Давно хочется пару слов сказать о пресловутых «традиционных ценностях», о которых в последние годы слышно буквально отовсюду. К оным у нас вроде как заявлено великое возвращение, правда, какое-то не очень далекое, ведь той самой посконностью оказываются обычно реалии не позднее нач. XX века, т.е. — всё та же современность. Предшествующие же эпохи оказываются симпатичны исключительно как образы, а не практики, которые постигает «флинстоунизация».

Обо всём этом я при случае скажу много подробнее, а именно в контексте исследования явления, известного как аборт, к которому действительно древние люди относились ровно противоположным образом по сравнению с теми, кто сейчас себя именует «правыми» и «консерваторами». Сейчас же замечу только, что это — лишь один из многих примеров аберрации восприятия былого, действительно традиционного мышления, в том, что касается любовных отношений между людьми.

Начать же следует с личного признания по поводу одного из самых ключевых аспектов этих самых «традиционных ценностей», заметив, что самому мне никогда не была близка романтическая любовь в том виде, в каком она была на момент своего появления. Иначе говоря, подлинная традиция в этом плане вашему покорному совершенно чужда, и ей он предпочитает более новые веяния. Сразу скажу, что ни в коем случае не имею ничего против в т.ч. и против публичного проявления такой любви, хоть и говорят теперь, что подобное может, мол, травмировать молодняк. Я лишь отмечаю личную для себя её непривлекательность в силу того, что сейчас называют иной сексуальной ориентацией, хотя древние таких понятий и не знали.

Против того, что многие могут воображать, понятие романтической любви и связанные с ним модели поведения существовали не всегда, но были с нуля изобретены древними греками ок. IX–VIII вв. до н.э. Уже тогда мы можем увидеть столь хорошо знакомую из любой мелодрамы картину: ухаживания за объектом воздыханий, попытка его добиться в то время, как сам он разыгрывает недотрогу и упирается, чтобы в конце наконец сдаться, и т.д. и т.п.

Есть только один нюанс: всё это к отношениям между мужчиной и женщиной относилось ровным счётом никак, будучи сугубо гомосексуальной* культурой, осуществлявшейся между «эрастом» (ἐραστής), взрослым мужчиной, и «эроменом» (ἐρώμενος), юношей. В отношении же прекрасного пола возможным полагали один только брак, определявшийся не сильными чувствами, но долгом и заботой о продолжении рода.

Лишь много позднее развилось представление о том, что любить можно, оказывается, и женщину — но даже тогда, например, на симпосии её допустили лишь в роли гетеры, тогда как изображения, с ними связанные, далеко не сразу начинают демонстрировать не только лишь гомоэротические* сцены. Восходит же всё, возможно, аж к праиндоевропейцам, которым уже была присуща похожая динамика.

Такой вот была действительная традиция, возвращение к которой сейчас широко осуществляется совсем не у нас. Кроме шуток, дело может быть как раз в этом: скажем, Д. Е. Галковский как-то высказывал предположение, что гротескность современного западного увлечения тематикой ЛГБТ* не случайна, но является очередным проявлением карго-культа на Античность, попыткой воспроизвести образ жизни древних в том убогом виде, в каком новоевропеец способен её постичь.

Вот почему популярные рассуждения на тему «традиционных ценностей» могут быть только антиинтеллектуальной манипуляцией, рассчитанной на самых несведущих людей. Причём это было бы так, даже не имейся здесь только что рассмотренной нами подмены понятий. Буквально всё на этот счёт сказал уже в XIII в. Р. Бэкон, даром что сам христианский монах, заметив, что из всех существующих есть «три наихудших довода», а именно: «это пе­редано нам от предков; это привычно; это общепри­нято», обращение к которым, на его взгляд, есть причина бедствий всего рода человеческого.

_______

* — вся подобная традиция очень воспрещена в РФ

«О самой традиционной из всех ценностей»

Понятие λινοθώραξ встречается уже у Гомера: в такое у него одеты Аякс Малый и близнецы Адраст и Амфил (830). Отсюда следует, что броня, которую принято обозначать как тип IV (i.e., линоторакс, против мускульной кирасы, относящейся к типу III, и раннего «колоковидного» панциря, обозначаемого как тип I) была известна если не с микенской эпохи (законч. ок. 1050 до н.э.), то как минимум с тех времён, когда поэт жил (кон. IX – сер. VIII вв.). Использовалась она и впоследствии, и не только греками: Геродот, описывая состав войска персов Ксеркса, упоминает среди прочих ассирийцев и финикийских моряков, одетых в λινέους θώρηκας, да и панцирь Александра был им захвачен у Дария.

