Кафедра территориального развития им. В.Л.Глазычева в РАНХиГС опубликовала на страничке своего проекта "Библиотека территориального развития" интересную подборку материалов о соучаствующем проектировании.

Подборка видеолекций от специалистов Проектной группы 8 и создателя метода соучаствующего проектирования профессора Генри Саноффа

Подборка книг
• Атлас успешных практик соучастия и вовлечения жителей в развитие городской среды (АСИ)
• Инструменты вовлечения горожан в проекты благоустройства (Проектная группа 8).
• Стандарт вовлечения граждан в решение вопросов развития городской среды (АСИ, Минстрой РФ)
• Организация и проведение общественных обсуждений проектов развития территорий (Надежда Снигирёва)

Интервью с командой Института развития городской среды Нижегородской области об их работе и применении подхода соучаствующего проектирования в журнале TATLIN News #91 Урбанистическое безвременье

Кейс «Новые подходы к стратегическому планированию и пространственному развитию: практика Нижегородской области» об использовании партисипаторного проектирования для создания новой городской среды

Учебный материал об основных принципах взаимодействия с горожанами при ведении градостроительных проектов от основательницы PR-агентства «Правила общения» Юлии Зинкевич

#книги
#соучастие

К сегодняшнему разговору о климатической повестке в России и ЕС (можно присоединяться, начало вот уже сейчас, в 19.00, - регистрация тут https://sakharovcenter.timepad.ru/event/1832577/) - несколько полезных статей (частью via @furydrops):

⁃ Уголь, автомобили, деньги и деревья - VPost (https://telegra.ph/Ugol-avtomobili-dengi-i-derevya-11-01);
⁃ Как финансировать зелёный переход - VPost (https://telegra.ph/Upravlyayushchie-130-trln-gotovy-finansirovat-zelenyj-perehod-11-03);
⁃ Клятва на метане (https://news.1rj.ru/str/VwordMedia/4426);
⁃ Нефтегазовые компании как передовики «зелёного перехода» (https://telegra.ph/Peredovikami-zelenogo-perehoda-okazalis-neftegazovye-kompanii-10-13);
⁃ Зелёный разворот России (https://telegra.ph/CHrezvychajno-nepriyatnaya-perspektiva-10-06);
⁃ Центробанки и климатический риск-менеджмент (Эконс - https://econs.online/articles/ekonomika/tsentrobanki-i-klimaticheskiy-risk-menedzhment/);
⁃ Климатические риски и макростабильность (https://econs.online/articles/ekonomika/kak-finansovym-regulyatoram-priruchit-zelenykh-lebedei/);
⁃ Климатические риски и проблема конкурентоспособности стран Восточной Европы (https://econs.online/articles/ekonomika/klimaticheskie-tseli-mira-divergentsiya/);
⁃ Углеродная нейтральность и финансовый сектор (https://econs.online/articles/opinions/green-deal-kak-reagirovat-finansovomu-sektoru-i-re/);
⁃ Зелёная повестка центробанков (https://econs.online/articles/ekonomika/borba-za-borbu-s-klimatom-problemy-zelenoy-povestki-centrobankov/);
⁃ Климатические макросценарии МВФ (https://www.imf.org/en/Publications/WP/Issues/2019/10/11/Long-Term-Macroeconomic-Effects-of-Climate-Change-A-Cross-Country-Analysis-48691).

Отличный текст, и новенькая книжка, судя по работам Оренстейна, должна быть хороша

Кристен Годси, Митчел Оренштейн - Почему восточноевропейцы не вакцинируются?

За последние недели Европа вновь превратилась в глобальный эпицентр пандемии Covid-19. Всплеск количества случаев заражения коронавирусом, количества госпитализированных, а также смертей заставляет обратить особое внимание на сохраняющиеся сомнения по поводу вакцинации, причём особенно у одной из групп европейцев. Это те, кто живёт в странах бывшего коммунистического Востока. В Евросоюзе полностью вакцинированы уже 75,6% граждан, однако в Болгарии эта цифра равна 26,2%, а в Румынии – 39,6%. В странах за пределами ЕС показатели ещё хуже. Лишь 20,2% населения Украины и 36,3% населения Россия полностью вакцинированы.

