Мир усложняется, и бежать надо очень быстро. Поэтому все судорожно ищут новые методы анализа и управления, в том числе - в региональном развитии.

Вот, например, возникла и развивается психологическая топография. Одно из самых больших исследований на эту тему было проведено в 2013-м году. Сборная команда ученых (Кембридж, Хельсинки и пр.) на основании классического теста Майер-Бриггс составила психологические профили штатов США, которые в итоге распределились на три основные группы: "дружелюбные и конвенциональные" штаты северо-востока и центра, "расслабленные и креативные" штаты запада - и "невротизированные и раскованные" штаты крайнего северо-востока (привет, Нью-Йорк!).

И можно было бы посмеяться над примитивным психологизмом, но с психологическими профилями штатов таки коррелируют и уровень здоровья жителей, и уровень развития инноваций, и экономическое положение, и целый ряд других моментов.

Практическое применение у психологической топографии может быть самое широкое, начиная с кастомизации политических кампаний и заканчивая, например, включением этих данных в алгоритмы таргетирования рекламы. [шапочка из фольги mode on] Но есть подозрение, что мы с вами об этом никогда не узнаем. [шапочка из фольги mode off]

Если что, полный текст научной статьи по результатам исследования (с данными, формулами и пр.) можно посмотреть вот здесь.

#кризисэкспертизы #toolbox

Пока экспертное сообщество исполняет традиционный плач Ярославны по поводу упадка правды, подлых медиа и неграмотного общества, Лондонская школа экономики пошла дальше - и предложила правительству Великобритании организационно-правовое решение этих проблем.

Если вкратце, то коллеги из LSE считают, что в Великобритании надо создать специальную независимую организацию - Independent Platform Agency (IPA), - которая должна иметь право:

1️⃣ Запрашивать (и получать!) большие данные от всех медийных платформ и ресурсов, чтобы следить за новостными трендами, начиная с trending topics и заканчивая информацией по шэрингу и тональности обсуждения новостей, включая увязку всего этого дела с демографическими и социальными данными пользователей (пол, возраст, экономическое положение и пр.). Доклады на основании этих данных должны предоставляться парламенту - и исключительно в формате ДСП, спасибо многочисленным законам о коммерческой тайне.

2️⃣ Штрафовать медиа за непредоставление данных - и запрашивать у них вообще какую угодно информацию по представлению суда.

3️⃣ ... И при всём этом - сохранять условно-независимую позицию, которая была бы закреплена законодательно - и поддерживалась бы за счёт государственного финансирования (оно, по идее, должно препятствовать коррупции).

Помимо создания Independent Platform Agency, LSE предлагает разработать национальные стандарты деятельности медиаплатформ, потому что сейчас все медийщики - и FB, и Twitter, и пр. - как бы пользуются своими как бы стандартами, но любому идиоту понятно ТМ, что все эти стандарты писались в PR-отделах - и нужны бигтеху только для поддержания лица.

В долгосрочной перспективе коллеги из LSE хотели бы таки вменить платформам ответственность за размещаемый на них контент, а также наделить IPA не только функцией мониторинга, но и - та-дам! - регуляторными функциями. Потому что другого способа кардинально улучшить британский "информационный ландшафт", похоже, просто нет.

[это как в том мемасе: охренеть, миллениалы придумали цензуру!..]

#truthdecay #кризисэкспертизы

Сборная команда исследователей из Гарварда и консалтеров (Salesforce Research) взяла и разработала ИИ-экономиста - видимо, в духе общего недоверия к органическим экспертам и аналитикам.

Это, конечно, не первая разработка такого рода: что-то похожее многие исследовательские команды предлагают с начала 2000-х, и за это время разработок "замени экономиста искусственным интеллектом" набралось довольно много, вплоть до того, что их стали объединять в продукты класса "policy modelling center".

Но у данного конкретного ИИ довольно специфическая специализация: он должен предсказывать реакцию экономических субъектов (в нашем случае - людей) на изменения налогов и налоговой политики не на основе исторических данных, как повальное большинство таких моделей, а на основе теории игр и игрового поведения (спасибо подходу reinforcement learning, который вообще сделал это возможным).

Так что вероятность того, что этот ИИ, в отличие от "статистических", таки заработает, довольно высока - просто потому, что он бай дефолт нацелен на решение вечной проблемы "сети и актора". Привет Латуру!

#кризисэкспертизы #killallhumans

Похоже, теоретики policy и politics начали осмыслять феномен пост-правды куда раньше, чем до него добрались теоретики медиа, - ещё с начала 2000-х. И заходили на пост-правду с очень разных сторон:

1️⃣ Через социальное и социальный капитал (Роберт Путнэм, "Bowling Alone: The Collapse and Revival of American Community", 2000). По Путнэму, основная причина творящегося трындеца - "размывание" и обесценивание социального капитала и социальных связей - и, шире, изменение баланса между двумя видами социального капитала: упадка "bridging" (классические политические партии и массовые движения) и подъёма "bonding" (сообщества класса "not in my back yard" или ку-клукс-клана). Причём изменение баланса, в том числе, было связано с изменением образов жизни и структуры свободного времени - спасибо телевизору, отъевшему у среднестатистического гражданина США по 1-2 часа времени в день.