Принято считать, что линоторакс был стандартной бронёй в армии Александра, для чего есть все основания. Так, согласно Курцию Руфу, уже будучи в Индии македонцы получили 25 тыс. единиц новой брони, после распределения которой царь приказал прежнюю сжечь; логично предположить, что речь тут идёт не о бронзовых кирасах, но о чём-то, подверженном горению. Подтверждает это и изобразительная традиция, нередко демонстрирующая македонских воинов в броне IV типа, в первую очередь — знаменитая мозаика из Помпей, изображающая битву при Иссе (333 г.): тут в линоторакс одет и сам Александр.

Общеизвестно, что Филипп, отец Александра, перенял удлинённое копьё-сариссу у Эпаминонда Фиванского, в городе которого был по молодости заложником; при этом есть основания полагать, что похожим образом вышло и с линотораксом, который Филипп приметил, когда мальчиком проводил немало времени с Ификратом, с именем которого массовый переход с металлических на льняные доспехи, как мы помним, принято связывать.

В любом случае выходит, что линоторакс — это (защитное во)оруж(ен)ие победы, ведь его носила армия, завоевавшая половину тогда известного света. А также другая, оперировавшая уже во второй половине, одолевавшая самих римлян: согласно Силию Италику, как минимум часть войска Ганнибала во Второй пунической войне (218–201 гг.) была одета в льняную ткань. В частности, его нубийцы носили не «жёсткий железный панцирь … [но] в их обычае … [многослойным] льном защищать свои тела», а также союзные галлы.

Увы, с археологическими находками всё куда хуже, что и неудивительно, учитывая высокую биоразлагаемость льна. Как следствие, пока что не найдено ни одного образца линоторакса, что некоторых даже заставляет воображать, будто древние выдумали этот тип снаряжения…

#linothorax
⬅️⬆️ «Несокрушимая льняная преграда: об эффективности античного линоторакса», 4/12 ➡️

В итоге единственное, что остаётся — это воссоздание брони в пределах наших о ней представлений с последующими испытаниями на прочность. В то же время занимающаяся этим дисциплина, именуемая экспериментальной археологией, всегда была, как это называется в академический среде (откуда слово затем было похищено разнообразными «левыми»), problematic.

Скажем, в случае римской сегментаты все прежние с ней такие опыты, в особенности предпринятые любителями и дилетантами, просто не нужно принимать в расчёт, поскольку представления о структуре этой брони сильно изменились за последние годы. Конкретнее — качество металла (в частности, его чистота от примесей) оказалось бесконечно лучшим, нежели прежде считалось, а соответственно — и эффективность изготовленной из него брони.

Согласно Д. Симу и Х. Камински (2012), её «методы производства … скорее всего были основаны на использовании механических молотов и прокатных роликов», технологии, переоткрытой затем где-то к XVII–XIX вв. Как следствие, хотя «сегментата была вполовину тоньше латного доспеха Высокого Средневековья, она была ничуть не менее эффективна как метод защиты», будучи непробиваемой «для любого оружия и снарядов, исключая разве что выпущенные из баллисты».

Впрочем, прежде было ещё хуже, ведь сегментату долгое время считали кожаной… как, впрочем, и всю прочую греческую и римскую броню, именно так интерпретируя её изображения на колоннах, в скульптуре и прочем: если вас всегда интересовало, почему на некоторых полотнах классиков мускульные и другие кирасы совсем не похожи на плотный металл, то причина как раз в том, что они таковым и не изображались.

Похожей в чём-то является ситуация и с линотораксом, поскольку и его воспроизводят согласно некорректным представлениям. Уже самая первая его реконструкция за авторством П. Коннолли (1981) в основном представляла собой склеивание между собой множества слоёв льняной ткани, вследствие чего получился монолитный кусок плотного материала. С тех пор и вплоть до наших дней практически общепринято считается, что именно таким образом эту броню создавали и сами древние; в частности, такого мнения группа исследователей во главе с Г. С. Олдритом (2013).

