​​к вечным, не подлежащим девальвации ценностям. живой, настоящий, красивый, 66-летний Владимир Сорокин дал интервью Татьяне Щербине, в котором сравнил Достоевского с бомжом и обратился к человечеству по-настоящему ласково: мудаки. и даже ни разу, на наше счастье, не назвал Россию «Эльдорадо для писателя» — водится за ним такое клише. также мы узнали, как выглядит его новый переводчик на английский Макс Лоутон, в чьем переложении скоро выйдет роман Blue Lard — и, будем надеяться, шокирует англоязычного читателя до глубины души.

последний, похоже, подарок студии MGM, едущей в пасть Amazon. кино is coming home

​​первые рецензии на «Не время умирать» пока сильно лучше, чем предполагалось (по традиции довольна, как слон, британская пресса; если верить местному Долину Питеру Брэдшоу, получился нелепый, большой и сентиментальный фильм), а значит, самое время вспомнить два знаковых текста про 007 на русском.

Александр Проханов расшифровывает послание «Казино Рояль», читая фильм как сказ об исторической миссии Путина:

«Бонд в казино обыгрывает злодея, становится обладателем несметных, миллиардных сокровищ. У него возникает искушение бежать из "Игры", обмануть судьбу, опровергнуть Пифию. Он бросает разведку, пишет прощальное письмо своей благодетельнице "М". Готов со своей возлюбленной безымянно раствориться в мире, где столько дивных лазурных лагун, чудесных ландшафтов, недоступных замков. Не надо убивать, не надо стаскивать с израненного тела окровавленную рубаху и мыть изрезанные руки. Не так ли и Путин, благополучно "процарствовав" два президентских срока, избегнув личных катастроф, став благодаря Газпрому "президентом-олигархом", намерен оставить Кремль? Скрыться из политики, предоставив преемнику "расхлебывать" неизбежные катастрофы русской и мировой истории? Не так ли и Путин желает ускользнуть от фортуны, обмануть Судьбу-Благодетельницу?»

Лев Данилкин объясняет, как франшиза преломляет историю и современность и почему Бонд никогда не пытался построить демократию в России или Китае:

«Бонд, таким образом, ведет себя не как экономист или политик, а как географ, осознающий, что он может регулировать только те проблемы, которые правда могут быть решены. Вы можете — понимают зрители в Лондоне, Москве, Нью-Йорке и Тегеране — воевать с террористами, но бессмысленно пытаться разрушить то, что формируется по не зависящим от нас причинам; не стоит, по примеру Ксеркса, сечь плетками море. Этот «географический» подход к истории и современности, который воплощает Джеймс Бонд и который реализован в сценариях бондианы, — несомненно, один из факторов долгосрочного успеха. Бонд не верит в то, что все дело в экономике и техническом прогрессе, в теорию «плоского мира», в то, что моря и горы не имеют значения и логика финансовой глобализации вот-вот нейтрализует все существующие различия. Бонд знает, насколько важна для Англии ее географическая изоляция — и, более того, понимает, что самому ему в плоском мире, мире без конфликта, делать нечего, он там не нужен. Помните тот единственный раз, когда Бонд запропал на шесть лет? Это произошло между 1989-м и 1995-м, ровно в тот момент, когда людям показалось, что конфликт двух цивилизаций сошел на нет, история — закончилась и мировой дух наконец познал себя. «Конец истории» — конец Бонда; 007 похоронили под сурдинку; к счастью, быстро выяснилось, что моря и горы, хоть ты тресни, никуда не делись, и, соответственно, история — продолжается, и, раз так, Бонд — участник холодной войны, но не пережиток ее — может вновь заняться своим старым хобби — воскресать».

​​12 апреля 2022 года в переводе все того же Макса Лоутона выйдет английский перевод, возможно, самой брутальной сорокинской вещи; на обложке — снова, как и почти 20 лет назад, — кубики: решение довольно очевидное, но все-таки не такое лобовое, как огромный глаз на новом «Соглядатае» только бы не плиточки для скрэббла на «Аде, или Отраде»— я прошу об этом, стоя на коленях)

очень понравился новый фильм Алексея Октябриновича Шредера — скупой и дисциплинированный. никаких ужимок, попыток понравиться, встроиться в какой-то правильный — ну, например, «антиимпериалистический» — контекст; и при этом безжалостно честный. «Холодный расчет», уже на российских стримингах.