Что не так с Восточной Европой? Если одним словом: дезинформация. Регион переполнен ею. Это следствие краха общественного доверия к государственным учреждениям после эпохи коммунизма. Безумные теории заговора поглотили эти страны, став тенью коронавируса.

https://www.project-syndicate.org/commentary/explaining-low-vaccination-rates-in-eastern-europe-by-kristen-ghodsee-and-mitchell-a-orenstein-2021-11/russian

Кто-то из друзей на днях писал, что мол 20-летние слушают Цоя, ибо потом наступила тишина. Это, конечно, не так. Другое дело, что, похоже, скоро современные авторы будут распространяться только за пределами рунета, как Высоцкий с Галичем. И еше много общего с ними, так как становится похожей политическая система. Ниже текст из канала «Можем объяснить». Есть ощущение, что в нем забыты 5-6 важных групп и авторов, но я их тоже не помню). Если кто напишет про это лонгрид, науч статью или магистерскую - был бы рад ознакомиться!

🎙«Построил себе дворец — близится твой конец». Как рэперы рассказывают молодежи о политике и что им за это грозит

На этой неделе рэпер Оксимирон (Мирон Федоров) выпустил один из самых политически окрашенных треков в своем творчестве. В клипе о некой «запрещенной организации» провозглашается: «У нас нет ни устава, ни штаба, ни вождя, ни обряда, ни флага, но мы будем всегда. Враждующих с нами не станет как Штази с Гестапо».

В песне можно услышать отсылки к делу «Нового величия»: «Сочиняй устав, стукачок». По версии защиты фигурантов «НВ», устав их объединения написал провокатор ФСБ, который выступил позже на суде как секретный свидетель. Авторы музыкального сайта The Flow предположили, что эта песня не выйдет на новом альбоме Оксимирона «Смутное время», чей релиз спонсируется сервисом «Сберзвук» — проектом Сбербанка. 

Политическим текстом и подтекстом наполнены и песни других популярных исполнителей рэпа. Музыкант из Чувашии ATL (Сергей Круппов) в последних треках говорил о полицейском насилии на митингах: «стафф забивался как дубинкой демонстрант», «их силовичок нас притопчет», «сколько мнений — столько и статей». Видео на трек «Браслеты» с этими строками Круппов опубликовал спустя три дня после акций в поддержку Навального, прошедших 21 января. В нем танцующие фигуры ОМОНовцев двигаются в такт под припев «Крепанули тебя — крепанули меня» [задержали].

Популярный исполнитель из Петербурга Гарри Топор (Игорь Александров) тоже не может молчать о полицейском насилии: «Стопка сдавила грудную клетку — я будто под автозаком Росгвардии». В том же треке «Бензин» он иронизирует по поводу обнуления сроков Путина: «Надо ввести поправки в этот текст — я переписал и обнулил куплет. Я теперь буду править тут вечно — мама дорогая, я обнулил свой рэп».

У группы Anacondaz в 2021 году вышел трек «Уходи» с отсылкой к 20-летнему правлению Путина. В нем авторы сравнивают его руководство страной с отношениями абьюзера и его жертв.

Путину посвящала свою песню «Революция» исполнительница Hofmannita (Анна Михеева): «Построил себе дворец/ Близится твой конец/ Украл всё, что только мог/ Всю страну покрыл густой смог». Музыкальное сообщество окрестило песню «диссом на Путина» («дисс» — музыкальный вызов-пасквиль).

Менее года спустя на Хофманниту завели уголовное дело за поцелуй с девушкой на фоне Вечного огня у кремлевской стены, она удалила свой профиль в Instagram.

Не игнорируют власти и других нелояльных рэперов. По подсчетам канала «Можем объяснить», как минимум десять популярных групп и исполнителей, включая Оксимирона, находятся под полузапретом: их концерты в этом году регулярно срываются.