Разумеется, подобный метод просто обязан делать броню уязвимой к намоканию, однако вышеприведённые, основываясь на опытах, уверяют, что даже ливень, не считая многодневного, нечасто мог навредить слоям, заставив их расклеиться, кратковременное же намокание делало ткань даже прочнее. В то же время они замечают, что порой даже собственного пота воина могло оказаться достаточно, чтобы слои совсем разошлись. Тут-то бы им и заподозрить что-то неладное во всей концепции — ан нет.

Что же именно тут не так? Да вся идея с клеем, очередная в ряду тех, что основаны на чём угодно, но только не исторических свидетельствах. Согласно Ш. Маннингу (2021), о практике изготовления брони путём склеивания слоёв ткани не сообщают не только древние греки, но и вообще никакой известный народ.

При этом сами по себе тканевая и кожаная броня были распространены довольно широко в любую известную эпоху, однако изготавливали такую путём сшивания, а не склеивания слоёв. Таким был метод буквально повсюду: в доколубовой Мезоамерике, средневековой Франции, Индии XIX в. и много ещё где, а вот о склеивании мы впервые слышим только в XX в. Итак, заключает Маннинг, «броня из льна, созданная склеиванием … — это теория, не основанная на античных свидетельствах … [или] параллелях из других культур».

Откуда же она возникла? Главным популяризатором теории, без сомнения, был Коннолли, но вот на что он при этом опирался, установить невозможно, поскольку его книга не содержит сносок, а самого его с 2012 г. уже ни о чём спросить не получится. Поэтому зайти придётся, скажем так, с противоположной стороны.

#linothorax
⬅️⬆️ «Несокрушимая льняная преграда: об эффективности античного линоторакса», 5/12 ➡️

В нач. XVII в. И. Казобон, комментируя Светония, а именно момент, где тот упоминает, что император Гальба носил lorica lintea, заметил, что хотя факт использования древними льяной брони общеизвестен, то, «как именно они изготавливали его, и каким путём делали таким, что он выдерживал железо, никому доподлинно неизвестно». Сам Казобон для объяснения обратился… к средневековому тексту Никиты Акомината, согласно которому «Конрад [Монферратский] … сражался без щита, одетый в доспех из льна, тщательно пропитанный вином с солью и спресованный, плотный настолько, что никакая стрела не могла пробить его: число сложенных слоёв равнялось или превосходило 18».

Хотя этот Акоминат (XII–XIII вв.), иначе Хониат, жил более чем на тысячу лет позднее Светония (I–II вв.), это не помешало Казобону увериться, что сообщаемые первым сведения о средневековом монархе в 1187 г. отлично подойдут для понимания античной брони, которую Гальба носил в 68–69 гг. При этом, замечает Маннинг, не совсем понятно, что так в этом пассаже впечатлило Казобона, ведь в его время защитные куртки из льна (жаки) вообще-то продолжали использоваться на каждом шагу, и все знали, что они производятся путём банального сшивания от 10 до 30 слоёв, после чего неплохо защищают от колюще-режущего оружия, особенно в сочетании с чем-то вроде кольчуги.

Так, в 1582 г. некто Джон Смит возмущался, что основная масса английской кавалерии носит вовсе не современные латы, но ограничивается лишь такими вот куртками. Выходит, для современника в концепции такой брони не должно было быть ничего удивительного. Тем не менее, и Ю. Липстий (1596) обратился вовсе не к современности, но к всё тому же самому пассажу Акомината для объяснения этого же отрывка Светония.

В XIX в. к Акоминату стали прибегать, чтобы объяснить метод создания упоминавшихся Геродотом линотораксов у ассирийцев в армии Ксеркса. Таким образом, античники того периода ничтоже сумняшеся воображали, будто любая льняная броня изготавливалась одним и тем же образом, невзирая, так сказать, на время и пространство, вне зависимости от того, говорим ли мы о Высоком Средневековье, архаической Греции или Риме эпохи принципата.

Впрочем, каким бы сомнительным сопоставление Казобона и Липсития ни было, пока оно приводилось целиком, каждый сам, в меру здравого смысла, мог его оценить. Однако в дальнейшем сведения Акомината начинают самостоятельную жизнь, упоминаясь безо всякой на него ссылки, при этом приводятся так, как будто речь всегда шла о методе изготовления именно античной льняной брони.