2️⃣ Через понятие "эффективности" различных групп и объединений (Колин Крауч, "Post-Democracy", 2004). Поскольку современный мир и его политические институты сконфигурированы, как правило, таким образом, что в нём побеждают крупные организованности (читай - корпорации), все "малые" организованности оказываются неконкурентоспособными - и поэтому просто выпадают и из поля politics, и из поля policy. По мнению Крауча, в таких условиях даже классические политические партии с организационной точки зрения мутируют куда-то в сторону корпораций - со всеми вытекающими, от внутренней культуры до специфической информационной политики, которая с неизбежностью становится такой же "корпоративной", как и всё остальное, то есть - полна propaganda и прочего bullshit. Поэтому мы имеем то, что имеем.

3️⃣ Через гипертрофию "демократических ценностей" (Стивен Уэлш, "Гипердемократия", 2013), произошедшую в условиях информационного трешака 2000-х. Уэлш, собственно, одним из первых дал определение пост-правды (применительно к политическим и медийным процессам), не используя при этом сам термин "пост-правда": это - ситуация, порождённая гипертрофированной "демократической" свободой каждого отдельного гражданина думать, высказывать свои мысли и не доверять авторитетам - в залоге "кто ты вообще такой, чтобы мы тебя слушали?". Гипертрофия демократии, в свою очередь, приводит к тому, что "убеждения" превращаются в конкурентный рынок для разных идеологий, а любая повестка становится сверхволатильной.

То есть, если вкратце, то вся эта наша пост-правда - это нормальное системное явление, которое может исчезнуть только после кардинального изменения системы. И с этим придётся как-то жить. [слёзы, много слёз]

#truthdecay #чтиво

Коллеги из Brookings Institution тоже озаботились вопросом про кризис доверия и регулирование медийных платформ - следом за Лондонской школой экономики с их предложением по созданию Independent Platform Agency. Но, в отличие от британских коллег, подходят к вопросу с позиции "FB и Google угрожают демократии":

1️⃣ Крупные медийиные платформы целиком и полностью контролируют алгоритмы, которые структурируют общественную повестку и общественную дискуссию - начиная с выдачи новостей в лентах и заканчивая стратегическим банхаммером, работающим на основании community guidelines, которые, как и разнообразные "кодексы" и "принципы", составляются PR-отделами корпораций. При этом на онлайн-ресурсы, принадлежащие, скажем, FB и Google, в США приходится что-то около 70% "белого" интернет-трафика.

2️⃣ Именно поэтому медийные платформы такого типа, по мнению экспертов Brookings, должны считаться инфраструктурой, представляющей собой общественное благо (public utilities; полный аналог электроэнергетических сетей, дорог и пр.), - и регулироваться соответствующим образом. Перефразируя, можно сказать, что регулирование FB и Google должно быть переведено из чисто экономической области в область политическую.

3️⃣ Основные принципы регулирования медийных платформ должны включать в себя: а) принцип обязательного анализа алгоритмов / инфраструктуры на предмет соответствия "общественным ценностям" (лол); б) принцип полной прозрачности (полностью открытая информация про дизайн / формулы оценки контента); в) принцип "файерволл - это маст хэв" (разделение функций "общественного блага" и "бизнеса, зарабатывающего на рекламе"); г) принцип демократического управления контент-политикой платформ (через механизмы "гражданских комитетов / судов присяжных"); д) принцип регуляторного контроля над алгоритмами (нужен регулятор, который будет бить палкой весь этот big tech).

Самое проблемное место в этом предложении - это, как водится, "общественные ценности", на основании которых всё и должно строиться. Потому что не понятно, что это такое, с чем их едят - и кто должен эти ценности сформулировать. Ну не публичные же интеллектуалы и не эксперты Brookings же, в самом-то деле.

#truthdecay #думающийтанк

А вот британские политологи и социологи форсят интересный формат для решения проблем с экспертизой - "мини-общества" (mini-publics). Откуда у него растут ноги:

1️⃣ Информационно-пищевая цепочка "эксперты - политики - общество" всё время сбоит. Эксперты двигают решения, основанные на анализе данных, но политики не могут продать эти решения широкой публике, потому что это скучно, неэргономично и - что самое важное - все эти тонны данных не подходят ни для твита, ни для красочного манифеста. Вечная проблема перевода, мать её, которая не решается ни общественными слушаниями (людям презентуют какое-то решение, в выработке которого они не участвовали), ни соцопросами (в 90% случаев они оперируют "закрытыми" вопросами), ни, простигосподи, краудсорсингом (люди несут на платформы содержание собственных голов, оторванное от управленческого контекста, данных и пр.).

2️⃣ Формат mini-publics нужен для решения ровно этой проблемы: его основная фишка - в том, что в выработку решений вовлекаются абсолютно случайные люди, буквально - в американском формате jury duty, и проходят весь путь от анализа проблем до выработки решений. Масштаб у mini-publics очень разный - в процесс вовлекаются от 10 до 500 человек, в зависимости от задачи, сроков и бюджета. Но во всех случаях выполняются три главных требования: а) в mini-public обязательно включены минимум три стороны - управленцы / представители администрации, эксперты и собственно граждане; б) людям обязательно платят за участие в работе / рабочих встречах, т.е. они являются полноценными участниками процесса; в) по итогам публикуется какой-то результат, чаще всего - consensus report.

