Иноагентская рекурсия

Из разряда трагикомедий. Был в Воронеже медиафорум. На нём юрист Центра защиты прав СМИ рассказывала журналистам, как ставить пометки об иноагентах.
Местные СМИ об этом написали. Но некоторые (и таких много) не указали, что Центр признан иноагентом. Теперь к ним прилетают протоколы от РКН. Граждане, ну нельзя же так!

Для второго модуля курса "Сложный текст" (начнется в следующую субботу, посвящен академическим текстам) сделали ридинг. Он еще расширится - сейчас там 3 занятия из 5. Ниже копирую литературу к своему занятию, про экономические тексты. Список идет от совсем простого к сложному. Уже сдав его, вспомнил про еще один учебник, с которого хорошо начинать - "Азбука экономики" Р.Строупа и Дж.Гвартни.

Пол Хейне. Экономический образ мышления
Хейне не просто дает экономическую теорию, как это обычно делается в учебниках. Он показывает, при помощи каких концепций (инструментов) какие социальные и экономические проблемы решают экономисты. Самое главное, чему может научить экономическая теория – это видеть взаимосвязи различных форм человеческого поведения – начиная с объясняющей многое гипотезы о его рациональности. Это учебник для студентов, но написан он очень живо и умно.
Если вам больше подходит научно-популярная форма изложения, посмотрите книги Стивена Левитта: он решает похожую задачу в более популярной форме (книги «Фрикономика», «Суперфрикономика», «Фрикомыслие», «Когда грабить банк и другие лайфхаки»). Русскоязычные экономисты написали книги, решающие похожую задачу, но для более узкой области – экономической политики (Сергей Гуриев. Мифы экономики; Константин Сонин. Когда закончится нефть). Отличный вариант для детей – книги Марии Бойко («Азы экономики» - для старшеклассников, «Почему бриллианты дороже воды, и еще 47 вопросов про экономику» - для детей помладше).

Robert Neugeboren, Mireille Jacobson. Writing Economics
Гарвардские экономисты сделали гайд, который показывает, 1) чем подход экономистов отличается от концепций, используемых в других социальных науках, 2) как и 3) на каком языке пишут экономисты, 4) как найти свою исследовательскую тему, 5) написать статью и 6) привести ее к нужному формату. На сайте гарвадского центра письма есть еще немало гайдов по письму в других социальных науках, междисциплинарных областях и в отдельных научных жанрах. В интерактивной форме академическому письму учит сделанный этим же центром сайт Harvard Writes. См. также отдельный ресурс по цитированию и статью с анализом редакторского опыта научных журналов и экономических книг.

Deirdre McCloskey. Economic Writing
Эта брошюра будет интересна тем, кто пишет экономические, но не академические тексты. В присущей ей провокационной манере Макклоски показывает, зачем читать и писать экономические тексты.

Paul Dudenhefer. A Guide to Writing in Economics
Это более специальное руководство от экономиста из Duke University. Оно коротко рассказывает о принципах письма, в основном сосредотачиваясь о принципах экономического мышления, жанрах экономической литературы, и более подробно описывает структуру экономического научного текста, основанного на эмпирических данных. На сайте этого центра тоже есть еще немало полезных текстов и линков по академическому письму (например, по структуре аргумента (здесь и тут). Как избежать типичных ошибок в академических текстах по экономике, хорошо показывает Томаш Гавранек из Charles University.
Обобщающий текст еще одного гарвардского экономиста с рекомендацией по структуре экономических статей см. тут. См. также руководство Бена Якобсена из университета Тилбурга по тому, как делать количественные исследования и как о них писать. См. также руководство Марка Беллемара по написанию академических статей в прикладной экономике, и запись Тимоти Тейлора, редактора одного из лучших экономических журналов, о том, как заинтересовать читателя и структурировать научный текст.

Policy papers, economic reports etc
Это особый жанр экономического письма, выполняющий промежуточные функции между академическими текстами и колумнистикой. См. стэнфордское руководство по написанию таких работ. См. также анализ нескольких policy papers по экономике окружающей среды с точки зрения методологии экономического письма. Другие гайды для написания policy papers см. тут, тут, а несколько примеров качественных правительственных white papers из разных стран – здесь.