#linothorax
⬅️⬆️ «Несокрушимая льняная преграда: об эффективности античного линоторакса», 6/12 ➡️

Последствия не заставили себя ждать: в 1869 г., когда на английский была переведена книга француза П. Лакомбра, описывавшего кирасы ассирийцев словами «они состояли из множества слоёв льна, числом до 18, соединённых и скреплённых (collées) друг с другом после долгого пропитывания в просоленном вине», в переводе говорилось уже о слоях «склеенных (glued)». С этого момента англоязычные авторы уже не сомневались, что древние линоторакс именно клеили: одним из первых, кто это подхватил, стало девятое издание «Британники» (1875).

Итак, замечает Маннинг, «как только авторы перестали указывать свои источники, история начала мутировать, подобно сообщению в ходе игры в испорченный телефон». Sic! Действительно, тут поднята важная и достаточно злободневная проблема. Пусть это будет уроком всякому, и в особенности — типичному автору в любом блоге, будь то ЖЖ, Ютуб, ВК или тот же ТГ, который тоже не особо склонен делиться с публикой, на чём именно основываются мудрости, которыми он решил поделиться. Если не отслеживать источник информации, все дальнейшие построения рискуют в какой-то момент просто превратиться в тыкву. Мы видели, что от этого не застрахованы и титаны вроде Коннолли — современнику же, особенно среднему писаке, остерегаться стоит стократно. Напротив, немногие счастливые исключения (навроде канала «Эллинистика») демонстрируют, как следствие, качество и надёжность несопоставимого уровня.

К счастью, Олдрит и другие, хотя и считали это маловероятным, всё же допускали, что линоторакс мог быть и сшит, потому для своих испытаний изготовили в т.ч. и такие образцы. При этом, как они замечают, шитый лён сопротивлялся обстрелу лучше, чем клееный: те стрелы, которые проникали в ткань недалеко, в случае первого затем часто отскакивали обратно, в последнем они же застревали. Впрочем, в другом месте они, наоборот, утверждают, что клей, превратив слои льна в твёрдый конгломерат, сделал их на 15% эффективнее против стрел.

Любопытно, что прочность линоторакса эти исследователи сумели оценить уже на стадии его создания, когда попытались прошить иглой все 15 слоёв за один присест: это им удалось далеко не сразу, иглу пришлось в ткань буквально вбивать, а ведь речь идёт о невероятно тонком и остром, не говоря уже о сделанном из современного сплава наконечнике — что уж говорить о древних стрелах?

#linothorax
⬅️⬆️ «Несокрушимая льняная преграда: об эффективности античного линоторакса», 7/12 ➡️

Как мы помним, Ярва убеждена, что всякий досточно толстый линоторакс не по защитным качествам будет не отличим от бронзы, которую потому и сменил с такой лёгкостью. Насколько же была прочна сама последняя и какие угрозы её ожидали? Крентц, анализируя битву при Марафоне, замечает, что скифский лук мог сообщить стреле 18–36 Дж энергии, персидский же — 24–52 Дж.

Эта энергия на расстоянии уже в 50 м падала более чем на 40%, в случае скифского лука — до 20 Дж, персидского же — 30 Дж, на 100 м — до 15 и 26 Дж соответственно, 200 м — до жалких 9 и 20. Кроме того, на большие расстояния приходится стрелять уже до дуге, и, как сообщает специалист по средневековому доспеху А. Уильямс (2003), в таком случае для пробития брони нужно энергии будет нужно того пуще: например, для железного нагрудника — на 20% при угле в 30° и на 42% — при 45° (а если точнее, то требуемую энергию он советует делить на косинус угла). Такой вот двойной удар по пробиваемости стрелой наносит расстояние: очередной факт, который оказывается забыт большинством произведений равно фэнтезийной и «серьёзной» направленности.

В то же время энергия менее 35 дж не могла пробить бронзовый нагрудник толщиной хотя бы в 1 мм, тогда как у греков того времени она составляла 1–2 мм. Щит аспис (ἀσπίς) из дерева и бронзы, в свою очередь, требовал ещё от 25–35 Дж. Соответственно, пробить и то, и другое противнику не было никакой возможности, что объясняет, замечает Крентц, и низкое число павших в той битве греков, а также почему абсолютное большинство дошедшей до нас греческой брони, бывшей в употреблении, не имеет на себе повреждений, которые могли бы стать фатальными для носителя.