Лично дорогой редакции кажется, что это отличная история, у которой много плюсов - и нет видимых минусов: все данные и решения сразу обкатываются "на кошках" - и потому нормально принимаются широкой публикой, эксперты и управленцы получают навык разговора с "рядовыми гражданами" (а граждане - с экспертами и управленцами) - ну и да, PR-выхлоп по итогам обычно очень позитивный.

Формат уже довольно обкатанный (его периодически применяют в США, Австралии, Великобритании и пр.) для разных задач и проектов, и было бы страшно интересно замутить что-то похожее в России.

#кризисэкспертизы #toolbox

Никогда такого не было - и вот опять. Brookings Institute бьёт тревогу по поводу того, что дипфейки могут сотворить с американским политическим процессом (то есть, конечно же, с предвыборными PR-кампаниями) в условиях и без того низкого доверия к политикам и, шире, любым говорящим головам. Что предлагают делать:

1️⃣ Повсеместно использовать цифровые решения, которые позволяют выявлять дипфейки; в частности - платформы DARPA Media Forensics и Semantic Forensics, которые, как ожидается, смогут не только определять дипфейки, но и "понимать", как именно и на каких данных они были сгенерированы (правда, платформ ещё нет - они находятся в стадии разработки, - а дипфейки уже есть).

2️⃣ Бить палкой медийные платформы, чтобы они как-то решали эту проблему. Первым в очередь встал Facebook, год назад в парнтёрстве с MS и Amazon запустивший Deepfake Detection Challenge на $10 млн. Google, в своей манере, предпочёл вложиться в новую технологию распознавания дипфейков, которая основана на "программно-биометрической подписи" человека (т.е. анализирует стиль речи, моторику, мимику и пр.). Тот факт, что все эти разработки можно легко и непринуждённо вывернуть в face recognition и прочие приблуды для слежки, никого почему-то не смущает.

3️⃣ Попробовать законодательно ввести ответственность за создание (именно за создание, а не за публикацию) дипфейков. Соответствующий законопроект был внесён в парламент США ещё в июне 2019 года, но перспективы его принятия сомнительны: для начала, он противоречит пресловутой Первой Поправке и ограничивает свободу слова (т.к., например, дипфейки могут создаваться в сатирических целях, а не в целях дезинформации).

Честно говоря, дорогой редакции сложно относиться серьёзно и к общим опасениям по поводу политики и дипфейков, и к предлагаемым решениям. Можно подумать, что дезинформация в сфере публичной политики возникла вот только сейчас, и виноваты в ней именно нейросеточки и дипфейки, а вовсе не радикализация политической медийной поляны и не отсутствие навыков информационной гигиены у избирателей. Что до good will платформ в плане борьбы с дипфейками, то это тоже сомнительно, поскольку это прямо противоречит их коммерческим интересам: кликбейт никто не отменял.

#truthdecay #trustdecay

Упадок правды и кризис экспертизы вредят не только нашему уютненькому экспертному сообществу ТМ, но и университетам: вот, например, коллеги из Оксфорда задались вопросом, как университетам, производящим и распространяющим то самое "знание", которое нынче повсеместно подвергается сомнению, жить в эпоху постправды.

Проблема университетов как производителей знания связана с двумя особенностями университетского "производственного процесса". Первая особенность - в том, что сам факт контекстной "обусловленности" восприятия знания / информации никак не учитывается в процессе производства и репрезентации этого самого знания (бывают исключения - например, отдельные гуманитарии, но кто же слушает гуманитариев?..). Вторая - в англосаксонской вселенной очень распространена практика "саморегулирования", и лучше всего она видна как раз в академическом сообществе с его абсолютно герметичными нормами и институциями "проверки качества", которые, как мы знаем, не проходят проверку корчевателем.

Спектр предлагаемых решений довольно широкий, и варьируется он от философских до чисто прикладных:

1️⃣ Переизобрести эпистемологию, в первую очередь - за счёт обязательного привнесения в неё а) контекста, общественного и политического, и б) эмпирики и данных (назад к истокам и классической экспериментальной науке в новых условиях). Отдельное направлением внутри "контекстуализации" должна стать "деколонизация" повестки - почти что в залоге "бремени белого человека", только шиворот навыворот (каким образом "деколонизация", она же - "формирование локальных толкований и систем знаний", должна способствовать преодолению наивного скептицизма и релятивизма, коллеги умалчивают).

2️⃣ Идти в народ, потому что преодолеть ситуацию постправды без реанимации позиции "публичного интеллектуала" практически невозможно: эфир забит мыслеформами, соцсети ломятся от фейков, и представители академии должны или выйти на просторы интернетов и становиться своего рода инфлюэнсерами, или смириться с тем, что происходит.

