Концепция логики, мысли и знания неприменима к роботу. Машина не размышляет, она выполняет только те действия, возможность которых определена ее создателем: зафиксировав, что два плюс два равно четырем, она сосчитает так; если же человек определит, что два плюс два равняется пяти, она посчитает иначе: у неё нет возможности исправить команды и данную ей информацию. Даже если в ней заложено «само-исправление», она совершает предписанные действия и ничего больше. Если «само-исправление» задано некорректно, то она не исправит себя; она неспособна вносить независимые, самостоятельные коррективы в собственную деятельность. Если бы человек, не настроенный на безусловную правильность, был лишь сложной машиной, сконструированной своей наследственностью и управляемой окружением, движимой и формируемой своими генами, взращенной родителями и культурной историей, тогда ни одно предположение, к которому он пришёл, не могло бы претендовать на объективность или истинность, включая предположение, согласно которому человек – это машина.

Если, как утверждает последовательный детерминист Поль Анри Гольбах в своей Системе природы, идеи человека «приходят к нему непроизвольно», если человек «мудр или глуп, разумен или иррационален без своего стремления пребывать в любом из этих состояний», тогда каким образом детерминисты могут позиционировать свои «произвольные» идеи как знание? Детерминист может объявить: «Судьба заставляет меня верить» и подобное; он не может претендовать на знание.

Тот, кто выступает за детерминизм, должен либо подтвердить, что он пришел к этой теории благодаря мистическому откровению, исключив себя, таким образом, из области разумной логики, либо объявить о том, что он представляет собой исключение из теории, которую он продвигает, исключив этим свою теорию из области истины.

— Натаниэль Бранден, из статьи Противоречие детерминизма

Кто такой Джон Голт? С этого вопроса начинается Атлант расправил плечи, главный труд Айн Рэнд, начатый ею 78 лет назад, 2 сентября 1946. Однако впервые опубликован роман был лишь в 1957 году: его написание заняло у Айн Рэнд 11 лет. Помимо этого, второе сентября — дата, упоминаемая на протяжении всего романа.

На фотографии — первая страница рукописи книги

Философия — простейший предмет для изучения, но при этом и наиболее сложный. Причиной тому является одно и то же — ее универсальность. Поэтому, с одной стороны, она незамысловата — у вас нет необходимости в специализированных знаниях, ведь вы задаетесь лишь теми вопросами, которые были доступны всегда и везде, представителям всех профессий; чтобы заниматься философией, вам не нужны ни знания точных наук, ни инженерная, ни медицинская квалификации — никаких узконаправленных знаний; от вас требуется только оглядеться по сторонам и понять то, что было доступно людям всех эпох; в этом смысле нет ничего легче. Но, с другой стороны, нет ничего тяжелее, потому что философия чрезвычайно абстрактна. Вам придется разговаривать не только о легковых машинах, но и обо всем существовании в его целостности; не просто о зубной боли, но о сознании; не о том, как вы сходили в кино, а о свободе и счастье. Такие понятия, как «существование», «сознание», «свобода» и т.д., отсылают к совершенно немыслимому количеству конкретных явлений в стольких непохожих друг на друга контекстах и в удивительном разнообразии способов взаимодействия с ними. И тем не менее в философии мы каким-то образом должны связывать воедино все это богатство реальности у себя в голове и, не запинаясь о конкретные различия, продвигаться по пути широчайших обобщений. Большинство людей просто не способны на это. Они могут уловить идею лишь отсекая от нее реальность, забыв о машинах, зубной боли, фильмах и прочем, живя в мире, состоящем из слов, в абстрактном мире. Они понятия не имеют о том, какое отношение столь высокий уровень абстракций имеет к повседневной жизни, к реальности, в которой они живут и работают, которую они воспринимают. Потому для них, какими бы ни были их устремления, философия становится воскресной службой в церкви; чем-то, оторванным от жизни, ритуалом особых случаев. Они могут быть искренними, но они не могут оставаться в реальности. К этому-то все и сводится. И это более глубокая, эпистемологическая причина широкого призрения к философии. Нет, дело не в ошибочных философских идеях, завладевших умами людей. Дело в самой природе абстракций, в сложности, которую те для нас представляют. И в философии эти сложности особо заметны.