Последние два года это происходит с Сергеем Крупповым, сейчас большинство его выступлений по регионам отложены до 2022 года. Одна из самых пострадавших от цензуры — группа Noize MC. Иван Алексеев в мае 2021 года даже выступил с обращением к властям, в котором призвал прекратить срывать его концерты. Участники одной из старейших российских рэп-групп Каста в конце октября рассказали, что не хотят больше высказываться о политике, потому что такие тексты могут поставить под угрозу их концертную деятельность, а их самих привести в тюрьму.

На Ноже отличная подборка русскоязычных книжек о работе с прошлым (от хорошо разбирающегося в теме Андрея Завадского) - в основном трудным но не только, там есть например книжка Александра Горбачева о попмузыке 90-х. От очевидных авторов вроде Ассман, Эткинда и ВПС (😎), через хрестоматийные уже работы Хлевнюка о Сталине и комикс "Сурвинно", до неочевидных книжек о работе с прошлым в музее, изобразительном искусстве, музыке, театре и кино и хорошей художественной литературы (Катя Петровская, Полина Барскова, Вьет Тан Нгуен). Прямо хороший обзор, стоит посмотреть.

https://knife.media/memory-studies/

Просвещение продолжается

Друзья, если кого-то не пускают на сегодняшний разговор со Стивеном Пинкером, Сергеем Гуриевым и Екатериной Шульман, то это потому (маловероятно, но чего не бывает), что в зуме собралось >300 человек. Регистрация на зум тут (https://sakharovcenter.timepad.ru/event/1832856/), а вот здесь (https://youtu.be/b8HkEx6pVdY) будет ютьюб-трансляция без ограничения числа мест.

Некоторые новинки из Фаланстера. Книга социолога Дмитрия Рогозина называется «Столько не живут». Ещё в Фаланстер поступила замечательная книга Евгении Лёзиной «ХХ век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах», во многом продолжающая линию, начатую прошлогодней книгой Николая Эппле «Неудобное прошлое». Бауман - переиздание, в переводе Дашевского и с послесловием Эллы Панеях. Книгу Дмитрия Травина привезли вот только вчера.

Приехали. Это должно было случиться. У КГБ зуб на Мемориал с 1987-88 годов. Мемориал мог стать точкой сборки демократического движения. Оно могло потребовать суда над авторами и исполнителями преступлений советских времён. Мемориал был в нескольких шагах от этого, но гигантской работой КГБ и компартия сумели это предотвратить. После транзита-1991 участники Мемориала стали главной движущей силой в раскрытии правды о преступлениях СССР (судить не будем, но оставьте нам хотя бы право знать - такая была логика). Борьба за открытие архивов. Теперь даже это - слишком. Мемориал-1989 - это главное, что отличало ситуацию конца режима от «режима-в-силе». Поэтому его ликвидация имеет для КГБ символическое значение. Это месть за страхи и нервотрепку, пережитую спецслужбами в 1990-92, мытарства середины-конца 1990-х, за которые наконец теперь, когда сила к ним вернулась, можно отплатить по полной. Платить придётся нам.

Мы сами не верим, что это пишем, но…

Сегодня около 16:30 Международный Мемориал получил от Верховного суда уведомление, что Генпрокуратура подала иск о ликвидации организации.

Причина — систематические нарушения законодательства об “иностранных агентах” (речь идет о немаркировке материалов организации).

Судебное заседание состоится 25 ноября.
За подробностями сюда.

Мы солидарны с коллегами во мнении, что закон об иноагентах задуман как инструмент для расправы с независимыми организациями.

«Это политическое решение об уничтожении общества Мемориал – организации, занимающейся историей политических репрессий и защитой прав человека».

Отличный текст, да. Находясь внутри, в потоке, не всегда легко понять, в каком именно потоке ты находишься. Но вот такие тексты очень помогают.