3️⃣ Учить представителей академии разговору с обществом, причём в залоге "это неотъемлемая часть научной / образовательной деятельности", а не "заведите себе твиттер, это очень стильно, модно и молодёжно". Экспертизу нужно доказывать, отстаивать и продвигать каждый день - ещё и потому, что мир информационного изобилия реагирует не на данные, а на частоту и убедительность сообщений (и хорошие маркетологи / пиарщики об этом прекрасно знают).

Короче, в переложении для России выводы оксфордских коллег можно сформулировать как "только научная коммуникация, только хардкор". Ну потому что научная деколонизация в нашем случае... эээ... политически неприемлема, а от слова "эпистемология" у большинства людей начинает дёргаться глаз.

#trustdecay #truthdecay

Пока коллеги из Оксфорда призывают сформировать новую эпистемологию, чтобы бороться с постправдой, MIT взял и выпустил агнотологическую коллективную монографию "Science and the Production of Ignorance" (2020) - про невежество и распространение заблуждений как в обществе, так и в самой науке (правильно: не знаешь, что делать с трындецом, - получи грант на его исследование!)

Вкратце:

1️⃣ Наука как таковая виновата в упадке правды не меньше, чем кликбейтные медиа, параноидальная публика и упоротые политики. Сам по себе исследовательский процесс политизирован и коммерциализован настолько, что в недрах научных институций просто не формируется нужный, экскюз муа, месседж, причём по самым важным вопросам (начиная с глобального потепления и заканчивая взаимосвязью между потреблением большого количества processed food и гипертонией / ожирением / диабетом). То есть невежество - это не данность и не неотъемлемое свойство общества в целом и отдельных людей в частности, а социальный конструкт, в создании и поддержании которого участвуют убер дофига сторон, и наука - в том числе.

2️⃣ Наука "производит" невежество тремя способами: а) постановка неверных исследовательских вопросов (например, представление проблемы ВИЧ / СПИД как чисто биомедицинской, в то время как это - проблема "общественного здоровья", которая связана, в т.ч., с социальными структурами и практиками); б) выбор неверных концептуальных рамок (как с лечением рака: большинство исследований концентрируется на жизненном цикле раковой клетки, механике мутаций и пр., в то время как экзогенные факторы и образ жизни полностью игнорируются); в) выбор неподходящей методологии (и это - основной сюжет конфликта между доказательной медициной и персонализированной медициной).

3️⃣ Волшебной пилюли от "science generated ignorance", как водится, нет. Можно разрабатывать исследовательские стандарты и нормы, можно обучать новые поколения исследователей нестандартному мышлению (в т.ч. - инкорпорирующему общественную повестку в постановку научных задач), можно законодательно ограничивать "медийное применение" результатов пристрастных исследований. Но в конечном итоге всё зависит только от отдельных людей и их добросовестности.

#truthdecay #trustdecay

Отдельно интересно, как с ситуацией пост-правды и кризиса экспертизы работают дизайнеры. Интуитивно понятно, что происходящий трешак должен касаться их напрямую: нормальный дизайн - это не только про юзабилити, но и про политический, социальный и экономический контекст; про образы жизни и ценности.

Но "пост-правдивая" повестка в дизайн-сообществе пока обсуждается только в двух основных разрезах:

1️⃣ Больше всех по поводу пост-правды и подхода "emotions before facts" предсказуемо страдают UX-дизайнеры, которым надо делать дизайн информационных продуктов: они вынуждены разрабатывать fake-proof платформы и продукты (или, как минимум, пытаться), и это тяжёлая история, поскольку готовых решений для борьбы с фейками пока просто нет (хотя крупные вендоры уже работают над этим).

2️⃣ Отдельные дизайн-студии и дизайнеры пытаются осмыслить ситуацию пост-правды с чисто концептуальной точки зрения. Пока самый распространённый вариант дизайнерской работы с пост-правдой - это "создание несуществующих миров"; объектов, которые не утилитарны - и которые должны вызывать у людей индивидуальные реакции в зависимости от содержимого каждой отдельно взятой головы. Это немного напоминает подход "если построить храм, то туда обязательно снизойдёт какой-нибудь бог" - ну, и, заодно, дизайн-разработки для фэнтези с фантастикой.

А кризис экспертизы и упадок доверия, похоже, дизайна особо не коснулись: он, слава труду, взаимодействует с "широкой публикой" опосредованно, через продукты и пространства - и через готовность потребителей голосовать за нужный дизайн рублём и долларом.

#truthdecay #trustdecay

И снова про коллег от дизайна: в MIT press вышла коллективная монография "We Are Not Users: Dialogues, Diversity and Design" (2020), посвящённая новым методам, которые нужны дизайну в мире победившей пост-правды.

Конечно, книга писалась для дизайнерского сообщества, но кросс-индустриальный трансфер технологий - наше всё, а у коллег есть несколько интересных инструментов, которые встраиваются в процесс анализа / стратегирования как родные:

1️⃣ Shared memory analysis как формат для понимания аналогов и прототипов. Чтобы понять, почему объект (например, стратегия) выглядит и работает именно так, а не иначе, рекомендуется задать несколько простых вопросов: а) кто разрабатывал стратегию? б) как именно (по какой методологии) разрабатывали стратегию? в) что разрабатывали на самом деле? (например, обоснование для интуитивных хотелок заказчика) г) почему её вообще разработали? и д) почему она работает именно так, как работает? (ну, или не работает, что бывает гораздо чаще). Этот подход кажется очевидным, но почему-то бесконечные "анализы предыдущих стратегий" упорно сводятся к оценке достижения показателей - и игнорируют суть ТМ. Эти же вопросы, кстати, не мешало бы задавать и перед началом собственной разработки (как, что и почему разрабатываем - и как оно будет работать).