Свои данные исследователь берёт из неопубликованной работы Ф.Г. Блита (1977), который уточняет, что натяжение рассматриваемых луков ограничивалось всего 40 фунтами или же ок. 18 кг, совсем мало по сравнению с теми, которые использовались в последующие эпохи.

Олдрит с коллегами провели ещё более точные эксперименты. Для этого ими использовались три типа луков: первый в 25 фунтов или 11 кг, второй — в 45 или 20, и третий — 60 или 27. Типичная стрела, которая при этом использовалась, весила ок. 47 г, скорости же составляли соответственно 38–42, 47–54 и 58–62 м/с. По формуле Eₖ = ½m (в кг) × v² выходит, что сообщаемая энергия составляла 34–41, 52–68 и 79–90 Дж.

Стреляя исключительно с близкого расстояния (до 30 м), и тем совсем не теряя энергию выстрела, они выяснили, что бронзовая пластина в 0,8 мм пробивается даже самым лёгким из использованных ими, 25-фунтовым луком. А вот от пластины в 1,8 мм все стрелы такого лука уже просто отскакивали, и даже 45-фунтовый не сумел оставить значительных повреждений, лишь сколы и вмятины.

Только стрела, выпущенная из самого тяжёлого, 60-фунтового лука, смогла эту пластину не только пробить, но и вонзиться достаточно глубоко, чтобы потенциально причинить смерть, — но только в упор, при малейшем же удалении бессилен оказался и такой лук. Отсюда следует вывод, что нужная для пенетрации энергия составляет никак не меньше 72 Дж.

#linothorax
⬅️⬆️ «Несокрушимая льняная преграда: об эффективности античного линоторакса», 8/12 ➡️

Для сравнения, в торс из баллистического геля, который не был защищён ничем, стрелы из первых два луков вонзились примерно на 2 см, последний же сумел прошить его навылет. Впрочем, это уже то, что называется overkill, ведь для смерти вполне могло хватить и этих 2 см.

А что же линоторакс? Опыты показали, что 20 слоёв льняной ткани в 11,5 мм тощиной не были до конца пробиты ни первым, ни вторым луком. Более историчный кусок в 12,25 мм требовал для пенетрации энергию в районе всё тех же 65–75 Дж. При стрельбе же с большего расстояния лён оказался столь же маловосприимчив, сколь и бронза, даже если речь шла о последнем луке: из стрел половина стрел просто отскакивала, другая же никакой серьёзной глубины достичь не сумела.

Из всего этого следует очевидный вывод исследователей, что «линоторакс превосходно защищал своего носителя от любых сыплющихся случайно стрел». Понятно, что о неуязвимости говорить не приходится: сам Александр был во время штурма города маллов (325 г.) тяжело ранен, когда, как сообщает Арриан, ему «стрела пробила панцирь и вонзилась в грудь над соском: по словам Птолемея, из раны текла кровь и шел воздух».

Мы убеждаемся, что прочность 1,8 мм бронзового нагрудника действительно в целом соответствует достаточной толщины льняному, правда, не 1,5 см, как ожидала Ярва, а всего 1,15, или полудюйму. При несравнимом весе: 8–11 кг бронзы против 3,5–4 кг льна. Правда, отказавшись от бронзы, как мы помним, греки и щит сменили на куда более простой, пельту, пробивавшийся проще, а значит, в общем сопротивляемость всё-таки упала.

Всё же есть между двумя типами брони и существенное различие. Так, тканевая, представляющая собой слои, по мере проникновения стрелы вглубь уверенно рассеивает её энергию, и, таким образом, носитель линоторакса может оказаться утыкан стрелами со всех сторон, подобно булавочной подушке, однако при этом даже не ранен, поскольку ни одна не достигла нужных глубин. Металлическая же действует по принципу «пан или пропал»: стрела либо пробивает поверхность, либо нет, и в случае первого исхода практически не теряет энергии, следуя дальше почти с той же силой. В случае такой брони, если вы видите вонзившуюся в броню стрелу, вы можете практически быть уверены, что она дошла до ощутимой глубины.

