Как авария в Чернобыле предопределила независимость Украины. Рассказывает историк Сергей Плохий.

ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА. 

Процесс принятия решений после аварии представлял собой взаимодействие «периферия — центр», а воспринимался в Украине как взаимодействие «колония — метрополия». Мобилизация под лозунгом «Дайте нам правду о Чернобыле» стала первым толчком к украинской независимости.

https://mdza.io/acekhfSjIrk

Умер Виктор Кудрявцев, физик, обвинявшийся ФСБ в госизмене. Вот здесь https://www.sakharov-center.ru/article/makovoe-delo-i-sudebnaa-ekspertiza-siloviki-protiv-ucenyh у нас был разговор о судебной экспертизе, сыгравшей большую роль в деле Кудрявцева. С участием его сына, Ярослава, Ольги Зелениной, Сергея Шарова-Делоне и др. В том разговоре не смог принять участие Иван Павлов, адвокат Кудрявцева и Навального. Сегодня Павлов задержан.

Через 30 мин обсуждаем книгу Сергея Плохия о Чернобыле (линк выше). Это роман - настолько хорошо в этом нон-фикшне переданы характеры действующих лиц. Смесь трусости, нерешительности, страха брать на себя ответственность, героизм рядовых работников - все это вместе привело к тому, что чернобыльская катастрофа стала примером чудовищного пренебрежения советских лидеров благополучием своего и соседних народов. Киевская демонстрация 1 мая, через 5 суток после аварии, станет картиной, которую невозможно стереть. Если бы КГБ справлялся с подавлением радиации так же успешно, как с предотвращением циркуляции разговоров о ней - беды бы не было.

Чернобыльская катастрофа сделала неизбежной гласность. И моральное банкротство ссср, чьи руководители пожертвовали здоровьем людей. Присоединяйтесь к разговору!

В те благодатные годы, когда мы с друзьями проводили много дебатных студенческих школ, нам часто задавали вопросы: «А как попасть? А если я не студент?» Сейчас благодаря Центру Сэфер есть возможность поучаствовать в небольшой дебатной онлайн-программе. Она будет выстроена в три этапа:
1) 16 мая 2021 г. с 17-00 до 19-00 по московскому времени ведущие дебатов Борис Грозовский и Александр Вилейкис расскажут о видах дебатов и подготовке к ним. Затем участники разделятся на 4 команды.
2) Подготовку к дебатам команды проводят, пользуясь телеграм-чатами и, при необходимости, сессиями в зуме в период 16–23 мая 2021 г. (на это нужно будет часа 3-4 на протяжении недели)
3) 23 мая 2021 г. с 17-00 до 20-00 по московскому времени пройдут сами дебаты. Предусмотрены призы для победителей.

Для участия в дебатах заполните, пожалуйста, анкету. Это поможет организаторам придумать темы для дебатов, исходя из интересов конкретных участников. Дедлайн подачи заявок - 11 мая. Отбор участников будет производиться на конкурсной основе. О результатах отбора мы сообщим не позднее 13 мая.

Главред Альпины Сергей Турко ответил (https://openmedia.io/news/n2/glavred-alpina-pablisher-zayavil-chto-pretenzii-yampolskoj-k-redaktoram-knig-marka-mensona-bespochvenny/) депутатам, предложившим законодательно запретить сравнивать фашизм с советским тоталитаризмом. Собственно, это предложение равносильно запрещению половины исторической литературы об этом периоде.

Умер великий political scientist, Рональд Инглхарт. Мне довелось организовывать две его лекции. Первую, в конце 2015 года, с фондом Егора Гайдара. Видео почему-то недоступно, зато полная стенограмма выложена тут. В конце лекции называю Рональда «добрым сказочником» - в последние годы он и правда был похож на него. Вторая лекция – апрель 2019, в Сахаровском центре. Кажется, это его последний приезд в Россию. А вот здесь – обсуждение в СЦ книги Кристиана Вельцеля «Рождение свободы». Он во многом продолжает идеи Рональда.