— Леонард Пейкофф, Understanding Objectivism

(1/2)

В 2019 году в Тбилиси усилиями Ираклия Иагорашвили и Дато Рогава был основан Ayn Rand Center Georgia (ARCG). Команда ARCG преимущественно занимается проведением мероприятий, посвященных философии Айн Рэнд, среди которых можно выделить книжный клуб, лекции, онлайн и очные встречи. Также был запущен проект «Two things», в котором интеллектуалы Грузии отвечают на вопрос: «Какие две идеи Объективизма повлияли на вашу жизнь больше всего?»

(2/2)

Грузия, в том числе благодаря усилиям Центра, является страной с одним из крупнейших объективистских сообществ в мире.

Вот что об этом рассказал сам Ираклий Иагорашвили в мини-интервью для Value of Reason (расшифровки и перевод с английского языка — Георгий Синицкий):

• Кому принадлежала идея открыть ARCG?

В 2020 я начал вести страницу на Фейсбук, группу, занимавшуюся продвижением идей и наследия Айн Рэнд, Объективизма. Позже, в 2022 году, я решил придать этому большей формальности; я учредил ARCG вместе с двумя друзьями, Дато и Георгием, то есть они были сооснователями. И с тех пор появились другие активности, помимо страницы на Фейсбук, благодаря помощи наших партнеров, Atlas Network и Prometheus Foundation.

• Что, на ваш взгляд, стало причиной успеха идей Айн Рэнд в Грузии?

Начиная с 2022, мы собирали вместе людей, интересовавшихся идеями Айн Рэнд; мы достигли почти одного миллиона человек благодаря нашим роликам, некоторые из них участвовали в организованных нами событиях. Идеи Айн Рэнд становятся все более и более популярными в Грузии. Я думаю, что причина здесь в нашей советской истории, советском прошлом; молодые люди поняли, что нам больше не нужны ни левые, ни коммунистические идеологии; вместо этого стоит принять свободный рынок и, в особенности, принципы индивидуализма. Философия Айн Рэнд в свою очередь защищает свободный рынок и очень индивидуалистична. Вот почему люди, в особенности молодые люди, проявляют все больший интерес.

• С какими трудностями вы как основатель ARCG сталкиваетесь сегодня?

Какие проблемы я вижу как сооснователь и директор ARCG? Прежде всего я бы выделил одну материальную проблему: бóльшая часть книг Айн Рэнд и качественных учебных материалов по философии публикуется на английском языке; для того чтобы поделиться всем этим с грузинской аудиторией, необходимы переводы. Это занимает немало энергии и времени. Также я бы мог выделить, говоря с позиций генерального директора Центра, основанного в Грузии, проблему так называемого «Российского закона», закона об иностранном влиянии. В рамках этого закона государство обязывает нас фиксировать все доходы, полученные из-за рубежа. Этот закон становится причиной целого ряда проблем, о чем можно судить на примерах Азербайджана и России, где его используют для подавления активизма. К тому же это создает немало проблем на уровне приватности людей, работающих в этой организации — или даже сотрудничающих с ней на основании контрактов. Многие организации по этой причине были либо уже закрыты, либо ушли в другие страны. Это ударяет по их финансовым возможностям. Так что сейчас это большая проблема. Впрочем, у меня есть надежды на лучшее. В любом случае я уверен, что голос Айн Рэнд будет слышен в Грузии — это мое обещание гражданам этой страны.

• Каким вы видете будущее ARCG?

То будущее, которое я вижу для нашей организации и для наших идей, очень светлое. У меня много новых планов (которые скоро будут анонсированы), касающихся новых проектов и инициатив. Я уверен, что мы продолжим делать все возможное для того, чтобы все больше людей объединялись благодаря тем мероприятиям, которые мы устраиваем, все возможное, чтобы они лучше понимали идеи Айн Рэнд, позволяя этим идеям улучшать качество своих жизней, делая их будущее более счастливым и успешным.

ARCG Facebook

Леонард Пейкофф о Камале Харрис в своем небольшом интервью для Ayn Rand centre UK:

«Я думаю, что [Камала Харрис] плоха настолько, насколько это вообще теоретически возможно для кандидата: невозможно представить кого-либо хуже, чем она, с точки зрения политических, экономических, культурных позиций и человеческих качеств. [Ее потенциальное избрание в качестве президента США], означающее полное разрушение всей сущности американизма, может повлечь за собой конец Америки».

