🇩🇰🌈 Копенгаген на этих выходных отлично провел время. Посмотрите в посте чуть повыше фото с двух ЛГБТ-парадов — официального и альтернативного. С официальным все уже понятно — радужные флаги, эпатажные наряды или их отсутствие, танцевальная музыка и радостные горожане.

Расскажу лучше про альтернативный, потому что такое не везде увидишь — у нас в Стокгольме, например, нет.

Почему альтернативный? Участникам не нравится, что официальный прайд поощряет спонсорство крупных компаний и их участие в параде. Не нравится невнимание к темам транссексуальности и расы. Не нравится, что в официальном параде марширует полиция.

И главное: их бесит, что из политического действия прайд превратился в тусовку, причём дорогую. Это был один из главных лозунгов шествия: Pride is political. Еще скандировали на датском «нет расистам на наших улицах» и — снова на английском — “stop deportations, no borders, no nations” — это, конечно, уже про беженцев, прежде всего по линии ЛГБТ.

Марширующих от силы несколько сотен, но многие приходят только сюда, а официальный парад игнорируют. Кто-то, как я, пытается усидеть на двух стульях.

По ощущениям это была полноценная политическая акция. У нее не было зрителей, кроме случайных прохожих — только пара машин одобрительно просигналили, и кто-то из окон на верхних этажах домов разбросали хлопушки и конфетти (к восторгу участников, разумеется). Ничего ближе этого к первым прайдам 70-х годов в наши дни я себе не представляю.

Альтернативный прайд появился в Копенгагене совсем недавно. Они уже есть во многих европейских городах, и складывается впечатление, что это повсеместно растущий тренд; о непростой дискуссии внутри сообщества вначале лета был написан текст под заголовком “Почему квир-сообщество как никогда нуждается в альтернативном Прайде”. Это, по-моему, очень важный мост между “прогрессивным Западом” и постсоветским пространством, где празднования слегка преждевременны.

https://www.sleek-mag.com/article/alternative-pride-events/

Снова в строю после небольшого летнего перерыва 👋🏽 Увлекательный новый тренд: маскулинность все больше самоутверждается за счет климата, а борьба против его изменения слишком женственна, чтобы нравиться мужику.

Исследователи Технического университета Чалмерса в Швеции уже несколько лет занимаются изучением языка отрицателей изменения климата. Их слова приводит New Republic: “Есть набор ценностей и поведенческих установок, связанных с той формой маскулинности, которую я называю “индустриальной маскулинностью добытчика”. Они разделяют мир на мир людей и мир природы” — и в логике промышленной революции, естественно, природные ресурсы нужно использовать с максимальной выгодой.

Ну а их коллеги в США недавно обнаружили, что участники обоих полов в их исследовании описывают человека, который приносит с собой в магазин экологичную холщовую сумку, как более женственного, чем пользователя пластикового пакета — вне зависимости от пола самого покупателя. Участники другого американского исследования признавались, что ощущали себя более феминными, когда делали что-то полезное для окружающей среды.

Если вы сомневались, что история про “мужик должен есть мясо” погубит мир, то это оно самое https://newrepublic.com/article/154879/misogyny-climate-deniers?utm_source=social&utm_medium=facebook&utm_campaign=sharebtn

📖 Одним из бестселлеров ушедшего лета стала книга Queer Intentions журналистки VICE Амелии Эбрахам, разрекламированная как рефлексия о том, что значит быть квиром на Западе в эпоху массового, как принято считать, принятия. Книжка небезынтересная, хотя местами похожая на сборник стандартных журналистских материалов, но Эбрахам так много говорит о своем вдохновении книгой Джудит-Джека Халберстам The Queer Art of Failure, что ее решил посмотреть и я (ссылка внизу).

Чем именно Халберстам, важный мыслитель квир-теории, вдохновил(а) Эбрахам, ясно: став видимой, квир-политика и культура обнаружила, что ей уже уготовано место в хорошо понятной иерархии, где успех — главный рыночный актив и одновременно всеобщий груз. Пока женский успех все так же измеряют патриархальными категориями, мужской связан с соответствием нормам гегемонной маскулинности, и смутное ощущение ее недостижимости мало кого останавливает. А что же люди из числа ЛГБТК+? Неужели все так же пытаются ассимилироваться в своем толерантном обществе? Ну да, и чуть ли не празднуют право на браки и возможность заводить детей как свою главную победу.

Альтернатива Халберстам — воспевание провала как стратегии ухода от угнетающих норм, которая сулит неожиданные удовольствия. Капиталистическое воображение рисует успех как вознаграждение за тяжелый труд, а неудачу как персональную ответственность — что ж, празднование провала нарушает границу между победителями и лузерами, предлагает выход из “токсичной позитивности современной жизни”, освобождает от дисциплины и наказания за отказ вписываться в поведенческие модели. Провал, пишет Халберстам, это плоть от плоти квир-проект — вот и невозможность достигнуть идеала маскулинности, например, становится сполна очевидной лишь тогда, когда воплощена в образе буч.

В этом смысле провал для Халберстам — это возможность для радикальной квир-альтернативы. Книга пестрит анализом образцов визуального искусства, преодолевающих стигму неудачи, недостижимости, невозможности. Тексты Халберстам нельзя назвать удобоваримыми, но там точно есть на что посмотреть.

На русский The Queer Art of Failure не переведена, но ее можно посмотреть здесь.

Halberstam, J. (2011). The queer art of failure. Durham and London: Duke University Press.