Несколько цитат из лекции-2015:

Чем более безопасно чувствуют себя люди, тем больше снижается уровень ксенофобии. Голодающие люди фокусируются на выживании. В безопасном обществе больше внимания уделяется самовыражению и свободе слова. Выживание перестало быть чем-то неопределенным. Выживание перестало быть чем-то сомнительным и хрупким. Вероятность благоприятного прогноза для нас стала гораздо более высокой.

Для традиционных обществ характерна высокая солидарность внутри группы, ксенофобия. И дело не в том, что люди обладали плохим характером. Скорее, это было связано с тем, что, если племени принадлежал кусок земли и если на него претендовало другое племя, то это был вопрос выживания. Выживаем либо мы, либо они. В таких условиях ксенофобия является оправданной. У людей сформировались инстинктивные племенные реакции, которые поощряли борьбу с пришельцами, с оппонентами не на жизнь, а на смерть. [Теперь же] мы все больше рассматриваем человечество как общую группу. Когда люди растут в безопасных условиях, возможность ксенофобии снижается, мир становится более безопасным, ксенофобия становится все менее вероятной. Она не исчезает, но она более не является доминирующей. [Было] жесткое следование традиционным нормам. Существовали нормы, которые нарушить значило предать свое племя, своего бога. [А теперь] люди стали более гибко относиться к этому, как только они стали жить в более безопасных условиях.

Ценности – это базовый набор мотиваций, это то, что мы принимаем по умолчанию. И это очень мощное влияние, потому что мы даже не осознаем его. Мы как само собой разумеющееся принимаем ценности – экономические или религиозные. И они формируют нашу стратегию по жизни, наше поведение, наше мировоззрение. Создают нормы в нашем сознании относительно того, что мы должны работать, зарабатывать деньги, тратить эти деньги, следовать правилам, мы достаточно зажаты ими. Ценности влияют на наше поведение и кажутся самоочевидными, потому что мы с самого начала получаем опыт того, что именно так устроен мир. У меня есть теория, и сейчас ее подкрепляет большое количество доказательств – я 45 лет посвятил сбору данных, проводя исследования в 80 странах. Ценности изменяются, и изменяются достаточно когерентно и предсказуемо. Мы можем увидеть траекторию того, как изменяется человеческая мотивация относительно поведения человека.
Начинали мы в 1970 году, еще с Евробарометра. Еще когда я был мальчиком, мне пришла в голову мысль, что после войны в развитых странах возникли люди с разными ценностями. И я стал работать с директором по прессе и информации Европейского сообщества, и мы стали исследовать разные страны, смотреть на условия, в которых живут молодые послевоенные поколения, и сравнивать их безопасность с безопасностью старших поколений, которые прошли через Первую мировую войну, через Великую депрессию, через голод, через Вторую мировую войну. И мы поняли, что Вторая мировая война стала таким водоразделом между поколениями. Понятно, что все эти изменения не произошли за одну секунду, они потребовали времени. И в 1970 году мы измеряли материалистов и постматериалистов. Материалисты – это те, для кого выживание – главный приоритет, материальное – это самое важное. Постматериалисты принимают выживание как данность и для них ценность – это свобода самовыражения и так далее.

В различных обществах в течение многих веков мы видим, что молодые мужчины могли проявить свою мужественность и героизм, когда они отправлялись воевать за интересы своей страны. Многие из них становились камикадзе, или самоубийцами, смертниками – люди хотели быть храбрыми солдатами, сражаться за свою страну. Насилие связано с мужчинами. Это не только наличие тестостерона в крови, а также культурные нормы. Вот эта склонность мужчин к насилию анализировалась таким образом, что молодые люди должны сражаться за свою страну, и тогда женщины будут их любить. Этот культурный компонент изменился со временем. В обществе, поддерживающем фертильность, секс за пределами брака был табуирован, были репрессии. Особенно в обществе с полигамией, где у мужчины могло быть четыре жены. И накладывались ограничения на молодых неженатых мужчин. Собственно, они-то и становились смертниками. В обществах были альфа-самцы, которые бросались грудью на пулемет. Но давайте посмотрим на взаимосвязь между поддержкой индивидуального выбора и норм, связанных с ним, и желание погибнуть за свою страну. Желание погибнуть за свою страну уменьшается.