В случае ткани затраты энергии на её пенетрацию возрастают в прямом соответствии с толщиной брони, тогда как для металла увеличение в среднем идёт в квадрате. Так, 2 мм по сравнению с 1 мм требуют не в 2, но в 3 раза больше энергии. С другой стороны, если стрела-таки пробивала ткань, она наносила куда меньше повреждений, чем если то был металл.

Из всего этого напрашивается вывод, что, может, мудрее будет носить не поддоспешник, а наоборот, снаружи толстый слой ткани, а уже после неё металл: при таком методе твёрдого доспеха достигает стрела, уже растерявшая в ткани немало энергии, тогда как если мы поступаем традиционно, стрела, у которой-таки хватило сил пробить металл, обрушивается на поддоспешник, почти не утратив джоулей.

#linothorax
⬅️⬆️ «Несокрушимая льняная преграда: об эффективности античного линоторакса», 9/12 ➡️

Исследователи сообщают, что испробовали против линоторакса также и типичный английский длинный лук, иначе longbow, однако за сомнительностью результатов решили их не приводить. Тем не менее любопытно: насколько более поздние луки показали бы себя против льняной кирасы?

Группа исследователей, включавшая К.А. Бергмана и Э. МакЭвена (1988) изучила характеристики в т.ч. как раз типичного для Высокого и Позднего Средневековья длинного лука натяжением в 36 кг, дававшего энергию в 70–83 Дж. По замечанию Уильямса, уже через 50 м она снизится, как и в случае с античными луками, где-то на 40%, и верхнее значение упадёт, соответственно, до 61 Дж.

Следовательно, здесь вывод тот же, что и с прежним луком в 60 фунтов, иначе 26 кг: в упор такой линоторакс пробил бы, а при минимальном удалении — уже нет. Ergo, эта броня показала бы себя достаточно эффективной и в Средние века, причём даже против оружия много выше тогдашнего среднего по мощности… по крайней мере, против европейцев. А вот среди прочих на этот вызов было кому ответить.

Замечу, что рассмотренный longbow всё же относится к категории простых, иначе прямых или цельнодеревянных луков (straight, self bow), характерных тем, что они сделаны из одного сплошного куска дерева, а при снятии тетивы распрямляются просто в прямую палку. Такие должны серьёзно уступать по мощности лукам иного устройства, ретрофлексным (recurve), также являющимся композитными или составными; такие изготовлены по сложной технологии из искусно склеенных между собой материалов, а без тетивы активно загибаются, а то и закручиваются в противоположную привычной сторону. Когда же тетива на месте, они уже, против простого лука, хранят немало энергии. Как такой лук справится с льняной бронёй?

Следует для сравнения, думается, взять нечто действительно впечатляющее, и тут отлично подойдут монголы. Ведь современники знаменитого нашествия оставили об их способности вести обстрел весьма яркие впечатления. Так, некий Фома Сплитский уверял, что «смертоносные татарские стрелы разили наверняка» и «не было такого панциря, щита или шлема, который не был бы пробит». Вот и в «Хронике» Матфея Парижского многократно приводятся мнения разных авторов о том, насколько несравненные из татар лучники.

И дело явно не столько в умении, которое очень легко достигает предела, ограниченного технологией, но, как замечает С.А. Нефедов (2019), в «появлении в период, непосредственно предшествующий началу монгольских завоеваний, нового типа лука», в котором дерево было дополнительно усилено костяными частями. Разные авторы, которых он приводит, его силу натяжения оценивают в пределах 47–75 кг. То же делают Н.Н. Крадин и Т.Д. Скрынникова (2022 [2006]), получая похожие числа: 40–70 кг.

#linothorax
⬅️⬆️ «Несокрушимая льняная преграда: об эффективности античного линоторакса», 10/12 ➡️

Увы, энергию такого лука, отталкиваясь от одного этого числа, не зная ни массы стрелы, ни её скорости, вычислить не получится. К счастью, они известны для одного из самых мощных известных длинных луков, обнаруженного на затонувшем в 1545 г. корабле Mary Rose, натяжение которого составляет как раз 150 фунтов или 70 кг: согласно М. Стрикланду и Р. Харди (2005), выдаваемая им энергия равнялась 110–136 Дж.