Исторический момент – власти Берлина отправили заявку на внесение панельных и сталинских зданий в список ЮНЕСКО. В заявку вошла Сталин-аллея (Карл-Маркс-аллея), которую начали строить в начале 1950-х в Восточном Берлине, и Ганзейский квартал в Западном Берлине, возведённый на месте разрушенных в войну старых кварталов в противовес социалистическому проспекту Сталин-аллее. Интересно, что в Ганзейском квартале сейчас проживает большой процент мигрантов, а социалистические дома с высокими потолками на Карл-Маркс-аллее до сих пор остаются престижными и дорогими.

Фото модернистской застройки Ганзейского квартала можно посмотреть тут.

Такая заявка возникла не на пустом месте – Германия известна своими бережными проектами реновации индустриальной массовой застройки. В 2020 г. вышла книга «Не просто панельки: немецкий опыт работы с районами массовой жилой застройки», написанная Марией Мельниковой в сотрудничестве с Центром компетенций по крупным жилым массивам в Берлине. В ней описываются стратегии и инструменты модернизации таких районов, демонстрируется пример ориентированного на человека городского планирования.

Скачать книгу можно здесь: https://masshousing.ru/

Также можно посмотреть организованную Высшей Школой Урбанистики прекрасную презентацию книги и обсуждение того, насколько применимы такие подходы в России: 1 часть дискуссии и 2 часть

#реновация
#ЮНЕСКО

Инлиберти объявил набор на онлайн-школу «Спонтанный порядок: как работает экономика» https://www.inliberty.ru/schools-economics/. Это про рынок и капитализм. Школа 1-5 августа, участие бесплатно, отбор до 26 июля включительно. Нужно написать эссе и записать короткое видеообращение. Удалось собрать прекрасную команду, на школе будет много интересного.

В школе участвуют экономисты Сергей Гуриев, Константин Сонин и Юрий Кузнецов. В команде организаторов гроссмейстеры интеллектуального интерактива Илья Венявкин и Кирилл Прудников. Кураторами станут молодые экономисты и политологи, многие из которых - выпускники школ Инлиберти и фонда Гайдара прошлых лет: Артём Земцов, Арнольд Хачатуров, Ольга Пениас, Саша Припадчева, Сергей Машуков, Алеся Романчук, Александр Рубин. Присоедяйтесь, и отправляйте к нам знакомых вам студентов!!!

Рынок — это естественная среда существования человеческой цивилизации, такая же, как язык или культура. Но как и в случае с языком и культурой, люди смотрят на рынок, его происхождение и устройство по-разному.
Должно ли государство регулировать экономику? Есть ли какие-то сферы человеческой жизни, с которыми рынок не может справиться? Нужна ли частная собственность и можно ли обойтись без нее? Эти вопросы — предмет бесконечных дискуссий между учеными, политиками и обычными людьми.

5 дней школы: три лекции от лучших экономистов, несколько ридинг-групп и дискуссий, плюс множество дебатов и разных игр. В общем, будет очень здорово.

Рынок как чудо (алаверды к фильму Кустурицы «Жизнь как чудо»)

Разговор с Константином Сониным про рынок https://doxajournal.ru/is_the_market_a_miracle в Doxa - в преддверии студенческой онлайн-школы Инлиберти «Спонтанный порядок» (https://www.inliberty.ru/schools-economics/). Отбор на неё формально закончился вчера, но если кому-то цунами или прочие тайфуны помешали вовремя сдать эссе, сегодня ещё можно сдать эссе, написав об этом мне в личку. Несколько фрагментов разговора - про рынок, устойчивость экстрактивных институтов и дело DOXA:

Если два человека добровольно чем-то обмениваются, им обоим становится лучше… И дальше вся история человечества была борьбой этого «хорошего» с желающими подавить рынок, отобрать у людей часть их «выигрыша» от свободного обмена…

Исходя из самого определения, если какой-то обмен добровольно совершают обе стороны, то это предполагает, что они предпочитают обмен его отсутствию. Идея добровольности — ключевая для понимания сути рынка. Любая добровольная сделка улучшает положение обеих сторон…

То, что у людей разные предпочтения — это ключевое свойство нашего мира. Удивительно, какое количество людей это свойство не признает: все люди разные, и у них разные предпочтения. Все люди хотят разного, и именно поэтому нужна кооперация, так как она увеличивает счастье и благосостояние. Как только мы признаем, что у всех разные предпочтения, становятся очевидными выгоды от децентрализованного обмена. Неудивительно, что все «социалисты» мировой истории — от Платона с его «Государством» через Кампанеллу и до марксистов — все они все время боролись с индивидуальностью.