Круг чтения, лекции, курсы

Павел Чиков о том, как в России исчезло гражданское общество («Сегодня демонстративная несправедливость стала мейнстримом и больше нет никаких методов ей противодействовать. В итоге запах напалма по утрам и выжженная земля кругом, где ничего больше не растет»). И еще текст Павла – о том, как политика стала экстремизмом. И статья об этом же Григория Голосова.

Эконс (перевод из VoxEU) о том, как влияют на экономический рост бондинговый и бриджинговый социальный капитал. Интересная заметка о том, какие поведенческие эффекты продуцирует чувство собственности. И еще: человеческий капитал, конечно, надо оценивать не по количеству лет обучения, а по его качеству. Кажется, наконец начинают появляться измерители.

Судебная борьба за открытие архивов. Лекция Карла Шлёгеля в Мемо о войнах памяти и работе историка.

Искусство десятилетиями не выпускать власть.

Жутковатый план по преобразованию Москвы. Реновация в Подмосковье. И, хуже того, реновация везде. И вот про рязанский проект по охране наследия.

На этом фоне Центр UP Европейского университета (Олег Паченков, Дарья Димке) проводит воркшоп «Сносить нельзя управлять» - по управлению жильем и прилегающими территориями. Школа будет 21-22 мая.

В Горьком - Николай Эппле о проработке травмы в последнем романе Гузель Яхиной. И 5 книг об антропологии еды.

Как едроссы воцарились в вузах. И история превращения в руины московских усадеб.

Как следили за Романом Аниным и «Новой газетой».

Лев Рубинштейн о том, почему современное зло не поддается героизации. И про отмену всех чувств, кроме верноподданических.

Тимур Атнашев, Михаил Велижев, Олег Никишкин, Андрей Фетисов начали отличный проект – разговоры о политической философии. В нем уже три беседы: с Григорием Юдиным («Базовый принцип хорошо сформулировал Кейнс: у любого политика в голове всегда кто-то сидит. Всегда, не бывает по-другому. Всегда есть какой-то теоретик, какой-то академик, никому не известный писака, который что-то накропал несколько веков назад»); с Арсением Куманьковым и Алексеем Глуховым (часть 1, и часть 2).

Иван Микиртумов – две публикации по мотивам доклада на декабрьской конференции: раз и два («Всякое бесправие и всякая несвобода существуют только потому, что они кому-то выгодны»).

«Чем хуже работа, тем настойчивее требование любить ее». Интервью с Сарой Джаффе, автором книги «Работа никогда не полюбит вас в ответ» на OpenDemocracy. И кстати, у oDr наконец появился телеграм-канал - @openDemocracy_Russia.

Во Владивостоке организовался отличный проект - Лекторий «Четверг». Встречи бывают очные и онлайн, много интересных тем: техноутопии, границы новой этики, регулирование биотеха, узкий коридор российской науки и тд.

А в Москве – лекторий «Симпосий». Это циклы платных лекций, очень интересные темы. Оксана Васякина о феминистской поэзии, Елена Шаповалова о христианских образах в европейском искусстве – на эти курсы еще можно записаться. Недавно начался курс Валерия Шубинского о новой русской поэзии, Игоря Данилевского – о Древней Руси. Среди закончившихся – курс Бориса Фаликова о «новых религиях», Николая Гринцера о древнегреческой трагедии.

Центр Сэфер заканчивает набор на короткую дебатную практику, которую будем проводить я и Александр Вилейкис. Еще не поздно отправить заявку и присоединиться! Вводное занятие пройдет 16 мая, на подготовку к дебатам группам потребуются часа 3 в течение следующей недели, сами дебаты пройдут 23 мая.

Инлиберти ведет набор на школу «Главный вопрос», придумывает которую Элла Панеях. Это школа о том, как устроено и как меняется государство. Что такое государство и откуда оно взялось? Государство – часть общества или отдельный игрок? Ночной сторож или государство всеобщего благосостояния? Это некоторые из тем школы.

И еще в Инлиберти продолжается запись на курс «Сложный текст». Первый модуль, базовый, проходит в мае-июне, в нем будут занятия Александра Вилейкиса, Михаила Ратгауза и мое. Второй модуль – про академические тексты июль-август: Дарья Димке, Ольга Зевелева, Павел Степанцов, Вилейкис и я. И третий, осенний – про письмо. Покупать занятия там можно как целиком, так и по модулям или отдельными занятиями.