2️⃣ Анализ контекста, он же - анализ людей, которые будут конечными пользователями продукта (т.е. гипотетическими бенефициарами принимаемых решений). Это, конечно, messy business, самым надёжным инструментом в котором по-прежнему является бесконечная серия глубинных интервью - или, по меньшей мере, хорошо сделанный анализ социальных сетей. Прекрасный пример в этом плане - многочисленные стратегии развития туризма, которые Поддерживают Туроператоров и Развивают Гостиничную Инфраструктуру, но полностью игнорируют тот факт, что конечным и самым платежеспособным "пользователям" туризма туроператоры нафиг не сдались - и гостиницы тоже (привет airbnb!); что на самом деле нужны туристические дестинации, насыщенные разнообразными "мелкими" предложениями, из которых любой может собрать маршрут / тайплан на свой вкус.

3️⃣ "Диалоговый" метод разработки - как альтернатива классической схеме "двойного алмаза" (или любой другой схеме, которая подразумевает ограниченное число итераций с заказчиком / потребителем). По сути, речь идёт о принципиально другом формате работы разработческой команды, когда каждый из аналитиков / экспертов выходит в поле и разговаривает с людьми - вместо того, чтобы сидеть в базах Росстата или вяло читать интернеты; т.е. аналитики и визионеры становятся со-разработчиками конечного продукта, а не исполнителями. Соответственно, каждая из частей продукта проходит бесконечное число итераций "гипотеза - эксперимент / тест на кошках - корректировка гипотезы".

А вообще все эти методы, конечно, - про diversity и подключение к разработке максимально возможного количества людей и контекстов. Ну, и про выживание дизайнеров и дизайна в условиях зашкаливающей сложности и тотальной кастомизации.

(книгу целиком, кстати, читать не советуем: дорогая редакция едва не убила себя фейспалмами от метафор, которые используют авторы; самое внятное в ней - это первая глава с краткой историей дизайна и кратким обзором методик)

#trustdecay #toolbox #чтиво

Отличная, отличная статья от британских коллег: "Higher expertise, pedagogic rights and the post-truth society". В самой постановке проблемы (кризис экспертизы) ничего особо нового нет, но автор предложил блестящую метафору / методическую рамку для осмысления ситуации: экспертное сообщество - это та же церковь (по Дюркгейму), со всеми вытекающими последствиями.

1️⃣ Экспертиза бай дефолт позиционирована относительно плебса как что-то высокое и сакральное (автор даже вводит выражение "higher expertise"); экспертные правила игры устанавливаются самими экспертами. При этом "делиться" подлинной экспертизой, т.е. - технологиями её осуществления, нельзя: a magician never reveals his secrets, потому что иначе ореол сакральности моментально пропадает - и эксперт превращается в тыкву.

2️⃣ Сакральное экспертное знание - знание специфическое. Оно включает в себя и "know-how", и "know-that"; оценить новое экспертное знание может только такой же эксперт, т.к. только он владеет "процедурой оценки" этого нового относительно принятых концепций и конвенций. При этом процедуры и механизмы верификации важности того или иного знания глубоко неясны - и, во многом, социальны (кто кому Иванов в каждой конкретной области важнее, чем обоснованность претензии на важность и новизну).

3️⃣ И, как и любая церковь, экспертиза держится на двух столпах - на жречестве / священстве и (это главное!) на верующих. Как только верующие ставят под сомнение чью-то святость или там посредничество между ними и богом, церковь теряет свою социальную функцию. Ровно это происходит с экспертизой в условиях пост-правды: мало какое экспертное высказывание может выдержать применение наивного скептицизма.

Ровно тот случай, когда метафора, будучи не совсем верной по сути, прекрасно объясняет происходящее.

#truthdecay #кризисэкспертизы

Ситуация пост-правды и упадка доверия очень интересно рифмуется с ситуацией "бесплодных [социальных] протестов" последних 20-ти лет; судя по всему, их породили одни и те же структурные особенности момента:

1️⃣ Инклюзивность aka репрессивная толерантность (по Маркузе), принятая на уровне государственных идеологий - и, что гораздо хуже, на уровне механизмов и инструментов работы с недовольными. Бурный двадцатый век настолько хорошо научил всех создавать "парковки социальной активности", что впору говорить о новой модели стабильности государств и корпораций, когда любое протестное движение просто захлёбывается в организационно-медийной пене. "Мы обязательно разработаем этический кодекс для разработок в области ИИ" (привет Гуглу и его контрактам с военными), "давайте создадим четыре комитета для разбирательств с жалобами сотрудников" (привет Амазону и его жёсткой анти-профсоюзной политике) - примерам несть числа, и лёгкость перевода протестов с площадей в FB только усугубила эту историю.

