Веселое тело кружилось и пело, хорошее тело чего-то хотело, теперь постарело чудесное тело, и скоро уж тело отправят на мыло. Так, ко­кетничая с собой, совсем еще не старый, со средней позиции, Гангут встречал признаки старения.

И вдруг обнаружился новый, обескураживающий. Вдруг Гангут открыл в себе новую тягу. Карты на стол, джентльмены, он обнаружил, что теперь его постоянно тянет вернуться домой до 9-ти часов вечера. Вернуться до 9-ти, заварить чаю и включить программу „Время” — вот она, старость, вот он, близкий распад души.

Я, брошенный всеми в этой затхлой квартире, слегка забрюшенный и совсем заброшенный господин Гангут наедине с телевизором, наедине с чудовищным аппаратом товарища Лапина. „Вахта ударного года”. Сводка идиотической цифири. Четыре миллиона зерновых — это много или мало? Всесоюзная читательская конференция. Все аплодируют. Мрачные уравновешенные лица. Вручение ордена Волгоградской области. Старики в орденах. Внесение знамен. Бульдозеры. Опять „Вахта ударного года”. Ширится борьба за права человека в странах капитала. Порабощенная волосатая молодежь избивает полицию. Израильская военщина издевается над арабской деревенщиной. Снова — к нам! Мирно играют арфистки, экая благодать, стабильность, ордена, мирные дети, тюльпаны... экая хуемотина... Гангут по старой диссидентской привычке вяло иронизировал, но на самом-то деле размагничивался в пропагандном трансе, размягчался, как будто ему почесывали темя, и сам, конечно, сознавал, что размагничивается, но отдавался, распадался, ибо день за днем все больше жаждал этих ежевечерних размягчений.

(не, при коммунистах даже вот этсамая порошковая литература была как-то милее все же)

налетел по дурости своей на 50к неуплаченных нологов и пожалел что из-за все той же галины рымбу отфрендил некогда главную меценатку руслитературы, щас помогла бы мне...

леваки охуевшие конечно

пишу главу лесгафта, дошел до момента, в котором буду пиздить текст из неизданной повести дмитрия гаричева, которую он мне сам же и отправил

байопик про меня будет называться "дом безнаказанных"

новости навалили, а ты не смотри:
всё уже сказано в сердце, как говорили
в самых бесспорных местах страны: гаражах,
общежитиях и отделах внутренних дел:

нехуй ставить такие спектакли, читать такие стихи,
продавать такие издания, нехуй ходить
на концерт пикника, нехуй ездить с гуманитаркой
нехуй считать вагоны, нехуй снимать

на телефон расписание военкомата,
нехуй клеить наклейки, двигать на кремль, ронять
вертолеты, нехуй кататься на велосипеде
под оккупацией, заключать контракт

нехуй бежать из города, нехуй ждать
под бомбёжками, нехуй записывать обращенья,
нехуй надеяться, нехуй водить ребёнка
на простреливаемый откуда придётся пляж

нехуй жаться по барам на маросейке, нехуй
задыхаться на полусогнутых, слать жене
фото червивых повязок, нехуй скрываться
вздрагивать уворачиваться опадать

нехуй жить в курске херсоне белгороде одинцове
льгове москве лисичанске шебекине рыльске 
киеве тегеране лос-анджелесе ельце
близко к объектам, в многоквартирном доме

потому что идёт война, не надо мешать ей
долго идёт, никак не может дойти
сквозь тупой человеческий лес, изводимый
и опять нарастающий, тычущий локти свои

только она и разберётся по сути
кто чем дышал, откуда вообще такой
совлечет все лишние ткани, каждому скажет
точное имя, неужели не интересно

в музее архитектуры насыщенная выставка про собирание рассыпавшихся на миллионы лепестков новгородских фресок (привезли даже икону "видение пономаря тарасия", которая как по мне равна по своему изобразительному величию чёрному квадрату и апофеозу в-йны) - но поскольку в мск 2025 года любое музейное пространство обязательно должно быть протравлено, с "не рыдай мене, мати" тут зарифмовано стихотворение дементьева про алексея-алешеньку-сынка (натурально оба текста вывешены по бокам от фрески; ну эх)

классическая футбольная переписка с вольноотпущенной на юг женой

Портрет ростовского купца Василия Михайловича Кайдалова на смертном одре.

1835 г. Неизвестный художник

на подступах к сорока годам открыл для себя беспримесное практически величие группы the kinks; такими темпами чувствую к пенсии дорасту до постижения битлз и короля и шута

еще одно ранее неизвестное фото дмитрия гаричева всплыло в интернете

перебираю былую уездную прессу по одной необходимости, потрясающие исторические снимки нахожу

а я предупреждал

берлин наш

никогда не ставил себе "творческих задач" и т.п., но вот этот цикл, адресованный маме и выстроенный вокруг примет нашей прошлой или сегодняшней подмосковной lowlife, все же именно что "задумал" и что удивительнее всего дописал; только вчера, правда, понял, что тут не хватает какого-то текста про телевизор, ну да ладно. спасибо Валерию Шубинскому за приглашение! мама пока не читала; если ей не очень понравится, придётся наверное удалить

http://quarta-poetry.ru/%d0%b4%d0%bc%d0%b8%d1%82%d1%80%d0%b8%d0%b9-%d0%b3%d0%b0%d1%80%d0%b8%d1%87%d0%b5%d0%b2/?fbclid=IwQ0xDSwL28jljbGNrAvbyNGV4dG4DYWVtAjExAAEeoh8OYIzKBgmuJrmpfz7rcVz35pkJfm2TrgjeSIy0x5y9YMmEaHj0qWSsoQQ_aem_xOTEcTNqp_BN6QZGIsFSzg

любимая скульптура в эрмитаже; у меня в целом можно диагностировать некоторый пигмалионизм, кажется. сегодня некий фольклорный тип, подошед с другой стороны от экспликации, спросил не даная ли это; я, потупясь, сказал, что это гермафродит. значит, гермафродиты уже тогда были, радостно заглянул мне в лицо фольклорный тип, но я сделал вид что разучился понимать русский язык. вообще конечно в любом подмосковном автобусе процент пустых глаз значительно меньше чем в эрмитаже, какое-то вднх просто.