Мы действительно были, я бы сказала, духовными соратниками. Я всегда говорила ему, что не смогла бы писать без него. Он это отрицает; он считает, что я бы всё равно пробилась, но я слишком хорошо знаю, и, возможно, это единственная дань уважения, которую я могу воздать ему перед моими читателями: невозможно последовательно придерживаться взгляда на мир как на благожелательное место, так, как мне нужно было это делать, чтобы написать то, что я написала, и показать идеальную жизнь, когда реальная жизнь вокруг становилась всё хуже и хуже; когда всё шло в направлении Эллсворта Тухи, а я писала о Джоне Голте. Я бы не смогла этого сделать, если бы не знала одного человека, который действительно соответствовал моим героям и моему представлению о жизни.

Айн Рэнд о своем муже, Фрэнке О'Конноре, 1979

Подтасовка разума и веры может показаться безобидной. В этом есть что-то притягательное: иллюзия доброжелательности, желание, чтобы все ладили. Но это — банальность уклонения. Это выглядит так невинно — на на самом деле это разрушительно; разрушительно для знания и для всего, что на нем строится. Это разрушительно именно потому, что существование существует, что А есть А. Вы не соберете урожай, предварительно станцевав для того, чтобы вызвать дождь; вы не вылечите опухоль, молясь по четкам; вы не можете обрести знания или решить проблемы неважно в какой области, отводя взгляд в сторону, то есть уклоняясь. Приверженность разуму требует одного: смотреть фактам в лицо — и не дрогнуть. Потому что, закрывая глаза, вы не стираете то, что есть. Потому что хотеть недостаточно. А значит, я не буду притворяться, что вера дает мне ответы.

— Тара Смит, из лекции Разум и вера, прочитанной на Ayn Rand Conference 2025 в Берлине
(Фотография: сделана там же; администратор Value of Reason с Тарой Смит)

(1/5)

Екатерина Шульман, политолог, после февраля 2022 года стала одним из наиболее часто мелькающих на ютубе голосов от оппозиционно и антивоенно настроенных россиян. Будучи ученым — и очень часто это подчеркивая — в сфере социальных наук, Екатерина Михайловна пытается подходить к обсуждаемым ею вопросам непредвзято: и имеет на то веские основания. Она выступает в качестве эксперта по внутриполитическим российским вопросам, однако диапазон тех тем, на которые она высказывается, на деле гораздо шире этого (что обусловлено и ее публичностью, и, на мой взгляд, политическими материями вообще: политика проникает во многие напрямую с ней не связанные области — и наоборот: находится под их постоянным влиянием).

С 2017 года Екатерина Шульман ведет программу «Статус», где вместе со сменяющими друг друга соведущими обсуждает «не новости, но события» — то есть не просто информационные поводы, а явления, имеющие последствия. В программе также есть две регулярные рубрики: «понятия» и «отцы». В первой ведущие обсуждают выбранное понятие, обычно относящееся к событиям, а во второй — деятелей, так или иначе с понятием связанных. В последнем выпуске «Статуса» Екатерина и ее соведущий Максим Курников выбрали в качестве понятия «Технологическую утопию», а в роли отца — точнее, матери — выступила Айн Рэнд.

Екатерина Михайловна, чья активность, я думаю, заслуживает внимания и интересна многим россиянам, симпатизирующим идеям Айн Рэнд, в этом обсуждении сделала много громких заявлений о взглядах и философии Айн Рэнд, в том числе заявлений спорных, неоправданных или неточных. Если вы еще не видели этот выпуск, предлагаю вам посмотреть его, а затем вернуться к чтению этого поста, где далее я прокомментирую некоторые высказывания Шульман в отношении Айн Рэнд и Объективизма.

(2/5)

После небольшого рассказа о биографии Рэнд, Екатерина говорит: «[Айн Рэнд] выработанную ей концепцию называла “Объективизмом” и выводила ее из европейского просвещенческого рационализма и индивидуализма».