Прекрасный филолог и антрополог Светлана Адоньева вот какую жемчужину нашла у Л.Н.Толстого (ниже копия из ее фб). Редкий случай, когда с классиком совершенно не хочется спорить (а только сократить текст раза в два-три):

О просветительской деятельности. Л. Н. Толстой. Письмо А. М. Калмыковой 31 августа 1896 г. Текст его был опубликован Чертковым в Лондоне под названием "Письмо к русским либералам".

"...По тому частному вопросу, который занимает вас, я думаю, что, вместо уничтоженного комитета грамотности, надо бы устроить множество других обществ грамотности, с теми же задачами и независимо от правительства, не спрашивая у него никаких цензурных разрешений и предоставляя ему, если оно захочет, преследовать эти общества грамотности, карать за них, ссылать и т.п. Если оно будет это делать, то только придаст этим особенное значение хорошим книгам и библиотекам и усилит движение к просвещению.

Мне кажется, что теперь особенно важно делать доброе спокойно и упорно, не только не спрашиваясь правительства, но сознательно избегая его участия. Сила правительства держится на невежестве народа, и оно знает это и потому всегда будет бороться против просвещения. Пора нам понять это. Давать же правительству возможность, распространяя мрак, делать вид, что оно занято просвещением народа, как это делают всякого рода мнимопросветительные учреждения, контролируемые им,— школы, гимназии, университеты, академии, всякого рода комитеты и съезды,— бывает чрезвычайно вредно. Добро — добро, и просвещение — просвещение только тогда, когда оно совсем добро и совсем просвещение, а не применительно циркулярам Делянова и Дурново. Главное же, мне всегда жалко, что такие драгоценные, бескорыстные, самоотверженные силы тратятся так непроизводительно. Иногда мне просто смешно смотреть на то, как люди, хорошие, умные, тратят свои силы на то, чтобы бороться с правительством на почве тех законов, которые пишет по своему произволу это самое правительство.
Дело, мне кажется, в следующем:
Есть люди, к которым мы принадлежим, которые знают, что наше правительство очень дурно, и борются с ним. Со времен Радищева и декабристов способов борьбы употреблялось два: один способ — Стеньки Разина, Пугачёва, декабристов, революционеров 60-х годов, деятелей 1-го марта и других; другой — тот, который проповедуется и применяется вами — способ «постепеновцев»,— состоящий в том, чтобы бороться на законной почве, без насилия, отвоевывая понемногу себе права. Оба способа, не переставая, употребляются вот уже более полустолетия на моей памяти, и положение становится все хуже и хуже; если положение и улучшается, то происходит это не благодаря той или другой из этих деятельностей, а несмотря на вред этих деятельностей (по другим причинам, о которых я скажу после), и та сила, против которой борются, становится все могущественнее, сильнее и наглее. Последние проблески самоуправления: земство, суд, ваши комитеты и др.— всё упраздняется, как «бессмысленные мечтания».

Теперь, когда прошло столько времени, что тщетно употребляются оба эти средства, можно, кажется, ясно видеть, что ни то, ни другое средство не годится и почему. Мне, по крайней мере, который всегда питал отвращение к нашему правительству, но никогда не прибегал ни к тому, ни к другому способу борьбы с ним, недостатки этих обоих средств очевидны.

Первое средство не годится, во-первых, потому, что если бы даже и удалось изменение существующего порядка посредством насилия, то ничто бы не ручалось за то, что установившийся новый порядок был бы прочен и что враги этого нового порядка не восторжествовали бы при удачных условиях и при помощи того же насилия, как это много раз бывало во Франции и везде, где бывали революции. И потому новый, установленный насилием порядок вещей должен был бы непрестанно быть поддерживаемым тем же насилием, то есть беззаконием, и, вследствие этого, неизбежно и очень скоро испортился бы так же, как и тот, который он заменил.

При неудаче же, как это всегда было у нас, все насилия революционные, от Пугачева до 1-го марта, только усиливали тот порядок вещей, против которого они боролись, переводя в лагерь консерваторов и ретроградов все огромное количество нерешительных, стоявших посредине и не принадлежавших ни к тому, ни к другому лагерю людей. И потому думаю, что, руководствуясь и опытом и рассуждением, смело можно сказать, что средство это, кроме того, что безнравственно,— неразумно и недействительно.

Еще менее действительно и разумно, по моему мнению, второе средство. Оно недействительно и неразумно, потому что правительство, имея в своих руках всю власть (войско, администрацию, церковь, школы, полицию) и составляя само те так называемые законы, на почве которых либералы хотят бороться с ним,— правительство, зная очень хорошо, что именно ему опасно, никогда не допустит людей, подчиняющихся ему и действующих под его руководством, делать какие бы то ни было дела, подрывающие его власть. Так, например, хоть бы в данном случае, правительство, как у нас (да и везде), держащееся на невежестве народа, никогда не позволит истинно просвещать его. Оно разрешает всякого рода мнимопросветительные учреждения, контролируемые им,— школы, гимназии, университеты, академии, всякого рода комитеты и съезды и подцензурные издания до тех пор, пока эти учреждения и издания служат его целям, то есть одуряют народ, или, по крайней мере, не мешают одурению его; но при всякой попытке этих учреждений или изданий пошатнуть то, на чем зиждется власть правительства, то есть невежество народа, правительство преспокойно, не отдавая никому отчета, почему оно поступает так, а не иначе, произносит свое «veto», преобразовывает, закрывает заведения или учреждения и запрещает издания. И потому, как это ясно и по рассуждению и по опыту, такое мнимое, постепенное завоевание прав есть самообман, очень выгодный правительству и поэтому даже поощряемый им.

Но мало того, что эта деятельность неразумна и недействительна, она и вредна. Вредна этого рода деятельность, во-первых, потому, что просвещенные, добрые и честные люди, вступая в ряды правительства, придают ему нравственный авторитет, который оно не имело бы без них. Если бы все правительство состояло бы из одних только тех грубых насильников, корыстолюбцев и льстецов, которые составляют его ядро, оно не могло бы держаться. Только участие в делах правительства просвещенных и честных людей дает правительству тот нравственный престиж, который оно имеет. В этом — один вред деятельности либералов, участвующих или входящих в сделки с правительством. Во-вторых, вредна такая деятельность потому, что для возможности ее проявления эти самые просвещенные, честные люди, допуская компромиссы, приучаются понемногу к мысли о том, что для доброй цели можно немножко отступать от правды в словах и делах. Можно, например, не признавая существующую религию, исполнять ее обряды, можно присягать, можно подавать ложные, противные человеческому достоинству адресы, если это нужно для успеха дела, можно поступать в военную службу, можно участвовать в земстве, не имеющем никаких прав, можно служить учителем профессором, преподавая не то, что считаешь нужным, а то, что предписано правительством, даже — земским начальником, подчиняясь противным совести требованиям и распоряжениям правительства, можно издавать газеты и журналы, умалчивая о том, что нужно сказать, и печатая то, что велено. Делая же эти компромиссы, пределов которых никак нельзя предвидеть, просвещенные и честные люди, которые одни могли бы составлять какую-нибудь преграду правительству в его посягательстве на свободу людей, незаметно отступая все дальше и дальше от требований своей совести, не успеют оглянуться, как уже попадают в положенье полной зависимости от правительства: получают от него жалованье, награды и, продолжая воображать, что они проводят либеральные идеи, становятся покорными слугами и поддерживателями того самого строя, против которого они выступили.

Правда, есть еще и лучшие, искренние люди этого лагеря, которые не поддаются на заманивания правительства и остаются свободными от подкупа, жалованья и положения. Эти люди, большей частью, запутавшись в тех сетях, которыми их опутывает правительство, бьются в этих сетях, как вы теперь с своими комитетами, топчась на одном месте, или, раздражившись, переходят в лагерь революционеров, или стреляются, или спиваются, или, отчаявшись, бросают все и, что чаще всего, удаляются в литературу, где, подчиняясь требованиям цензуры, высказывают только то, что позволено, и, этим самым умолчанием о самом важном внося самые превратные и желательные для правительства мысли в публику, продолжают воображать, что они своим писанием, дающим им средства к существованию, служат обществу.

Так что и рассуждение и опыт показывают мне, что оба средства борьбы против правительства, употреблявшиеся до сих пор и теперь употребляемые, не только не действительны, но оба содействуют усилению власти и произвола правительства.

Что же делать? Очевидно, не то, что в продолжение семидесяти лет оказалось бесплодным и только достигало обратных результатов. Что же делать? А то самое, что делают те, благодаря деятельности которых совершалось все то движение вперед к добру и к свету, которое совершилось и совершается с тех пор, как стоит мир. Вот это-то и надо делать. Что же это такое?

А простое, спокойное, правдивое исполнение того, что считаешь хорошим и должным, совершенно независимо от правительства, от того, что это нравится или не нравится ему. Или другими словами: отстаивание своих прав, не как члена комитета грамотности, или гласного, или землевладельца, или купца, или даже члена парламента, а отстаивание своих прав разумного и свободного человека, и отстаивание их не так, как отстаиваются права земств и комитетов, с уступками и компромиссами, а без всяких уступок и компромиссов, как и не может иначе отстаиваться нравственное и человеческое достоинство".

текст: http://tolstoy.ru/creativity/90-volume-collection-of-the-works/1655/

Об этом письме см.:https://cyberleninka.ru/article/n/ob-odnom-sravnitelno-malo-u-nas-izvestnom-tekste-lva-tolstogo-pismo-k-liberalam-1896/viewer

Письмо потрясающее. Только Адоньева написала: почему-то считается, что Толстой тут спорит с либералами, а это мол не так.

Но либералами он действительно спорит. Ведь «либералы» тогда сотрудничали с правительством. Этот путь Толстой считает тупиковым. И выступает тут с позиций где-то между республиканством и либертарианством: делай что можешь и считаешь важным, на правительство не оглядывайся, ты сам себе закон...

Осталось несколько мест на короткую и бесплатную, в меру энерго-, время- (3+3+3 часа) и мыслезатратную дебатную практику, которую будем проводить я и Александр Вилейкис. Еще не поздно отправить заявку и присоединиться! Вводное занятие пройдет 16 мая, расскажем про логику двух видов дебатов - ценностных и полиси. На самостоятельную подготовку к дебатам группам потребуются часа 3 в течение следующей недели, сами дебаты пройдут 23 мая (тоже в воскресенье). Темы пока не раскрываем, но их 3, и они связаны с
1) политикой Израиля в отношении живущих на территории страны арабов,
2) возможностью для мирового сообщества повлиять на Китай с тем, чтобы он изменил политику в отношении уйгуров,
3) целесообразностью предупреждения колумбайнов и других массовых убийств через разные попытки выявления, ограничения в правах и, может быть лечения подростков и взрослых, склонных к поведению такого типа.

https://mdza.io/khjmJ9v1zes

Лена Панфилова, Константин Сонин и Линор Горалик о внесении VTimes в список иноагентов

Вчера начали длинный курс «Сложный текст» в Инлиберти. Он существенно изменён по сравнению с прошлыми сезонами, будет длинным, и к нему ещё не поздно присоединиться. Вот слайды к вводному занятию, чтобы всем было завидно)

https://docs.google.com/presentation/d/1z4pbIRs10HM4rAPlY80-gdbviFrW98itWcpA2KKm-3U

Происшествие на просветительской ниве - сегодня акция у МГУ, в которой участвуют многие друзья

❗️На встрече у здания МГУ, где обсуждался закон о просветительской деятельности, задержан депутат-коммунист Мосгордумы Павел Тарасов. Он доставлен в опорный пункт полиции университета, рассказал сам Тарасов «Открытым медиа».

«Депутат Госдумы Валерий Рашкин проводил встречу с избирателями. И какой-то провокатор выхватил, украл у него микрофон, — рассказал Тарасов. — Мы его попытались задержать. В итоге полиция задержала почему-то меня, а этого грабителя в опорном пункте я почему-то не вижу. Я думаю, что он в сговоре с полицией, чтобы сорвать мероприятие».