2️⃣ "Продуктовая" логика работы с протестами и недовольными. Наши американские друзья отработали эту историю ещё в 1960-х, грамотно упаковав великую психоделическую революцию в систему чисто внешних маркеров (стиль одежды, музыка, книги и пр.) - и благополучно её коммерциализировав, после чего из храма, образно выражаясь, исчез бог, а остались - одни ритуалы. Ровно то же самое сейчас происходит с протестной активностью: если перед человеком стоит выбор между тем, чтобы выйти на площадь и получить дубинкой по почкам, - и репостом в соцсети, то это, на самом-то деле, не выбор. Никто не любит лишних телодвижений. Ну потому что энтропия вселенной и вот это вот всё.

3️⃣ Но люди в массе своей всё-таки не идиоты: возможно, они не могут доказать, что "нас с тобою наебали", но при столкновении с мнениями разнообразных authorities уже по умолчанию включают режим "всё это похоже на какую-то разводку". Отсюда - падающие год за годом рейтинги доверия: ан масс те же миллениалы почти полностью "ментально огорожены" от любых институций и организаций, все их идентичностные связи - это связи с друзьями и единомышленниками, локализованные в социальных сетях. С айдженерами всё ещё хуже, они вообще бьют рекорды по уровню доверия к официозу (например, что-то только около 10% людей младше 30 в США доверяют политикам).

В таких условиях не удивительны ни успехи дипфейков, ни цветущая буйным цветом конспирология, ни кризис экспертизы. Пространство доверия свелось к личным связям, и этот фарш уже невозможно провернуть назад - и, кстати, именно поэтому так важны любые инструменты, которые позволяют вовлечь concerned citizens в процессы выработки решений / стратегий.

#кризисэкспертизы #trustdecay

Минутка статистики: в общемировой кризис доверия изрядный вклад вносит Россия.

Нет, речь даже не про elections meddling: судя по результатам опросов ФОМ, в нашей стране ситуация с доверием к разным источникам информации куда хуже, чем у американских коллег. И чем дальше, тем ситуация печальнее: быстро и стабильно падает доверие к ТВ (63% в 2015-м году, 43% в 2019-м году; в США при этом ТВ доверяют целых 78%); недоверие к СМИ в целом - стабильно растёт (16% в 2015-м, 27% в 2019-м).

И самое заметное сходство между Россией и США / ЕС вот в чём: меньше всего СМИ и власти доверяют самые молодые (а в штатах айдженеры / представители поколения Z не доверяют ещё и всем окружающим, считая, что - при малейшей возможности - их обязательно обманут, используют и пр.). Эта же закономерность работает для уровня образования - чем он выше, тем ниже доверие к институтам, политикам и СМИ.

[здесь мог бы быть вывод про грядущие выборы, экспертов и плоскую Землю]

#truthdecay #trustdecay

Очень интересно подсвечивает кризис экспертизы свежий выпуск MIT Technology Review, посвященный проблеме "исчезновения долгосрочного", за обострение которой нужно сказать спасибо пандемии covid-19 и [гео]политической турбулентности.

Лично дорогой редакции не очень понятно, зачем об этом плакать: short-termism - явление не новое и очень понятное. Во время шторма, конечно, можно пытаться мыслить стратегически, но вообще-то большинству нормальных людей и компаний в таких ситуациях не до стратегии, главная задача - не пойти ко дну, а уж с курсом и далёкими берегами можно будет разобраться после.

Но вот этот вот short-termism - ещё одно объяснение того, почему экспертное знание теряет востребованность: в повальном большинстве случаев оно релевантно для относительно длинных циклов (год, пять, десять); исключения, конечно, бывают, но это уже не чистые "эксперты", это скорее "эксперты-практики" - разнообразные консультанты по организационному развитию, компаниеделы и пр.

#кризисэкспертизы

Ничто не ново под луной: разборки вокруг доверия к науке / экспертизе и институтам идут уже давно. Вот, например, в 2000-м году двое британских коллег с горя опубликовали в Nature статью "A crisis of trust: for science, scientists or for institutions?" (в связи с разборками вокруг ГМО, стволовых клеток и химер).

Похоже, в те далёкие времена информационной невинности все ещё худо-бедно верили: низкий уровень доверия - это проблема исключительно политиков и государственных институций. Основания для этого, конечно, были: в частности, в 1998-м году британские социологи проводили большой опрос про восприятие ГМО. Респонденты, которым не только сообщали "научные" данные о безопасности ГМО, но и рассказывали про то, что правительство Великобритании признало ГМО полностью безопасными для здоровья, доверяли этой информации на порядок меньше, чем те, кому про правительство не говорили (Greenberg, S. The British Test - Report to Monsanto, 5 October 1998)

И ещё тогда ТМ исследователи от биотеха, озабоченные проблемой общественного доверия, призывали к нормальной (диверсифицированной в зависимости от целевой аудитории) коммуникации по поводу risks and benefits, ограниченности научного знания и пр. Правда, до эпохи соцсетей и fake news считалось, что для повышения доверия будет достаточно нормальной коммуникации и "информационной прозрачности".

Как мы с вами знаем - НЁТ. Увы.