Если отвечать коротко — нет. Айн Рэнд действительно читала и уважала некоторых авторов европейского Просвещения, однако сказать, что именно отсюда был «выведен» Объективизм, нельзя: Айн Рэнд прямо указывала только на одного мыслителя, чье влияние она считала определяющим для своей философской системы, — на Аристотеля, и это справедливо. Все остальное — спекулятивная область неоправданных и поверхностных интерпретаций. (У нас, например, Айн Рэнд любят сравнивать с Чернышевским, идеологом российского социализма, которым вдохновлялся Ленин, — но тема эта требует отдельного рассмотрения, потому что такое сравнение, несмотря на внешнюю глупость, имеет некоторые корни в реальности, как и любая большая ложь. Хотя даже слово «корни» здесь слишком громкое: скорее в таких рассуждениях мы просто выходим на поле сомнительных аналогий.)

Европейское Просвещение XVIII века действительно рассматривается объективистами как эпоха развития идей и интеллектуальных тенденций, культурно сформировавших уже век XIX, отношение к которому у Айн Рэнд вполне однозначное — позитивное (хоть это время отличалось также и развитием прошлых — или рождением новых — идеологий, в будущем приведших к катастрофам XX века). Наравне с Античностью и Возрождением, Рэнд рассматривает этот период (конец XVIII — начало XIX века) как один из лучших, если не лучший, в истории человечества: это век индустриальной революции, богатой рациональной культуры, науки и веры в будущее. Эта тема является одной из ключевых для всей объективистской эссеистики, она часто всплывает в лекциях и книгах Айн Рэнд и Леонарда Пейкоффа. И опять же: ничего из этого не значит, что Объективизм был выведен именно из идей европейских просветителей, к числу которых относится и Дэвид Юм, отец скептицизма, и Руссо, ненавистник западной цивилизации, и Иммануил Кант, которого сама Айн Рэнд считала главным врагом разума. Если и говорить о влиянии просветителей, то лишь акцентируя внимание на внутренней двусмысленности этого термина: идеи Вольтера, Локка, Смита действительно имеют некоторые точки пересечения с Объективизмом, но их влияние на эту философию стоит обсуждать скорее в контексте их значимости для девятнадцатого века, важного для Айн Рэнд, а также в контексте развития самой Рэнд как мыслителя и личности.

Объективизм не был выведен из идей Просвещения, включавшего как сторонников, так и разрушителей разума, — он вообще не был ни от куда «выведен»: создателем этой философии является конкретный человек, историю которого можно рассматривать в контексте развития мировой философии, на него так или иначе повлиявшей — но не более того. Утверждения обратного имеют целью лишь атаку на оригинальность мыслей Айн Рэнд как независимого мыслителя, но они нечестны; и я повторюсь: это не значит ни того, что рассмотрение Объективизма как части истории мировой философии невозможно, ни того, что сама Айн Рэнд создала свою философию, находясь в вакууме, который изолировал ее от окружающего мира. Однако создала она ее именно потому, что никакой настоящей альтернативы ее идеям не существовало. (И если придираться к использованным Екатериной Михайловной терминам, то, строго говоря, Айн Рэнд была противником рационализма как философской школы.)

(3/5)

Шульман продолжает: «[Айн Рэнд] — стойкий материалист. То есть она считает, что материя первична, сознание вторично, бытие определяет сознание; производство материальных благ — это главная обязанность человека. Точно так же, как марксисты, она делит общество на производительный класс, так сказать полезных людей, и паразитов. Только у марксистов производительный, полезный класс — это пролетариат и в меньшей степени крестьянство, а паразиты — это эксплуататоры и буржуазия. У Рэнд полезный класс — это предприниматели и капиталисты, а паразиты — это все остальные: то есть не те, кто, скажем так, двигают экономику вперед, а паразитируют на труде и творчестве этих самых Атлантов, прости Господи».

Не знаю, простит ли Екатерину Михайловну Господь, но изучающие мысль Айн Рэнд должны были бы сильно удивиться тому примитивному уровню понимания ее идей, на котором застряла Шульман. Не знаю я и того, читала ли она ту книгу, о которой вызвалась рассуждать с такой уверенностью в качестве эксперта. Пройдемся по этой цитате по порядку.