Впрочем, композитный лук при том же натяжении должен быть мощнее. Насколько? А. Карпович (2007), исследуя более поздний турецкий композитный лук натяжением в 180 фунтов или 80 кг, сообщаемую им энергию оценивает в 147 Дж. Очевидно, предел энергии, который мог сообщить монгольский лук, находится где-то между этими числами, ок. 142 Дж.

А их с лихвой хватило бы не только линотораксу, но и иным латам. И не только в упор: помня о потере в ок. 40%, можно понять, что и через 50 м та же стрела бы имела до 85 Дж. Если возвращаться к нашей прежней гипотетике на тему того, кто бы победил, монголы или Александр, то можно прийти к твёрдому выводу, что используй его армия линоторакс, она была бы обречена.

В упор обстрел монголами не выдержала бы даже кольчужная броня, которую, помимо римлян, если судить в т.ч. по изображению на некоей Сидонской стелле, носили в армии Селевкидов некоторые типы воинов, будучи, возможно, теми самыми таинственными торакитами (θωρακίται), упоминаемыми Полибием, о которых вовсе ничего не известно; ведь для пробивания кольчуги XV в., как уверяет Уильямс, стреле требовалось всего 120 Дж, но, впрочем, античные были лучше.

Для сравнения, всё тот же Полибий сообщает, что у диадохов также имелась «бронированная конница (ἡ κατάφρακτος ἵππος), соответствующая своему названию, т.к. и кони, и воины были покрыты доспехами (ὅπλοις)»: речь тут может идти в т.ч. о стальных кирасах, которые, согласно А. В. Дедюлькину (2021), если судить по изображениям и находкам археологии, в III–II веках до н.э. были в ходу у эллинистических государств. По данным Уильямса, для пробивания 1 мм толщины латного доспеха нужна энергия стрелы в 55 Дж, тогда как 2 мм требуют уже 175 Дж; впрочем, замечает он, в случае качественной среднеуглеродистой стали, как в случае древних, требуется брать множитель не менее ×1,1, а значит, мы говорим уже о 60 и 192 Дж. (Правда, доспехи современных монголам европейцев, напротив, качеством не отличались, и для них он рекомендует умножать совсем на другое — на ×0,7, а то и на ×0,5). Итак, против монгольской стрелы действительно не было никакой защиты её современнику, а вот из греков при обстреле в упор спаслись бы катафракты и те из пехоты, кто был защищён несильно хуже Деметрия Полиоркета.

К счастью, современные линотораксу луки были против него практически бессильны. А что же другое дальнобойное оружие того же времени?

Против широкого убеждения, вовсе не Средним векам, но Античности принадлежит изобретение арбалета, который греками использовался уже где-то с IV–III вв. до н.э. Причём заряжали его древние весьма оригинально: согласно Герону, они «это орудие называли гастрафетом (γαστραφέτης), поскольку натяжение тетивы происходило с помощью живота». Однако распространённость такого арбалета и его характеристики остаются малоизвестными.

Много позднее Вегеций отмечал среди римских воинов «тех, кто стреляет из манубаллист или аркбаллист». Первое, как он замечает далее, это то же, что скорпион, т.е. катапульта, зато второе, по-видимому, есть арбалет. Подробности он не сообщает, считая это «излишним, так как они в ходу и теперь»: известная проблема, когда дело касается древних — их молчание о некоем явлении может означать как тот факт, что подобного тогда просто не существовало, так и наоборот: что оно встречалось на каждом шагу.

#linothorax
⬅️⬆️ «Несокрушимая льняная преграда: об эффективности античного линоторакса», 11/12 ➡️

Арриан (I–II вв. н.э.), кроме того, рассказывая об учениях, проводимых верхом, упоминает метание стрел, которые «пускаются не из лука, но из машины (μηχανή)». П. Чеведден (1995), комментируя этот отрывок, убеждён, что речь тут может идти только о стрельбе из арбалета, из чего следует, что он явно применялся древними на войне.

Вот и два галло-римских рельефа II–III вв. н.э. ясно изображают арбалеты, при этом ни в чём не подобных гастрафету, но по целому ряду деталей подобных новоевропейским; как замечает А.К. Нефёдкин (2010), «совокупность всех этих признаков является лучшим доказательством того, что средневековый арбалет являлся прямым потомком римского». Как водится, списки изобретений Средних веков лучше записывать карандашом (или чем-то ещё, что легко стирается).