Мощнейший текст Олеси Герасименко (который я, наверное, превращу в видео в ближайшее время) о том, как в России уже давно художественные фильмы и сериалы захватила цензура. Запрещенные актеры, недопустимые темы, интриги и бесконечный страх власти перед всем политическим на экране — всё это не о СССР, а о нынешней России. Боялись прихода Совка? Так он уже здесь.

https://www.bbc.com/russian/features-59255248

Какая жесть (хоть и с регнума). А потом удивляемся, что все поголовно травматизированы, невротизированы, не в контакте с реальностью, с другими и с самими собой. И представления родителей о детях, об их мотивации совсем неадекватные, и об образовании, и о занятости).
https://www.sobaka.ru/city/city/139225#tl

========
Согласно опросу онлайн-университета Skypro и онлайн-школы Skysmart, результаты которого приводит regnum.ru, 11% родителей в России намерены всю жизнь контролировать своих детей. Опекать их до совершеннолетия планируют 34% респондентов, а до выхода на работу — 17%. Каждый третий родитель тратит на контроль обучения своего ребенка 1-2 часа в неделю, еще 23% уделяют этому процессу от 2 до 5 часов, а каждый пятый (24%) — более 5 часов в неделю.

Почти половина опрошенных родителей (46%) уверены, что лучше знают, какое образование подойдет их детям. Еще 43% респондентов ответили, что, хотя бы частично погружены в занятия школьного и дошкольного возраста. Доверить выбор профессии самому ребенку готовы 22% респондентов. Только 2% родителей вообще интересуются вопросами образования своих детей.

Тем не менее, 70% родителей верят в возможности своих детей и их личную мотивацию к обучению, к каковой они относят желание получить достойную профессию. Еще 43% родителей убеждены, что побудительными мотивами к хорошей учебе является желание быть лучше сверстников. 22% респондентов считают, что стимулом для их детей станет желание хорошо зарабатывать в будущем. Пятая часть опрошенных посчитали, что детьми движет страх разочаровать своих родителей.

Сергей Лукашевский о злобе дня сего

​​💬 Сергей Лукашевский, директор Сахаровского центра

Теперь понятно, зачем они приходили

Вчера Верховный суд уведомил Международный Мемориал о том, что 25 ноября будет слушаться дело о ликвидации организации по иску Генеральной прокуратуры.

Вот для чего было нужно шоу с молодчиками, под покровом темноты ворвавшимися на кинопоказ в зале Мемориала. И НТВ не просто так приходило. Наверняка, будет очередное подметное кино: у каждой спецоперации должно быть информационное сопровождение. Наручники на дверях Мемориала теперь выглядят не символом происходящего в стране, а конкретным предзнаменованием, нарочито оставленной черной меткой.

Действительно, спецоперация. Долго, пожалуй, даже по-своему кропотливо готовили. Собрали 20 протоколов о нарушении правил маркировки. Потом 2 года анализировали, придумывали обоснование. Якобы Мемориал нарушил не только пресловутый закон, но и Конституцию, а еще Всеобщую декларацию прав человека, Международный пакт о гражданских и политических правах, Европейскую конвенцию по правам человека и даже Конвенцию о правах ребенка. Ведь всем известно о неотъемлемом праве человека видеть на каждом сообщении Мемориала упоминание его иноагентства. Это они так к разбирательству в Европейском суде готовятся или просто издеваются?

Конечно, сразу было понятно, что закон репрессивный. Но ведь вот какая заковыка с этими репрессиями. Какой закон ни напиши — даже самый людоедский — его все равно наследникам Ежова не хватает. Многочисленные, пишет Генпрокуратура, материалы не сопровождались указанием о статусе иностранного агента. Не обеспечивает Международный Мемориал публичности собственной деятельности и должному общественному контролю за собой препятствует.

Сайт маркируется, СМИ о статусе как попугаи талдычат, но Мемориал все равно якобы прячется, потому что на один из субдоменов маркировку не поставил. То есть, если из 10 материалов на одном маркировки нет — это такой способ ввести сограждан в заблуждение.

Сохранение памяти о жертвах репрессий — один барьеров на пути их возвращения в политическую жизнь. Опираясь на эту память, общество может постараться выучить урок. Но, если исторический опыт проходит даром и репрессии возвращаются, новые «чекисты» не могут ужиться рядом с соловецким камнем.