Была ли Айн Рэнд материалистом? Нет. Она признает существование материального мира и примат существования над сознанием: сознание сознает то, что уже есть. Означает ли это, что Айн Рэнд признает исключительно существование материи? Снова, нет. Первая аксиома Объективизма говорит о том, что существование существует — и существование здесь включает в себя все, что есть: и материю, и энергию, и пространство, и время, и сознание. Однако сознание, будучи частью существующего, вторично по отношению к существованию и от него зависимо. Оно — фундаментальный аспект самой реальности и несводимо к материи. Почему это важно? Потому что Объективизм признает за сознанием его собственный статус: хоть оно и является частью существования, от него зависимой и его не определяющей, оно нематериально. Объективизм не сводит реальность к вещам, занимающим пространство и обладающим массой: материя — часть бытия, а не его граница. Считает ли Айн Рэнд, что «бытие определяет сознание»? Да, но не в марксистском смысле. Сознание, чтобы существовать, должно сознавать что-то; как и отражение в зеркале не существует без чего-то, что оно отражает.

(4/5)

«Производство материальных благ — это главная обязанность человека». Обязанность перед кем? Объективизм не накладывает на человека никаких обязанностей, он является «философией для жизни на земле». И эта философия не учит тому, что производство материальных благ — единственное или основное оправдание человеческой жизни. Человек «оправдывает» свою жизнь достижением счастья, то есть такого состояния своего ума, к которому он приходит, практикуя свои ценности, то есть будучи добродетельным. Действительно, продуктивность по Айн Рэнд является одной из основных добродетелей: но не основной и не первичной. Основной и первичной добродетелью для объективиста является рациональность, то есть тип мышления, верно воспринимающий реальность, делающий справедливые выводы, выносящий честные и логичные суждения. К тому же добродетель продуктивности не относится исключительно к производству материальных благ: так, мы бы вычеркнули из области продуктивной деятельности любой интеллектуальный труд. Продуктивность — это моральная, а не экономическая категория.

Добродетель продуктивности — это признание того факта, что продуктивный труд есть процесс, посредством которого разум человека поддерживает его жизнь; процесс, освобождающий человека от необходимости приспосабливаться к своей среде, как это делают все животные, и дарующий ему силу подстраивать среду под себя. Продуктивный труд — это путь безграничных достижений человека, призывающий к проявлению высших качеств его характера: творческих способностей, стремления к большему, уверенности в себе, отказа безмолвно сносить бедствия, преданности цели — преобразовать землю в образ своих ценностей. «Продуктивный труд» не означает бессознательное выполнение механических действий какой-либо работы. Это сознательно выбранное стремление к продуктивной карьере — в любой области рациональной деятельности, будь она великой или скромной, на любом уровне способностей. Этическое значение здесь имеет не степень одарённости человека и не масштаб его труда, а наиболее полное и целенаправленное использование его разума.

«Добродетель эгоизма», Айн Рэнд, глава I «Объективистская этика»

«Точно так же, как марксисты, она делит общество на производительный класс, так сказать полезных людей, и паразитов…»

Айн Рэнд исходит из абсолютной ценности индивида, его разума и способности к нравственному выбору. В ее системе «производительный человек» — это не член какого-то социального класса, а любая личность, использующая разум для создания ценностей: предприниматель, ученый, инженер, художник, ремесленник, фермер, программист — любой, кто живет не за счет других, а своим собственным трудом и мышлением. Следовательно, Рэнд не делит людей на классы в марксистском смысле. Ее критерий — не положение в экономической системе, а моральный выбор: жить за свой счёт или за чужой. В ее понимании «паразит» — это не бедный, не наемный рабочий, не тот, кто не является предпринимателем, а тот, кто сознательно отказывается от самостоятельного мышления и пытается существовать за счет других — через силу, принуждение, обман или паразитизм на чужом уме. Это может быть как чиновник, живущий за счет перераспределения чужого труда, так и миллиардер, получивший привилегии через связи с государством.

(5/5)

Наконец, у Рэнд не существует понятия «коллективной пользы» — для нее ценность определяется не вкладом в «экономику», а соответствием реальности, разуму и нравственным принципам человека. В ее системе даже «маленький» человек, сознательно выбирающий продуктивную, честную жизнь, морально выше «великого» бюрократа, живущего за счет других. Именно поэтому Рэнд — не элитарист и не экономический редукционист, а радикальный сторонник морального индивидуализма. В Объективизме нет места ни классовой борьбе, ни историческому материализму — только свободный разум, созидание и личная ответственность.