👨‍🔬 На правах дружественной рекламы. Я периодически разбрасываюсь выражениями типа гегемонной маскулинности, не всегда поясняя, что имею в виду. Более обстоятельно-научно к делу подходит соседний Men and Masculinities Channel — стоит посмотреть тем, кто интересуется men’s studies.

✊🏽 С такой первой полосой в этот выходной вышла самая многотиражная газета Бразилии Folha de S.Paulo. Рисунок перепечатан из книги комиксов Avengers: The Children’s Crusade, распространение которой на неделе попытался запретить религиозный мэр Рио-де-Жанейро. Мэрия начала конфискацию экземпляров с городской книжной ярмарки, потребовав переупаковать их в закрытые чёрные пластиковые пакеты — с хорошо знакомыми аргументами защиты детей от пропаганды этогосамого.

С приходом ультраправого президента-гомофоба Болсонару дела у Бразилии не очень, но журналисты крупнейшей газеты таким способом потребовали прекратить цензуру, организаторы ярмарки пообещали идти до конца, а верховный суд сегодня отменил судебное решение, поддержавшее мэра.

Разумный маскулизм имеет мнение по поводу прекрасной России будущего. Фото с проспекта Сахарова Mikhail Nemtsev

В обсуждении чудовищной саратовской истории об убийстве девочки бросается в глаза вот что. Никто не берётся рассуждать о том, почему убийца сидел за изнасилование, затем вышел и снова взялся за насилие. А это вообще-то огромный красный флаг. Это значит, что система не справилась с очень конкретной задачей: изменить картину мира отдельно взятого мужчины так, чтобы эмпатия и диалог пришли на смену страха, отчужденности и агрессии. Мне не очень понятно, что с этими задавленными эмоциями должна сделать смертная казнь, про которую тут же вспомнили.

Я из-за этого вспомнил про один свой текст, который вышел на «Дискурсе» год назад. Там психолог шведской тюрьмы хорошо рассказывает о том, что делает шведское государство с насильниками, чтобы избегать рецидивов. Читай: как не быть мужиком, а быть человеком с ясно выраженными чувствами и пониманием себя, и знать, что мир вокруг тебя может выглядеть так же. Это монолог без комментариев, хотя там не все точно: изучая сейчас закон о взаимном согласии на секс в Швеции для другой статьи, понимаю, что ее слова про обязательность травм при изнасиловании — это большая неточность. Но речь не об этом.

Такие трагедии для меня всегда история про мужчин и маскулинность. Очень показательно, что отец убийцы в комментарии какому-то журналисту пожелал, чтобы его сына, тварь такую, расстреляли поскорее. Это тоже про мужчин и маскулинность — и, скорее всего, про мужскую социализацию убийцы в семье. Нам нужно начать не со смертной казни, а с какого-то совсем другого конца.

https://discours.io/articles/social/oni-mnogo-raz-obyasnyalis-mne-v-lyubvi-monolog-psihologa-shvedskoy-tyurmy-o-rabote-s-nasilnikami

“Поставить знак равенства между мужчиной и пенисом - это очень грустно и даже унизительно для мужчин. Если мы возьмем очень разных мужчин, например, Филиппа Киркорова, вьетнамского крестьянина, выращивающего рис, какого-нибудь гея-парикмахера из модного барбершопа и дворника Асламбека, то у нас получатся четыре очень разных, иногда вообще ничем не объединенных истории”.

На Радио Свобода вышла программа о маскулинности — нечастое в наших краях обсуждение старого и нового в образе мужчины.

И вот там же, как будто вдогонку предыдущему посту: «Есть еще такая интересная тенденция – оказание помощи тем людям, которые производят насилие. Появилась тенденция признавать, что этим людям при их понимании того, что они делают, и согласии на то, чтобы что-то поменять в своей жизни, можно давать помощь».

Вы, возможно, слышали, что «добровольное согласие на секс» с прошлого года в Швеции обязательно.

На этом месте остряки обычно вворачивают что-нибудь про подписание контракта. Более интересная история — про то, какие формы принимает изменение представления о собственности.

Женское тело, часть капитала, должно использоваться, ясное дело, по усмотрению временного или постоянного обладателя мужского пола. Эту знакомую логику оспаривают — с нарастающим успехом — активистки по всему миру. В Швеции вот они добились того, чтобы обладатель или сдал права, или направился в тюрьму.

В этом тексте разбирался, как это на самом деле работает.

https://m.colta.ru/articles/society/22744-kak-v-shvetsii-rabotaet-zakon-o-seksualnom-soglasii

🗞 Ни за что не пропустите тему американского GQ в ноябре: новая маскулинность.

Как делать мужской журнал в эпоху под девизом «помолчи и послушай»? — задается вопросом главред издания Уилл Уэлч. Ответ слишком прост: никак. Время гендерных журналов прошло.

«Мы уже много лет придерживаемся принципа: если мы пишем о темах, которые увлекают нашу умную, ненасытную, политически и общественно активную команду, то мы сможем найти общий язык с умной, активной и разнообразной аудиторией независимо от ее гендера», — пишет Уэлч.

В новом номере — интервью гендерно небинарного голливудского актёра Азии Кейт Диллон об инклюзивности в поп-культуре; антрополог Катрина Карказис, опровергающая стереотип о влиянии тестостерона на поведение мужчин; игрок Национальной баскетбольной ассоциации Кевин Лав, который рассказывает о своей борьбе с депрессией и тревожностью. И много других важных голосов. GQ, надо отдать должное, всех выложил на своём сайте бесплатно.