Этих данных, конечно, бесконечно мало, чтобы вычислить хотя бы примерно производимую античным арбалетом энергию, однако в Средние века он мог сообщить до 100–200 Дж, чего не выдержал бы не только линоторакс, но скорее всего и кольчуга, а также и какая похуже мускульная кираса.

Дротик, в отличие от лука, крайне редкий гость в репрезентации — исключая, быть может, римскую реконструкцию, которая порой всё же вспоминает про пилум. Из фильмов же, где можно увидеть переброску дротиками, на ум приходит разве что Risen (2016).

Согласно Блиту, дротик массой в 0,8 кг при броске с места летел на 15 м и имел энергию в 60 Дж, с разбега в один шаг — на 29 м и 111 Дж, если же его запускали при помощи специального ремня (άγκΰλη или amentum), то мы говорим уже о 40 м и 160 Дж. Согласно опытам команды во главе со С.Р. Мюрреем (2012), такой ремень действительно увеличивает дальность броска дротика примерно на 58%, после чего предельная дальность может достигать все 55–70 м. Как следует из самых разных исследований, в среднем энергия при запуске современного олимпийского копья составляет ок. 200 Дж, рекорд же 1983 г. составляет и вовсе страшные 417 Дж, и это безо всякого ремня (правда, при схожем весе оно порядком аэродинамичнее древних дротиков).

Копью, как следует из Уильямса, правда, в его исследовании кольчуг, для пенетрации требуется энергии в среднем на 16% больше, чем стреле (а, например, пуле — порой на все 718%, тоже довольно любопытный нюанс: поэтому 250 Дж огнестрела XIV в. — это ничто), из чего следует, что 65–75 Дж, требуемые линотораксу, в случае дротика превращаются уже в 75–89. Не совсем ясно, как быстро он терял при полёте энергию по сравнению с той же стрелой, хотя и известно, что последние склонны к этому тем менее, чем более они тяжелы, дротик же на их фоне тяжел чрезвычайно. Так или иначе, судя по числам, ему вполне могло хватить и половины начальной энергии, чтобы пробить линоторакс, в упор же он легко мог сокрушить не только его, но и какую покрепче броню, включая и латы. Римский pilum был тяжелее и разил, соответственно, ещё сильнее.

Итак, дротик был по-настоящему страшным оружием, от которого уже издревле не было никакого спасения. Уже Гомер упоминает, как пущенная Менелаем в Париса «щит светозарный насквозь пробежала могучая пика», а затем и «броню … украшением пышную, быстро пронзила», после чего «хитон … рассекла»; «он, лишь отпрянув, погибели черной избегнул».

Тем же образом был положен конец успехам Эпаминонда Фиванского, который, по Непоту, «при Мантинее [418 г.] … упал, пораженный издали дротом». Согласно Силию, аналогичное проделал в битве при Тицине (218 г.) с союзным Ганнибалу вождём боев Криксом молодой Сципион, дротик которого «пробил множество слоёв льна и кожаный щит».

#linothorax
⬅️⬆️ «Несокрушимая льняная преграда: об эффективности античного линоторакса», 12/12

ИЗБЫТОЧНОСТЬ ПИРАМИД

Невероятно, но факт: и в наши дни всё ещё существуют люди, которые отказываются понимать, что египетские пирамиды на самом деле построили не кто иные как сами же египтяне с целью предохранения тел своих умерших от распада.

В чём причина этого ментального блока? Что мешает людям принять эту версию, заставляет их предпочитать альтернативные? Ведь далеко не единожды разнообразные «научпоперы» пытались объяснить широкой публике, как там на самом деле обстоят дела, однако их усилия неизменно в долгосрочной перспективе напоминали обстрел стены бобовыми, и obscura побеждала. Отсюда нетрудно сделать вывод, что всё дело вовсе не в незнании неких исторических нюансов, но полностью ином способе мышления толпы: он-то и мешает обывателю согласиться с тем, что в Айгюптосе-Кхеми занимались такой, с его точки зрения, ерундой.

Спрашивается, что же это за способ такой? Что же, об этом рассказывает следующий короткий текст «Эллинистики»: