо же, потеха!
Вона где эпох порылась связь!

А ведь до тебя, до обормота,
Тоже были кибер-пацаны!
Были до гагаринских полетов
Эти технологии-наны.

Приказал создать товарищ Сталин,
Разорвать очко буржуям чтоб,
Трах-машину из ка-зэ и стали,
В просторечьи, значит, самоеб.

Помешала "оттепель" Хрущева
Сбросить первый модуль на врага.
Говорят, что Валька Терешкова
С ним долбилась в космосе, ага.

А когда Хрущева скинул Лёнька,
Как-то позабыли про него,
Ну и прибрала к рукам бабенка
Звездного дружочка своего.

- Диду, разом в дупу отрымаешь! -
Сбился я на украинский вдруг.
- Ты, наверно, многого не знаешь,
Самоеба недалекий внук.

Были и другие самоебы,
Что пахали Лондон и Берлин,
И в чаду антисоветской злобы
Создавали братство гей-мужчин.

И теперь Европа - не Европа,
Где царил германо-римский дух,
А сплошная радужная жопа
И стада тоскливых молодух.

И еще, конечно, ваххабиты.
Значит, их приказано растлить?
Что ж, милок, без страха их... гноби ты,
Станут подобрее, может быть.

- Деедушка! А может быть, не надо?
Он нам так пришелся по душе!
Троник, слышь, наплюй на этих гадов,
С нас и спирт, и масло, и ваще!

Мы тебе таких подруг подгоним,
И по миру с кайфом провезем!
Ебатроник, отнеси нас в номер,
Сами мы, боюсь, не доползем...
…........................................................

..

Занавес. Герои исчезают,
А на сцене автор, шут и враль,
Медленно штаны с него сползают,
И вылазит голая мораль.

А мораль-то будет невеселой
И неутешительной для дам.
Вот сюжет: стоит мужчина голый,
Рядом дама, говорит "не дам".

- Как же так! - мужчина кипятится. -
Только что сидели в кабаке,
Я тебя держал за ягодицы,
Мой бумбос дрожал в твоей руке,

А теперь ты заднего включила.
Что все это значит, объясни?!
- Да, я напилась, да, подрочила -
Шутка, просто шутка, извини.

Милый, обходительный мужчина,
Матюгаясь, свалит с глаз долой.
Ну, а невоспитанный детина
С развороту сразу даст в табло.

А когда без слов и объяснений
Ты сажаешь даму на кукан,
Дама говорит: ты монстр, ты гений,
Ты ваще решительный пацан.

- Эй, писатель! - слышу вопль из зала. -
Ну а как родные рубежи?
Самоеба Родина послала
Защищать их. Что с ним, расскажи?

- Расскажу. В Бангкоке все спокойно,
Разогнал король болотный смрад.

Ебатроник даст отпор всем войнам,
А бунтовщикам - пинка под зад!

ДОПОДЛИННАЯ ИСТОРИЯ РОБОТА ФЁДОРА ОТ КРЕСТОВЫХ ПОХОДОВ ДО НАШИХ ДНЕЙ

Хреново жить в промозглом замке,
И руки над жаровней греть
И если нет походов дальних -
Охота в зиму помереть.

Тогда завидуешь пейзанам,
В избушках тесному житью,
И проклинаешь титул, замок,
Судьбу дворянскую свою.

Простолюдин зимой водички
Привстанет с похмела попить,
Почешется, и по привычке
Идёт своих пейзанок крыть.

Сначала он жену покроет,
Потом сноху и дочерей,
Угрюмой зимнею порою
Там нет занятия мудрей.

И был бы я нормальный рыцарь -
В село спустился б на коне,
А там любую бы девицу
Отдали на потеху мне,

И бегали б вокруг по сёлам
Мои детишки-байстрюки.
Увы, занятиям веселым
Мне предаваться не с руки.

Я полуробот-гуманоид,
Здесь потерявшийся навек,
Мне передал свой замок воин,
Узнав, что я не человек,

Когда его в Йерусалиме
Я от проказы излечил,
Хоть вскоре он смертельной битве
Рыгнув кровищей, опочил.

Он про житьё-бытье лендлорда
Успел мне вкратце рассказать,
И вот он я - наследник гордый
И типа родовая знать.

Теперь окрестные бароны
Мне дочек сватают своих,
Но я прослыл парнишей вздорным,
Поскольку избегаю их.

На грех, мой фаллоимитатор
Уж тыщу лет как не в строю,
Крестьянки шепчут: узурпатор,
Едва завидя тень мою.

А вот способность в зиму мерзнуть,
Увы, не делась никуда,
И вою я на купол звездный
Ночами в башне в холода.

Мне от создателей досталось
Во сне читать свою судьбу:
Себя, развинченного малость,
Я вижу вроде как в гробу,

Смешливые бойцы в камзолах
Меня везут к царю Петру,
Средь чучел и уродов голых,
И гад диковинных в спирту.

Не разгадав моих секретов,
Меня забудет Виллем Брюс,
По истеченьи сотен лет я
В кремлевских кладовых найдусь.

Я слышу, как проникновенно
Царь генералу говорит:
«Пусть в космос, Митя, непременно
Сия херовина летит.

Мы обойдём Илона Маска,
Затмим посадку на Луне.
Давай, братуха, разбирайся.
Крым наш, но мы пока в говне».

И вот механикус кремлевский
Меня на части разобрал,
И с механической морковкой
Обратно в целости собрал,

И подмигнул: «Ну что, лохматый,
Проверишь на орбите буй?
А чтоб не мёрз, вот пластик-латы,
Всё, в космос, Феденька, пиздуй!»

И полетел я на орбиту,
На этот самый МКС,
И, пнув ногой метеориты,
Морковкой в хитрый пазик влез.

И тут такое накатило
Сиянье мира на меня,
Что подзастряло мотовило
На полтора почти что дня.

К тому же, сенсоры морковки
Подвисли в абсолютный нуль.
Но космонавты на спиртовке
Мне отогрели их, а хуль.

Но это было чуть позднее,
Когда я люки отворил,
И, матерясь и леденея,
Замёрзший пазик покорил.

И в этот миг завыло в голос
Всё зло, все бесы на Земле,
А я с пивком «Ячменный колос»
Уж водку пил на корабле.

Враги решили: робот Фёдор
Слинял с Земли в свой дальний мир.
Нет, твари! Фёдор свеж и бодр,
И заебёт вас всех до дыр.

Чистейшей радости струя!
Дмитрий Львович достал с пыльной полки интервью с Окуджавой - и понеслось...