Если рынок зажать, то всем будет суммарно хуже... Однако будет маленькая группа, извлекающая ренту, которая от этого зажима выиграет. И она, конечно, будет политически поддерживать производителя или армию — что угодно — чтобы эту свою ренту сохранить…

Когда сложились экстрактивные институты и не сложилось инклюзивных, из этой ловушки вырваться очень трудно. Все равно будет более-менее узкая группа бенефициаров, огромный аппарат насилия, который сохраняет их бенефиты, несмотря на жуткую неэффективность системы в целом. Мы видели это в истории России в течение последних 150 лет: в царской России был один процент населения, который выжимал ренту из остальных 99%. Это все разрушилось, произошла революция, и этот один процент, прежняя элита, был физически уничтожен. Но в течение 15-20 лет все опять превратилось в ту же самую схему экстрактивных институтов: есть элита, она живет со страшной неэффективностью, но выжимает из остальных ренту…

Конкуренции всегда боится тот, кто держит какую-то ренту за счет отсутствия конкуренции. Если ты делаешь что-то новое — это твое конкурентное преимущество. Если ты стал депутатом и принял законы, после которых тебе уже не надо переизбираться, то ты получаешь ренту за счет того, что у тебя есть власть и отсутствует конкуренция…

Такое издание, как DOXA, должно было бы быть, в идеале, в каждом университете… В каждом университете должны быть независимые студенческие организации, отстаивающие права студентов. Я не понимаю, как можно заботиться о российском образовании и не заботиться, чтобы таких журналов и организаций было как можно больше, чтобы у ребят было больше возможностей этим заниматься. Мне кажется, уголовное дело против редакторов DOXA — абсолютно позорное и крайне деструктивное. Это прямой ущерб и вред российским студентам, профессорам и университетам.

О нежелательных медиа

Все уже привыкли: новости, объявляющие кого-нибудь нежелательным, экстремистом, иностранным агентом, сообщения об арестах, обысках, новых делах о клевете и т.п. стали почти ежедневными (28 июля – обыск у главреда TheInsider Романа Доброхотова и объявление о внеплановой проверке «Тотального диктанта», который год назад осмелился диктовать всем политически неправильный текст Дм.Глуховского, после чего лишился поддержки Россотрудничества и получил отказ от Фонда президентских грантов). Прошел день без новостей такого типа – уже счастье (наверное, в КГБ накануне был выходной). Задним числом логику войны, которую сейчас ведет обнулившаяся в 2020 году власть, можно реконструировать примерно так:

- враг №1 – Навальный и его сторонники (задача по устранению этого врага с политической арены близка к решению, хотя еще год назад многим это казалось невероятным);

- враг №2 – независимые медиа. Слишком больно стали бить публикации, особенно расследования, и слишком велико стало их влияние. Этот эпизод борьбы сейчас в самом разгаре, и ведется она настолько интенсивно, как будто есть план и с этим врагом расправиться менее чем за год;

- враг №3 – образование и просвещение (особенно в той части, в какой они формируют критическое мышление, независимый взгляд на историю, социально-политические отношения и экономику). События начала 2021 года ясно показали настроения 20-летних, это озаботило политический режим – теперь меры принимаются. Борьба с врагом №3 ведется менее активно, чем с врагом №2: у науч-поп проектов меньше аудитория в сравнении с медиа, да и заняты они не дворцами и дочками, а менее понятными кагэбэшникам материями.

- Враг №4 – правозащитники и адвокаты. Насколько сильно раздражение ими, видно по многолетней борьбе «Мемориала» и мощнейшей атаке на Команду 29 (названа в честь статьи Конституции о свободе мысли и слова), чьи адвокаты защищают Навального, Ивана Сафронова, ведут дела по обвинениям в госизмене, разглашении гостайны, шпионаже. То есть напрямую противостоят КГБ. Команде 29 пришлось самораспуститься после признания нежелательной чешской организации, с которой Команду 29 отождествила Генпрокуратура. Это решение стало новым этапом в борьбе власти с гражданскими организациями.

Шансы на оспаривание этого решения в российских судах равны нулю. Если бы Команда 29, один из самых успешных адвокатских проектов 2010-х годов, не самоликвидировалась, то на следующим шаге власть могла развернуть уголовное преследование тех, кто с ней сотрудничал в любой форме (донейшены, подготовка текстов, участие в гуманитарных и медиапроектах). Неважно, что текст опубликован пару лет назад – раз его можно прочитать и сегодня, значит, участие в деятельности нежелательной организации (НО) продолжается.

Именно поэтому Команда 29 удалила весь богатейший медиаархив – памятки, репортажи, расследования, истории политзаключенных, судебные документы и тд – все это могло трактоваться как распространение материалов НО (= участие в ее деятельности). И рекомендовала всем, кто делился ее материалами – удалить линки и репосты. Логика обвинения совершенно иезуитская, но бороться с ней в российских судах бессмысленно. «Теперь за любое действие, связанное с нежелательной организацией, наступает административная, а затем и уголовная ответственность, - говорит экс-руководитель Команды 29 Иван Павлов в совершенно пронзительном интервью Ксении Клочковой для Republic https://republic.ru/posts/101168. - Даже если это пост во «ВКонтакте» в 2017 году. Практика применения законодательства такая, что то, что ты тогда разместил, ты сегодня «продолжаешь распространять», и тебя за это могут наказывать».

Сила правозащитных проектов нового поколения состоит в том, что, в отличие от советской генерации правозащитников (МХГ и др.) это были одновременно и медийные проекты. Не можешь выиграть дело – расскажи всем о творящейся несправедливости, об обстоятельствах дела и его рассмотрении судом. Получалось это у них очень хорошо. По прошествии 7 лет (столько было Команде 29, похожий возраст у других проектов) власть устала терпеть. Гарантированный выигрыш дела в суде перестал приносить ей радость. Ведь о творящейся несправедливости все равно узнают тысячи людей, это влияет на их настроения.

Как побороть эту напасть? Признавать всех иностранными агентами? Блокировать сайты? Оба способа не очень эффективны: блокировки можно обходить, а к существованию в статусе иноагентов правозащитники готовы лучше других. И вот – о чудо! – на 22-м году от рождения российского авторитаризма нашлось волшебное средство, позволяющее одним махом нанести удар и по правозащитной, и по медийной деятельности организации. Это признание ее нежелательной (НО). Единственное условие – организация должна быть иностранной или международной. Но это, как показали истории Команды 29 и Проекта, можно трактовать расширительно.

По сути, законодательные требования в отношении НО жестче, чем к «экстремистским» (не говоря уже об иноагентах). Нежелательные организации для государства хуже террористических. Формулировки размыты, «участием» в деятельности НО и организацией ее деятельности можно признать все что угодно. Организация, признанная нежелательной, подлежит полному забвению: весь созданный ею контент должен быть полностью удален из сети. И блокировать ничего не надо. Пользователи сами удалят контент, ведь в противном случае он становится токсичным для тех, кто с этим контентом связан. По сути, НО подвергаются не только остракизму, но и забвению: все, что они сделали, должно быть немедленно стерто во избежание ответственности за участие деятельности НО. Идеальный репрессивный механизм: и остановка деятельности, и стирание ее следов.

Возникает эффект, аналогичный стиранию фотографий коммунистических вождей. Осудила партия Троцкого – убираем его имя и изображение рядом с другими вождями, осудила Пятакова-Рыкова – убираем их, осудили Бухарина с Зиновьевым – и вот на фотке остаются только Сталин с Лениным.

До июля 2021 организации, специализирующиеся, кроме прочего, на производстве контента, нежелательными вроде бы не становились. Команда 29 стала первой. Теперь и работа юристов дестабилизирована, и контент изъят. Этот опыт был сразу же продолжен организацией, связанной с расследовательским медиа «Проект», нежелательной признали его компанию-издателя, зарегистрированную в Штатах. Из-за рисков преследования авторов текстов редакция Проекта удалила с сайта раздел «мнений», где было множество интересных статей.

Мне тоже пришлось убрать упоминания организаций, признанных в последние недели и месяцы нежелательными. Ощущение от этой post-цензуры препаскуднейшее. Авторы книжек, выходивших в сталинские годы, удаляли упоминания ставших неугодными имен ради новых изданий и прочих благ. В путинской России есть интернет – поэтому упоминания НО следует удалить всем, и только ради того, чтобы не подпасть под уголовку на старых, мало кому видных записях. Это на заметку будущим исследователям террора в цифровой среде: он намного жестче и всеохватнее террора досетевых эпох, поскольку может распространяться в прошлое. «Пока власти не додавят журналистов-расследователей, они не успокоятся», - сказал сегодня Роман Доброхотов. Но это же касается и адвокатов, и правозащитников, и просветителей…

Парадокс путинских избирательных репрессий в том, что в то время как за одними уже пришли (и у них «ужас-ужас»), другим кажется, что «все еще норм» (ну да, за кем-то пришли, но за мной-то ведь еще нет). «Разве я делаю что-то такое, из-за чего за мной могут придти?» - этот вопрос можно успешно задавать себе ровно до того дня, когда за тобой придут. Нащупанная властью возможность признания медийных проектов нежелательными – это самая опасная из правовых техник последних лет. В 2013-14 годах общество еще могло ответить на волну признания НКО иностранными агентами. Сейчас – почти нет: законодательство модифицировано, и чем активнее ты будешь спорить, тем скорее сам станешь объектом уголовного преследования. В 2021 году, через 30 лет после падения коммунизма, общество парализуется хорошо знакомым страхом.

Когда государство атакует всех, кто выполняет важную роль в поддержке инфраструктуры гражданского общества, единственный способ отсрочить неизбежное – увеличить поддержку тех, кто для вас ценен. В частности, поддержка нужна

1) TheInsider (@theinsider) – издание стало иностранным агентом, против главреда Романа Доброхотова готовится дело о клевете (https://donate.theins.ru/);

2) «Адвокатской улице» (@advstreet) - независимому медиа о адвокатов и для адвокатов. Когда за вами пришли, адвокаты – это самые главные люди. «Адвокатская улица» нужна для того, чтобы когда за вами придут, вас было кому защищать. «Улице» нужно 400 тыс руб. в месяц пожертвований, пока собрано около 40% подписок (https://advstreet.ru/donate/);

3) DOXA (@doxajournal) – несколько сотрудников редакции обвиняют в призывах к участию несовершеннолетних в митингах зимы 2021. Редакция работает (https://doxajournal.ru/donate);

4) ОВД-Инфо (@ovdinfo) – главный проект помощи политзаключенным (donate.ovdinfo.org);

5) «Важные истории» (@istories_media) – одно из лучших расследовательских медиа (поддержать: http://bit.ly/2N9cmox).

«Нынешний российский культурный ландшафт очень специфичен. Он унаследовал свои главные черты от советского пространства, а оно, в свою очередь, утрировало многие черты пространства Российской империи. Пространство страны насквозь пронизано государством, структурировано государством и отдельно не существует. Культурный ландшафт на всех уровнях — система отчётливых ячеек, основная жизнь в них сосредоточена в центрах и замирает на окраинах. Эти ячейки плохо связаны меж собою — почти все связи идут через центр — и разделены барьерами безлюдья и бездорожья. Всё в нашем ландшафте смотрит на центр, как стрелка компаса на север. Ландшафту, сконструированному и сжатому центрами и границами, недостаёт средней зоны обыденности — Провинции. Провинция дефицитна, Периферия избыточна, роль границ чрезмерна и деструктивна.

Современная РФ — несомненно имперское пространство, но налицо лишь все издержки империи — и нет её преимуществ. Империя заслоняет и вытесняет в сознании страну Россию. Имперское обустройство пространства России является для неё сейчас тяжким бременем, издержками и обузой. Не может пространство современного общества быть унифицированным, гиперцентрализованным и моноцентричным, имея фактически один полноценный современный город и почти бессвязный культурный ландшафт, содержать внутри себя огромную зону запустения — внутреннюю колонию, Внутреннюю Периферию».
(Старший научный сотрудник Института географии РАН, один из лучших российский специалистов по антропогенному ландшафту Владимир Каганский - «Международный журнал исследований культуры», №2, 2013)