Очевидно, что у нынешних властей с Мемориалом даже не политические или стилистические, а экзистенциальные разногласия. И в известном смысле это более сущностное противоречие, чем вопрос о честности выборов в Государственную Думу. Смерть не уживается с жизнью. Забвение не выносит памяти.

Духи страшного прошлого заполнили тело российского государства. И имя им легион. Юридический статус Мемориала в их власти. И шансов пересилить их, увы, почти не остается.

У российского общества уже нет многих гражданских прав (о которых так печется Генеральная прокуратура), но есть голос. И каждый случай произвола может стать точкой, когда возмущение окажется достаточно громким, чтобы зло отступило.

Мемориал — общенародное достояние, наша общая память. Будущее Мемориала, вне зависимости от судьбы его юридических лиц, в наших руках. Память сохраняется, пока есть те, кто помнят. Поэтому Мемориал — это мы.

И все же Мемориал — это еще и конкретный дом. Он был и моим личным домом почти 10 лет. Я пришел в него 15 летним подростком в 1991 году. И Мемориал стал для меня и первой работой, и главным университетом, и просто теплым дружеским кругом. Мысль о том, что дом может оказаться пуст, буквально не вмещается сознанием.

Может быть угроза Мемориалу — это тот случай, когда голос общества обретет достойную силу. Как бы тривиально это не звучало, сейчас это зависит от всех нас.▪️

Советское жилое наследие: дар или обременение?

Во вторник, 16 ноября в 19.00 в зуме Высшей школы урбанистики будет мощнейшая дискуссия о том, как люди в постсоциалистических странах относятся к наследию эпохи массового жилищного строительства. Почему мы так низко его ценим, и даже «реновацией» называем не реновацию, а снос и постройку нового на старом месте? Участвуют Филипп Мойзер, Куба Снопек и др. замечательные исследователи. Приходите и приглашайте всех, кому интересна эта тема (регистрация тут)!! Разговор будет проходить на русском и английском языках с синхронным переводом.

***
После завершения сталинского правления государство стремилось решить задачу максимально быстро и дешево обеспечить жильем огромное количество граждан, которые переселились в города во время довоенной урбанизации и индустриализации. Несколько десятилетий новые горожане лишь в малой степени пользовались городскими благами, живя в предельно некомфортных условиях. Идеология СССР подразумевала единый стандарт жилья для советских граждан. Процесс и особенности работы системы по созданию такого жилья детально описан в книге немецкого архитектора Филиппа Мойзера «Жилищное строительство в СССР 1955–1985. Архитектура хрущевского и брежневского времени», которая вышла на русском в 2021 году.

В условиях плановой экономики, бесплатной (принадлежащей государству) земли и всеобщей бедности решением задачи массового жилищного строительства стали типовые проекты с низкой плотностью расселения. Здания сооружались из материалов, которые были плохого качества и в дефиците. Эти черты массового жилищного строительства в СССР до сих пор мешают россиянам воспринимать панельную архитектуру хрущевского и брежневского времени как нечто ценное. В России, в отличие от стран Восточной Европы, почти не реализуются проекты, делающие это жилье более комфортным и приспособленным к современным требованиям.

Многие в России уверены, что лучший вариант – снести «морально устаревшее» жилье, построив на его месте новое. Однако, например, вместе с «хрущевками» уходит дух времени, исчезают уютные зеленые дворики, в которых за 60 лет выросли большие деревья и разрослись кустарники, уменьшается количество малогабаритных дешевых квартир в районах с развитой инфраструктурой. Ликвидируется неплотная застройка, где многие жители знакомы друг с другом и вступают в добрососедские отношения. Заслуживает ли архитектура массового жилищного строительства такого отношения? Возможны ли альтернативные сценарии развития районов массовой застройки советского периода?