#trustdecay

Свежайший пример того, как ученые, эксперты и прочие говорящие головы своими руками роют свою же могилу, - многочисленные "экспертные мнения" по поводу COVID-19:

1️⃣ "Всё фигня". В начале марта 2020 года мэр Нью-Йорка Билл Де Блазио на пару с советником по здравоохранению призывали всех "to go on with your lives" и утверждали, что никакой опасности нет; в том же марте отдельные гарвардские психологи уверенно заявляли, что опасения по поводу коронавируса - это просто следствие того, что люди склонны "преувеличивать опасность" и просто не могут мыслить здраво (газлайтинг такой газлайтинг).

2️⃣ "Маски не работают". Еще несколько месяцев назад ВТО и американские Centers for Disease Control вонзались по поводу того, что маски на самом деле не помогают - и вводить масочный режим не нужно; в том же духе агитировал общественность главный хирург США; а отдельные таланты из британской администрации даже запретили нескольким компаниям рекламу масок как "средств защиты от коронавируса" (под предлогом "не надо сеять лишнюю панику"). Примерам несть числа.

С учетом того, что все эти прекрасные эксперты и авторитетные организации переобулись в прыжке буквально в считанные недели и начали призывать всех к гражданской сознательности, самоизоляции и ношению масок, очень странно удивляться тому, что на почве COVID-19 буйным цветом расцвели махровая конспирология, ковид-диссидентство и прочие прекрасные вещи.

Ну то есть можно сколько угодно призывать к воспитанию "широкой публики" - в т.ч. в духе "все должны понимать, что научное / экспертное знание всегда неполно, относительно и может меняться", - но толку от этого чуть. Судя по всему, экспертам просто иногда лучше жевать, чем говорить. 🙊

#trustdecay #кризисэкспертизы

Кое-кто, оказывается, сделал подход к решению проблемы коммуникации между экспертами / учёными и обществом: в 2018 году вышла прекрасная книга "The Science Communication Challenge" (автор - Гитт Мейер), которая, как это следует из названия, разбирает коммуникационные вызовы, стоящие перед академическим и, шире, экспертным сообществом - и таки предлагает неплохое решение.

Если вкратце, то с вызовами научной / экспертной коммуникации ситуация обстоит следующим образом:

1️⃣ Самая большая проблема - личные навыки и качества экспертов, буквально - те самые soft skills. Коммуникация по поводу сложных тем и предметов - это всегда политика (та, которая politics); и в смысле необходимости "фильтровать базар", и в смысле "в интернете любой может послать вас нахуй" - никакое научное / экспертное знание, выносимое в публичное поле, не свободно от риска непонимания, неверной интерпретации, обвинений в откатах и распилах и пр. И, как и любые политики, носители этого знания должны, скрипя зубами, признавать множественность точек зрения, в том числе - вести вежливые разговоры про гомеопатию, память воды и плоскую Землю, что получается, конечно же, не всегда.

2️⃣ В силу нынешней конфигурации медийной поляны с её бесконечными волнами хайпа, учёные и эксперты волей-неволей начинают ориентироваться на кликбейт, обещая златые горы и цветущие на Марсе яблони, - и потом разгребают последствия, потому что интернеты и въедливая "широкая публика" всё помнят. История с хайпом, кстати, дополняется пресловутой научной неопределённостью: когда одна группа академиков / экспертов ни в чём не уверена и ничего точно не знает, а вторая несёт нереалистичную пургу, масштабы бедствия (в смысле, недоверия) становятся совсем уже галактическими, и даже возможный научный консенсус никого не спасает.

3️⃣ Наконец, превращение коммуникации в политику и бесконечные волны хайпа приводят к тому, что научное / экспертное сообщество (и, соответственно, модель коммуникации между учеными / экспертами и обществом) скатывается или в элитизм, или в популизм - в зависимости от личной предрасположенности каждого участника коммуникации. С точки зрения дорогой редакции, оба варианта - не ахти, но популизм означает хотя бы попытку работать с общественным мнением, тогда как элитизм - это гасконская гордость, белое пальто и маячащие в недалёком будущем вилы и факелы.

А выход из этой, казалось бы, безвыходной ситуации - в смене коммуникационной позиции ученых / экспертов: вместо апелляции к экспертизе ("вы все идиоты и не лечитесь") можно и нужно, во-первых, использовать рациональное убеждение (нормальную и доступную собеседнику / публике систему аргументации) и, во-вторых, делать это с позиции concerned citizen - заинтересованного гражданина, а не великого гуру. Да, это - с непривычки - сложно, но лично дорогой редакции кажется, что это очень хорошее предложение.

#кризисэкспертизы #чтиво

Занимательное чтение для воскресного вечера: свежайший сборник статей "Routledge Handbook of Conspiracy Theories" (2020), семьсот страниц фейспалмов, статистики и концептуальных заходов на объяснение популярности конспирологии. Вкратце:

1️⃣ Целевая аудитория конспирологических теорий - бедные и малообразованные: низкий уровень образования и низкие доходы сильно коррелируют со склонностью к конспирологии и смежным историям - сверхъестественные и паранормальные явления, манихейство, конец света, далее везде. Правда, до сих пор не очень понятно, почему: то ли университеты насаждают аналитическое мышление, то ли люди со склонностью к конспирологии туда бай дефолт не попадают (с зарплатами - то же самое: то ли люди пускаются во все тяжкие из-за низких доходов и отчаяния, то ли нормальные работодатели отсеивают их на входе). Все остальные факторы (возраст, пол, раса и пр.) очень мало влияют на общую склонность к конспирологии, но при этом могут помогать уверовать в какую-то конкретную теорию (например, разному трешу про технологии гораздо больше верят люди старше 50-ти).