Фото: Дмитрий Иванов

@openmedia

Пожалуй, один из самых интересных для меня в последние лет почти 10 вопросов - это «почему у России не получилось (и продолжает не получаться, 1953-?). Рональд Инглхарт с его исследованием ценностей и переосмысленной теорией модернизации, думаю, даёт ключевую часть теоретического аппарата (плюс измерительные приборы и результаты измерений), которые нужны, чтобы подступаться к ответу. Вот благодарственный цветок Рональду, хочу сделать ещё один.

Смена поколений и соответствующая им смена ценностей становится драйвером исторических изменений: общество, где выживание воспринимается как должное, не требуя от человека сверхъестественных усилий, переходит к постматериалистическим ценностям, связанным не с выживанием, а с развитием. Поэтому более вероятным становится и переход к демократии стран, где такие ценности преобладают. Причиной этого становится не рост подушевого ВВП, как думали многие в 1980-е, а именно ценностные изменения.

Ценности общества меняются не потому, что они изменились у одной или нескольких возрастных когорт в течение их жизни – у человека может резко вырасти достаток, но его цели и способы жизни останутся прежними. Изменения в обществе происходят именно благодаря смене поколений, но для этого нужны долгосрочные изменения в условиях жизни: потребовалось больше 20 лет, чтобы послевоенное «экономическое чудо» повлияло на настроения студентов 1968 года, и еще два десятилетия, чтобы не только в когорте 20-летних, но и в целом в обществах нескольких развитых стран возобладали постматериальные ценности.

Борис Грозовский @EventsAndTexts о Рональде Инглхарте, придумавшем World Values Survey – регулярные глобальные опросы о ценностях общества, которые показали, как изменение ценностей приводит к социально-политическим изменениям по всему миру:
https://econs.online/articles/opinions/ronald-inglkhart-kak-motivatsii-i-tsennosti-menyayut-mir/

Начинаются дни Андрея Сахарова. Скоро 100 лет со дня рождения, везде очень много текстов, разговоров и выставок к юбилею. Уличную выставку на Бульварном кольце запретили («не согласован контент» - это про цитаты из Сахарова), но есть отличная выставка в Мемориале (ее, как и «Скрипку Бромберга» о судьбах советских евреев сложно посещать из-за ковидных ограничений, но при желании попасть можно).

Завтра открывается посвящённая Сахарову выставка в галерее на Солянке (https://solyanka.org/saharov), и такая же - в Екб в Ельцин-центре.

21 мая в 19 часов в Сахаровском центре ежегодный Фестиваль свободы (название успело стать крамольным!) Увы, из-за ковидных ограничений присоединиться можно лишь онлайн (https://www.facebook.com/events/506034770420591), ожидаются Сергей Гандлевский, Юлий Гуголев, Лев Рубинштейн, Алексей Кортнев, Юрий Шевчук, Андрей Макаревич, Татьяна Щербина, Тамара Эйдельман... Ютуб трансляция будет тут:
https://www.youtube.com/watch?v=hVIwTodUrng.

24-25 мая - большая международная конференция «Тревога и надежда. XXI» со Светланой Алексиевич, Френсисом Фукуямой, Натаном Щаранским, Джеком Мэтлоком, Александром Аузаном, Иваном Крастевым, Кириллом Роговым другими звёздами. Программу можно посмотреть тут ( https://fb.me/e/29DW6jN8j ), программа и регистрация, чтобы присоединиться к трансляции, здесь (https://100.sakharov-center.ru/). Увы, присоединиться можно лишь к трансляции.

В эти же дни Сахаровский центр опубликует серию моих бесед о Сахарове и его времени: собеседниками стали, в частности, Юлий Ким и Лев Рубинштейн, Василий Жарков, Елена Жемкова и Юлий Рыбаков - это 2 беседы из 5.

А вот замечательный очерк Николая В. Кононова о Сахарове как левом философе: https://readymag.com/doxa/philosofsbomboj/: Сейчас, когда выходцы из КГБ, которое Сахаров хотел подчинить парламенту, задушили оппозицию, правозащиту и журналистику, проступил, подобно письменам на стене, его главный урок. Апатия, отказ от выбора, бегство от политической жизни в частную — бомба замедленного действия, потому что бюрократы, силовики и бизнесмены всегда договариваются и ради выгоды идут на какие угодно мерзости, если под их окнами нет миллионов возмущенных граждан.