В дискуссии участвуют:
Филипп Мойзер, исследователь советской архитектуры, автор книги «Жилищное строительство в СССР 1955-1985. Архитектура хрущевского и брежневского времени», основатель издательства DOM Publishers, руководитель архитектурное бюро Meuser Architekten BDA;

Мария Мельникова, городская планировщица, научная сотрудница Центра компетенций по крупным жилым массивам (Берлин), участница урбанистической команды UrbanБайрам (Уфа), выпускница магистратуры Высшей школы урбанистики НИУ ВШЭ, автор книги «Не просто панельки: немецкий опыт работы с районами массовой застройки»;

Иван Митин, доцент факультета городского и регионального развития Высшей школы урбанистики им. А.А.Высоковского НИУ ВШЭ, исследователь в области культурной и гуманитарной географии, автор проекта «Мое Ясенево»;

Александра Пиир, социальный антрополог, выпускающий редактор журнала «Антропологический форум», исследователь ленинградской дворовой культуры;

Куба Снопек, исследователь городов и урбан-дизайнер. Автор книг «Беляево навсегда», «Архитектура 7 дня», общественного пространства «Сцена» в Днепре. Ведёт телеграм-канал Urban Paradoxes;

Виталий Стадников, доцент Высшей школы урбанистики им. Высоковского НИУ ВШЭ;

Бернд Хунгер, городской планировщик и социолог, председатель Берлинского центра компетенции по крупным жилым массивам, исследователь и участник проектов модернизации массовой застройки.

Модератор – Борис Грозовский, обозреватель, автор Телеграм-канала EventsAndTexts

Материалы к разговору:

История панелек: без излишеств, но не без иллюзий. Ольга Кабанова о книге Филиппа Мойзера «Жилищное строительство в СССР 1955-1985».

Филипп Мойзер: «Важно разделять технологию и архитектуру».

Филипп Мойзер: «Я преданный сторонник советского модернизма».

Филипп Мойзер: «Все разрушить и построить новое – просто, но дорого для общества».

Филипп Мойзер: «Москве не хватает дискуссий о типологии городской структуры».

Архитектурное чтение. Немецкое чтение о панельных домах в СССР.

Мария Мельникова. Не просто панельки: немецкий опыт работы с районами массовой застройки.

Кирилл Бросалин. Обитаемый памятник эпохи социализма.

Мария Мельникова. Москва против ГДР: есть альтернативы всеобщей реновации.

Мария Мельникова. Немецкое панельное чудо. Как Германия превратила хрущевки в комфортное и современное жилье.

«Беляево навсегда»: чем уникальны спальные районы Москвы.

Личный опыт: как включить советский микрорайон в список всемирного наследия ЮНЕСКО.

Куба Снопек. Концептуальный микрорайон.

Куба Снопек о советском модернизме, хрущевках и Москве.

Архитектура седьмого дня.

Александра Пиир. Для чего нужен двор? Возрастные сообщества ленинградских дворов.

Александра Пиир. «Утраченный двор». К описанию феномена ленинградской дворовой культуры.

Александра Пиир. Благоустройство и «образцовый быт» ленинградских дворов: диалог властей и жильцов.

Иван Митин. Увидеть невидимое: в поисках локальной идентичности района Ясенево в Москве.

Иван Митин. Новая Москва: конструирование нового локального дискурса.

Иван Митин. Ментальные карты городов: история понятия и разнообразие подходов.

Иван Митин. Культурная география СССР и постсоветской России: история (вос)становления и факторы самобытности.

Нина Барковская. Двор как пространство первичной социализации в современной русской популярной литературе.

Сергей Никитин. Паутинка, резиночка и классики: как дворы стали частью нашего детства.

В последнее время суды активно засекречивают по политическим делам существенную для процесса информацию, прикрываясь грифом ДСП. На днях доклад об этом выпустил Институт публичной политики и права, его обсуждение будет проходить в зуме 18 ноября, в четверг в 19.00. Приходите плиз и приглашайте тех, кому важна эта тема! Регистрация тут.