***

Обсуждение Екатериной Михайловной Айн Рэнд с позиций эксперта превратилось в подмену тезисов, ошибку «пугала», симплификацию и искажение Объективизма — и это не ново: именно так выглядит основа большей части критики этой философии. Если вы сталкивались с ней в достаточном количестве, то можете убедиться в этом и самостоятельно (единственное отличие: Шульман не говорит о личной жизни Айн Рэнд). Несмотря на зачастую интересные, честные и последовательные мысли Екатерины Шульман в области политической науки, я советую не принимать ее оценки тех явлений, которые напрямую с ее областью знания не связаны, без определенной доли настороженности — особенно когда она не читает тех работ, за критику которых с таким энтузиазмом берется.

За бегство от ответственности, которой требует интеллектуальная независимость, и за формирование отношения к себе самому на основании «принадлежности» к чему-либо, человеку — любой исторической эпохи — приходится платить страшную цену: его мыслительный процесс начинает деградировать. Степень подмены собственных суждений чужими и неспособности к самостоятельному восприятию окружающей реальности соответствует степени отчуждения процесса мышления от реального мира у данного индивидуума. Его мозг теперь оперирует не полноценными образами и соответствующими им понятиями, а заученными ключевыми словами, то есть сочетаниями звуков, которые искусственно связаны с определенными смыслами и ситуациями, но не обладают никаким собственным познавательным содержанием. Это неопределенный, непризнанный феномен, который побуждает разучившихся мыслить субъектов поверить в то, что современного человека совершенно справедливо уличают в «чрезмерной абстрактности» и «чрезмерной интеллектуальности» жизни, которую он ведет, и вполне обоснованно указывают на необходимость его «возвращения к природе». Они смутно ощущают, что потеряли связь с реальностью, что в их отношениях с окружающим миром что-то не так. Но найденное ими объяснение существующей проблемы является полностью ошибочным. На самом деле они не запутались в чаще «абстракций», а не сумели распознать их сущность и найти им правильное применение; они блуждают не в лабиринте понятий, а в лабиринте ключевых слов. Они оказались отрезаны от реальности не потому, что пытались воспринимать ее чересчур интеллектуально, а потому, что пытались воспринимать ее исключительно с чужой точки зрения, через вторые руки. И вот они шагают по нереальному миру словесных ритуалов, повторяя лозунги и заявления, которые при них повторяли другие, ложно воображая, что эти пустые слова являются идеями, и не имея ни малейшего представления о том, как правильно использовать их концептуальные свойства и что представляет собой первичное концептуальное знание. Затем они становятся готовыми воспринять дзен-буддизм, где им говорят, что преодолеть отчуждение от реальности можно, полностью освободив разум от любых мыслей и просидев часок со скрещенными ногами, отрешенно созерцая узор жилок на листке.

Психологам прекрасно известно следующее явление. Когда человек испытывает невротическую тревогу, когда его мучают страхи, которым он не может найти объяснения, он нередко пытается использовать для облегчения своей участи такой метод: подыскивает своим страхам какие-нибудь произвольные причины во внешнем мире, которые придают им видимость рациональности; человек старательно убеждает сам себя в том, что таинственный ужас, преследующий его, на самом деле не что иное, как совершенно обоснованная боязнь микробов, грабителей, удара молнии или специальных лучей, которыми марсиане контролируют наш мозг.
Объявление капитализма причиной отчуждения — пример того же самого.

— Натаниэль Бранден, статья Отчуждение (Капитализм: незнакомый идеал)

Из интервью Айн Рэнд и Микки Спиллейна Майку Уоллесу (1961):

М.У. — И вы думаете, что мы изменим философию нашей культуры?

А.Р. — Да.

М.У. — То есть, вы и Объективизм?

А.Р. — Я и объективисты, да.

М.У. — И что Объективизм собирается сделать с нашей культурой, Айн?

А.Р. — Освободить ее.

М.У. — Как? В каком ключе?

А.Р. — Если вы хотите, чтобы я сказала это как можно короче — поскольку я не могу пуститься сейчас в пространные разъяснения, — то он положит конец коллективизму, он остановит преклонение перед физической силой; он вернет человека к цивилизованной жизни, суть которой в том, что никто не может использовать физическую силу против другого.