2️⃣ People's choice - это, конечно, теория заговора мировых элит: в зависимости от страны, в неё верят от 30% до 70% населения; не очень понятно, какой фактор определяет востребованность теории, но зато ясно, что это точно не уровень социально-экономического развития (например, "заговор элит" одинаково востребован в Аргентине и Португалии - около 70%; а уровень востребованности теории "правительство скрывает контакты с пришельцами" в этих же странах отличается больше чем в два раза - 25% и 11% соответственно).

3️⃣ Поскольку у теорий заговора и прочего треша есть целевая аудитория, конспирологические теории давно превратились в ходовый товар. Монетизация спроса, как водится, идёт за счёт продажи контента, причём началось это не вчера и даже не позавчера: конспирологические иконы вроде Дэвида Айка или Алекса Джонса продают своё "а власти скрывают" в книгах и документалках уже почти тридцать лет, и конца этому не видно. Правда, интернеты изрядно испортили им поляну: новые средства коммуникации позволили возникнуть совершенно новым теориям и течениям - например, известной штатовской теме с заговором 9/11 (9/11 Truth Movement).

Сборник великолепный, и дорогая редакция планирует сделать ещё пару-тройки постов по его мотивам. 😌

#sicksadworld #чтиво

Всё-таки свято место пусто не бывает: география этих наших интернетов активно подстраивается под меняющийся социальный и политический ландшафт.

Вот, например, социальная сеть Parlor, созданная в 2018 году для тех, кого забанили твиттер, фейсбук и ютуб, сиречь - для радикальных правых / консерваторов, конспирологов и антисемитов: в соцсети уже зарегистрированы 10 млн. пользователей, из них 4 млн. - реально активных; большинство пользователей пришли в соцсеть во второй половине 2020 года. По сравнению с общей численностью населения США (328 млн. чел.) эти миллионы выглядят каплей в море, но, тащемта, это полтора Питера, населённых исключительно консерваторами и конспирологами, - ну, или примерно 110% Беларуси.

При этом создатели Parlor'а позиционируют соцсеть как единственную площадку с реальной свободой слова - и формально они, конечно, правы. И хотя лично дорогой редакции где-то импонирует позиция остальных соцсетей с их запретами на hate speech и правую пропаганду, врождённая ненависть к позиции "сейчас мы вас, сволочей, научим любить [... нужное вписать ...]" заставляет сочувствовать и Parlor'у, и его целевой аудитории: если люди хотят потреблять треш-контент, они должны иметь возможность это делать. В конце концов, вон даже марихуану легализуют потихоньку; чем QAnon хуже?..

(история этой соцсеточки, кстати, - сама по себе прекрасная пища для конспирологов, особенно - для тех, кто активно ищет Адский Русский След в мировой политике: одного из основателей Parlor'а угораздило жениться на девушке из Казани, и всё заверте..., во всяком случае - в мозгах отдельных интернет-журналистов)

#sicksadworld #постправда

Ещё одно хорошее объяснение кризиса экспертизы даёт Дэниэл Канеман (если кто вдруг забыл - это психолог, лауреат Нобелевской премии по экономике и вообще большой молодец): тот трындец, который раз за разом происходит с экспертными мнениями и экспертными прогнозами, можно объяснить механизмами формирования и работы экспертной интуиции.

Если вкратце, то для того, чтобы экспертиза / экспертная интуиция работали, одновременно должны соблюдаться три условия:

1️⃣ Стабильный внешний контекст / среда. События, действия и прочие феномены внешнего мира должны быть повторяющимися и типичными; проще говоря люди, компании, государства и сообщества должны действовать примерно по одним и тем же моделям и использовать примерно одни и те же стратегии, хоть политические, хоть рыночные, хоть технологические.

2️⃣ Наличие опыта: эксперт должен пройти энное количество кругов ада - тех самых повторяющихся моделей, чтобы быть в состоянии опознать эти модели и вынести своё экспертное суждение.

3️⃣ Наличие мгновенной обратной связи: если эксперт ошибся, внешний мир должен бить его палкой вот прямо тут же. И наоборот: если экспертное суждение или экспертная рекомендация адекватны, он должен получать положительную обратную связь.

В нашем же сверхбыстром и волатильном мире худо-бедно может соблюдаться только третье требование, а вот с повторяющимися моделями и наличием опыта всё гораздо, гораздо хуже: мир меняется с такой скоростью, что опыт, блин, надо получать каждый день, если не каждый час. И поэтому объемы экспертной чуши, которая вообще не релевантна современным условиям, нынче растёт экспоненциально. 🙊

(это же верно и для принятия "стратегических решений", кстати: риски ошибки стали гораздо, гораздо выше)

#кризисэкспертизы #постправда