Информация ДСП: законодательство и правоприменительная практика
Дискуссия о противоречивых нормах и о том, как они применяются в судах

18 ноября, зум, 19.00

Какую информацию российское законодательство позволяет относить к служебной, ограничивая ее распространение (ДСП)? Противоречит ли это регулирование праву человека на доступ к информации? Как складывается правоприменительная практика по делам, в которых появляется информация, помеченная грифом ДСР? Эти вопросы рассматриваются в докладе Дарьяны Грязновой, который на днях опубликовал Институт права и публичной политики.

При помощи отметки ДСП органы госвласти скрывают информацию, затрагивающую права и свободы граждан, и даже нормативные акты, регулирующие права и обязанности граждан. Суды сугубо формально относятся к делам, в которых граждане пытаются оспорить акт с пометкой ДСП или само проставление грифа. Регулирование порядка распространения информации ДСП нуждается в коренных переменах. Но без политической воли законодателя и правоприменителя рассчитывать на это невозможно.

Институт права и публичной политики приглашает адвокатов, юристов, правозащитников присоединиться к дискуссии, посвященной этим проблемам. Она начнется 18 ноября в 19.00 на платформе Zoom. Чтобы принять участие в дискуссии, необходима регистрация.

В дискуссии участвуют:
Дарьяна Грязнова, юристка, магистр права;
Ирина Бирюкова, адвокат фонда «Общественный вердикт»;
Вера Гончарова, адвокат Адвокатской палаты Москвы;
Виталий Исаков, старший юрист Института права и публичной политики;
Яна Теплицкая, член ОНК Санкт-Петербурга в 2016-2019 гг.

Модератор – Борис Грозовский, обозреватель, автор Телеграм-канала «EventsAndTexts»

Материалы к разговору:
Что скрывается за пометкой «Для служебного пользования»: Доклад Дарьяны Грязновой о правовом статусе служебной информации ограниченного распространения и правоприменительных проблемах.

Двуликий Минюст. Адвокат АП Москвы Вера Гончарова о противоречивых сигналах ведомства.

«Для служебного пользования»: можно ли оспорить ведомственные приказы.

Приказ с грифом «ДСП» - нормативный акт? Спор о праве адвокатов проносить телефоны в учреждения МВД Саратовской области.

За «Крепость» ответил главк. Столичное ГУВД поддержало в суде недопуск адвоката.

«Скопление граждан, представляющихся адвокатами». Полицейские и защитники поспорили о «Крепости» в суде.

💬 Борис Грозовский, обозреватель, ведет телеграм-канал @EventsAndTexts и дискуссии в Сахаровском центре

Мёртвый сезон

Советская однопартийная коммунистическая диктатура существовала почти три четверти века и была основана на тотальном насилии. Партию большевиков привёл к власти революционный террор, ставший основой ее государственной политики. «Революционная диктатура пролетариата есть власть, завоеванная и поддерживаемая насилием пролетариата над буржуазией, — власть, не сдерживаемая никакими законами», — напоминает слова Владимира Ленина (1918) Евгения Лёзина в опубликованной только что книге «XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах».

Машина террора и убийств, подавления гражданского сопротивления и инакомыслия создавалась одновременно с самим советским режимом. Главной функцией его тайной полиции, ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ было выявление врагов (революции, Родины, партии). Их казнили, ссылали, изолировали в концентрационных лагерях. Состязательность сторон в суде заменяли пытки, призванные добиться от обвиняемых самооговора и свидетельств против «сообщников». Для защиты политического режима все средства хороши, поэтому спецслужба получила гигантскую свободу действий.

Она платила преданностью, оставаясь верна хозяину, компартии, пока у той была «воля к власти», неуклонно ослабевавшая в 1987-1991. Однако, напоминает в своей книге Лёзина, еще в 1988–1989 годах КГБ препятствовала созданию и деятельности «Мемориала», ставшего основным центром памяти о жертвах государственного насилия в СССР. В воздухе тогда носилась идея создать памятник жертвам репрессий и крипторий — хранилище списков жертв, обвинительных приговоров и других свидетельств. Такие комплексы возникают во многих странах, переживших эпохи террора и беззакония. КГБ вела «оперативную работу», чтобы пресечь и не допустить: препятствовала официальной регистрации «Мемориала», пыталась перехватить или взять под контроль инициативу, одухотворявшую общественное движение, расколоть его.