Хайек, Мизес, Норт, Зингалес, Истерли… Сделали аннотированный список литературы к школе Инлиберти «Спонтанный порядок» про рынок и капитализм. Большинство с линками на сами тексты. Читайте с удовольствием!) https://inliberty.medium.com/%D1%81%D0%BF%D0%BE%D0%BD%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D0%B9-%D0%BF%D0%BE%D1%80%D1%8F%D0%B4%D0%BE%D0%BA-1-5-%D0%B0%D0%B2%D0%B3%D1%83%D1%81%D1%82%D0%B0-2021-825c75a2b2d7

Из жизни журналистов-иноагентов

https://www.the-village.ru/people/people-about/inoagenty

Отличное послесловие к философии заборостроительства, как она рассказана в книге Максима Трудолюбова @trudolubov «Люди за забором» и лекции Сергея Медведева «Феноменология забора» (https://m.youtube.com/watch?v=VsZmeSxYhEo)

Иду по Покрову. По обоим сторонам улицы домишки разнокалиберные, где покосившиеся, где отстроенные. Но на одной стороне заборы под крышу. Кроме чердачных окон ничего не видать. На другой – обычный штакетник, палисадники, окна с занавесочками.
– Вроде раньше такого не было. Давно ли такие заборы?
– Чем выше забор, тем больше благодать.
– Это как?
– Раньше такого точно не было. Но один сосед поставил, за ним остальные потянулись. Скумекали, хорошо за забором. Высокий забор уберегает от чуждого сглаза и свой не косит на чужое. Проснулась – сумрак, ничего и никого не видать, ничего и никто не отвлекает. Всё своё здесь, всё чужое за забором.
– Странно как-то.
– А что странного? Мужик без забора, что телок без привязи, всё норовит куда посмотреть, а то и побежать. А забор поставил и всё тут, без ставен заперт, без привязи привязан. Вот ты чего шарахаешься по улице? Вопросы задаешь, любопытствуешь чего? Поставил бы забор и сидел за ним, так и благодать бы словил, а так суета одна и томление.
– Как-то не сидится на месте.
– Потому как беден. Водились бы деньжата, достаток какой был, непременно бы забор поставил и благодать ловил, а так только жизнь прохаживаешь меж чужих заборов – жалко тебя.
– Хм.
– И не хмыкай. Прокандыляешь жизнь, сам виноват, так хоть помрешь, за забором окажешься. Бывал на кладбище то, видел, что любой самый захудалый крест за забором, чтобы благодать не улетала, оплодотворялась землицей. Не хочешь сейчас за забор, потом никто не спросит. Каждый русский должен быть счастливым и свою вольницу за забором держать должен.
– Да уж.
– Я в колонии работала женской, так что в заборах разбираюсь лучше всякого и в благодати толк знаю. Слушай и не тяни, ищи свой кусочек земли, ставь забор, пока за тебя не поставили. Лучше свой, чем казенный, поверь старухе.
Попрощался, дальше пошел, напитываться заборной благодатью, благо далеко ходить не надо, заборов хватает и своих, и казенных.

В июле проехались по краю Псковской и Смоленской областей: Невель-Усвяты-Велиж-Демидов. Ещё 100-150 лет эти местечки между Витебском, В.Луками и Смоленском были частью прекрасного мира, от которого теперь остались только деревянные домики (далеко не везде), тексты, картинки и могильные камни. Революция и Холокост не оставили от этого мира почти ничего.

Невель: здесь после революции преподавал в гимназии Михаил Бахтин; вокруг него сложился круг, в который входили филологи Лев Пумпянский и Валентин Волошинов, пианистка Мария Юдина, философ Матвей Каган. Невель окружён озёрами; одно из них - в имении Михельсона, в парке 18 в. в деревне Иваново к северо-востоку от Невеля друзья называли озером нравственной реальности: в прогулках вдоль него рождалась бахтинская этическая философия. Вскоре Бахтин и друзья перебрались в Витебск, а затем в Петербург.

Энтузиазмом учителя Станиславы Марченко, начавшей собирать материалы по истории города и района с 1960-х, и, главное, Людмилы Максимовской из СПб в 1993 г. в Невеле возник Музей истории, рассказывающий историю города (неоднократно переходившего от поляков к русским и обратно) и невельского кружка. Максимовская - уроженец Невеля, в 90-х приехавшая туда из СПб. Фактически это созданный энтузиазмом Максимовской музей - о его выживании в 90-х см тут.

Ежегодно Максимовская проводила Невельские чтения, на которые приезжали исследователи Бахтина со всего мира, выпускались Невельские сборники (более 20). Максимовская написала несколько прекрасных книг о Невеле, в тч об истории Невельского гетто. А Кате Голубевой она помогала с восстановлением истории Буйницких, создавших до революции парк в деревне Гостилово, который мы уже много лет восстанавливаем.

Сейчас Максимовская на пенсии, а музей силами новых управляющих стремительно рутинизируется, становится похожим на сотни других, стандартным. Невельские чтения прекратились, как и, кажется, работа, которую вела Максимовская по вовлечению школьников в изучение «трудной памяти».

В начале 1920-х Невель ещё был типичным еврейским местечком (в начале 1910-х евреи составляли 72% населения города, после войны - 4%). Город почти не сохранился: каменные дома были разбомблены в 1941-м, деревянные сгорели, но легко представить, каким он был, по окружающим его деревням. Например, Плиссы, Борки и другим окраинам - они остались примерно такими, как были. В Борках недавно начались раскопки - там расстреляли несколько тысяч человек (точные масштабы неизвестны), а местные чиновники в сообщениях об этом до сих пор стесняются слова «евреи» (то же и здесь).

Другое место расстрела невельских евреев - мемориал «Голубая дача» (местность - 2 км от Невеля - называется по выкрашенный в этот цвет даче исправника полиции, и колонна евреев, которых гнали на расстрел, растянулась от центра города до места убийства). Там более-менее установлено и количество погибших (2 тыс), и множество имён (см фото).

Невельское гетто было одним из первых на территории России. Расстрелы в Невеле начались почти сразу после оккупации, в августе-сентябре 41 г. Этому послужила активность местных полицейских. Были и праведники - вот несколько историй спасения евреев местными жителями. Дорога к мемориалу почти заросла, указатель на него с шоссе установлен 77 лет спустя расстрела. Вообще Невель весь окружён местами расстрела - расстреливали и на берегу Невельского озера.

О жизни еврейской общины в Невеле см очерк Майкла Роуза с Бахтинских чтений.

Велиж, знаменитый «велижским делом», о котором Лермонтов написал «Испанцы», война тоже стёрла с лица земли. Но Велиж нынешний отличается от старого Велижа не столь разительно, как Невель. Город стоит на берегу Зап.Двины, деревянные домики все так же утопают в зелени. В Велиже уничтожили около 2 тыс евреев, причём многих сожгли в момент, когда в другую часть города уже вошла советская армия. Как и в Невеле и везде, большую роль сыграли местные коллаборанты (когда евреев сгоняли в гетто, их дома занимали полицейские и другие нуждающиеся). Историю велижского гетто см тут, а мемориальные знаки - на фото. Велижскому гетто посвящена книга Шевеля Голанда. История гетто сохранилась во многом усилиями учителя Александра Бордюкова.

Но самое тяжёлое впечатление в Велиже производят даже не места расстрелов, а старое еврейское кладбище. Оно заброшено и совсем заросло - почти все захоронения довоенные, послевоенных очень мало (см фото). Многие надписи стёрлись, но есть и расшифрованные. В Велиже не осталось ни потомков, ни даже тех, кто просто помнит, кто тут лежит. Последний еврей в Велиже умер в 1973, а в середине 19 в. это было больше 1/2 населения города - 4.9 тыс из 9.5 тыс. Теперь же и следов не отыщешь, если только специально не искать.

Наши города почти не рассказывают историю о том, что здесь было раньше. Память как будто стёрта. А воспоминания велижан о бывших когда-то здесь евреях, которые еще могут обнаружить фольклористы, имеют характер очень отрывочный, анекдотический.

В Демидове евреев уничтожали во рву, в овраге, а над ним - пытали. Захоронение толком не исследовано, памятник говорит о размещении там «советских военнопленных». Находясь в прекрасном гостевом доме «Усадьба Юрия Никулина» (он жил здесь в детстве), из-за которого только и стоит посетить Демидов (ну нет, ещё ради прекрасных берегов рек Каспля и Гобза), об ужасах 75-80-летней давности хочется забыть как можно скорее.