Память о репрессиях нельзя стереть, но ликвидировать организацию можно. КГБ/ФСБ и «Мемориал» все эти годы оставались смертными врагами. «Мемориалу» удалось осуществить далеко не все, ради чего он был создан Андреем Сахаровым и другими врагами машины террора. Не было суда над всесильной спецслужбой и признания ее организацией, чьи действия противоречат правам человека. Лишь на короткое время и не полностью приоткрыли архивы. О рассекречивании тайных стукачей и доносчиков, о недопущении к власти людей с опытом работы в КГБ речи в России почти не было.

После короткого периода турбулентности (1992-1993), изобразив «мышление по-новому», КГБ реинкарнировалась в ФСБ, не став подотчетной обществу. Как пела тогда «Гражданская оборона»:

Сладкие конфеты минутных послаблений
Нейтрализуют горечь несбывшихся надежд.

Сбыться надеждам помешала политика Бориса Ельцина и Ко в начале 1990-х, быстро оставившая его «без друзей». Ельцин понял, что спецслужба придумана не зря, она нужна как одна из немногих опор слабой и шаткой власти. Так траектория развития постсоветской России радикально разошлась с движением стран Восточной Европы, уходящих от тоталитарного прошлого.

Существование «Мемориала» всегда было неприемлемым для ФСБ, активно использующей методы своих прародителей. Но к скорому 30-летию РФ у спецслужбы появилась возможность себя поздравить. Главное торжество — это когда можешь сплясать на могиле своего врага. Нам же остается лишь включить Егора Летова, которого, будь он жив, сейчас бы назначили экстремистом:

Как убивали — так и будут убивать
Как запрещали — так и будут запрещать
Как сажали и сжигали — так и будут сажать
Как ломали и топтали — так и будут впредь.

И хорошо подумать о том, как в следующий раз лучше распорядиться возможностью направить страну к демократии и верховенству права.▪️

Готовясь к сегодняшней беседе о советском жилищном строительстве с Филиппом Мойзером, Кубой Снопеком, Александрой Пиир и др. (регистрация тут https://urban.hse.ru/announcements/527527680.html, трансляция и запись будет здесь - https://youtu.be/SNMdcXYpuZk), вспомнил о том, каким счастьем была для советских семей отдельная (своя!!) квартира.

Филипп в своей книге приводит данные: за 1955-1964 в новые квартиры въехали 105 млн жителей СССР - треть страны. Это беспрецедентные масштабы. На этом всенародном счастье (плюс космос, плюс прочий популизм и бряцание оружием повсюду, минус ерунда в сельском хозяйстве, плюс разоблачение культа) Хрущев бы с запасом выиграл любые конкурентные выборы-1964 («третий срок»). Но речь не о том.

Забылось, как люди жили в городах в 1930-40-е, почему были настолько счастливы получением отдельных квартир, и воспринимали жилплощадь как главный семейный актив, если не смысл жизни. А вот почему. Одна из ветвей моей семьи в те годы в одной комнате коммунальной квартиры в количестве (несколько лет) пяти человеки - трое взрослых и двое детей. Места для кроватей в комнате немного, а на полу холодно, поэтому вечером обеденный стол превращался в кровать, на которой спал взрослый на тот момент мужчина, брат моей бабушки.

Другая ветвь занимала впятером (тоже трое взрослых) 2 комнаты в 4-комнатной коммуналке. На 5-метровой кухне семьи готовили по очереди. И бабушка не покидала кухню во время приготовления пищи, опасаясь, что одни из соседей всыпят в еду какую-нибудь отраву. Отношения с этими соседями были совсем плохие. Детям вход на кухню был запрещён, все разговоры вполголоса.

Отсюда и счастье. И кстати, как замечает в книге Мойзер, это счастье стало для полит режима бомбой замедленного действия, ведь расселенные семьи получили возможность ходить друг к другу в гости и поругивать власть. До Хрущева такой опции не было и близко.