​​пожалуй, было бы преувеличением сказать, что «Сцены из супружеской жизни» как-то радикально разочаровывают: у Романа Волобуева в связи с «Тринадцатью друзьями Оушена» была нехитрая метафора про выдохшееся, но вполне пристойное шампанское, которое не грех допить и утром; так, в общем, и тут.

при этом у Хагая Леви был уникальный шанс улететь в вечность — лучшие, каких себе только можно представить, артисты, обсуждающие, возможно, единственную важную тему, — а получился просто элитный продукт, который было не всегда интересно смотреть, но неизменно любопытно обсуждать, всякий раз сетуя на идиотское, настаиваю, решение добавить в каждую серию остраняющие, «ах мы все это не всерьез», элементы.

с другой стороны, «Сцены...» — с их скульптурными репликами, как бы хаотичными, но продуманными перемещениями по замкнутому пространству, многозначительными паузами и очень искусственным переключением температуры внутри эпизода (я люблю тебя, поди к черту) — убедительно доказывают нам, что даже самый изысканный театр, где «все по-настоящему», бесконечно ниже «иллюзорного», «сновидческого» кино.

​​думал какое-то время назад над феноменом великого русского сборника рассказов — в противовес великому американскому роману («Повести Белкина», «Записки охотника», «Конармия», «Голубая книга», «Первый субботник»; это то, что первым приходит в голову), — а потом Егор попросил прислать десять любимых русских рассказов, написанных в XXI веке. получился такой топ-50; читайте Левкина, Горбунову, Мещанинову, Гаврилова — и всех остальных.

не потерять вкуса к жизни и работе. находить в себе силы вставать каждое утро с кровати, чтобы командовать осветителями и массовкой, раздавать указания артистам, вникать в подробности событий, случившихся 700 с лишним лет назад. верить в то, что эти загримированные люди в до нелепости длинных плащах — средневековые рыцари и дамы, и заражать этой уверенностью зрителей. «Последняя дуэль» сообщает нам, что на определенных этажах искусства возраста не существует и что иногда, при величайшем напряжении таланта, моральный пафос не досадный довесок, а сама материя произведения. новый, грозный фильм Ридли Скотта чем-то напоминает толстовское «Воскресение» — может быть, своей страстью и неумолимостью, которую невозможно спутать с резонерством

​​что почитать вместо интервью Брета Истона Эллиса российскому Esquire, которое напоминает, что самое грустное для пожилого панка — когда его собственный голос становится неотличимым от того, что говорит сидящий перед ним подражатель:

— ироничный, но, скорее, доброжелательный профайл Эллиса в The Guardian, приуроченный к выходу сборника эссе White: писатель пытается объяснить свою анти-антитрамповскую позицию, рассказывает об отношениях с партнером-миллениалом и вводит превосходное определение style-free zone — так он охарактеризовал «Женщину в окне» и «Девушку в поезде».

— русский перевод эссе tweeting, опубликованный «Пыльцой». Эллис — знатный твиттер-шитпостер, недавно передавший свой аккаунт бойфренду Тодду, — объясняет, зачем он написал тот самый твит про Кэтрин Бигелоу и почему его так бесит культ Дэвида Фостера Уоллеса — печального гения в бандане, которого очень комфортно любить на расстоянии:

«Но в фильме ни разу не упоминается о другом Уоллесе: презрительномф спорщике, завистливом засранце с жестокой жилкой, безжалостном критике — обо всем том, что некоторым из нас казалось в нем самым интересным. Фильм предпочитает святого Дэвида, автора кеньонской речи «Это вода», — речи, которую трудно переварить даже некоторым его убежденным защитникам — и даже бывшим редакторам, заявляющим, что ничего хуже он не писал, хотя в итоге именно она и стала вирусной мини-сенсацией. Этот Уоллес — голос разума, мудрец, и фильм скатывается в культ очаровательности, хотя настоящий Дэвид громил других людей и наверняка жаждал славы — да и нет ничего такого уж необычного в том, что писатели с подозрением относятся к литературному признанию и одновременно с удовольствием гадают, что с ними будет дальше. Уоллес был сварливым, мог стать злым и ехидным, но этот Дэвид Фостер Уоллес уже стерт, поэтому фильм и получился такой категорически монотонный и искренний».

«Беккет: Путь вычитания» Анатолия Рясова — хорошая книга с той же полки, что и «Красный нуар Голливуда» Михаила Трофименкова и «Поланский» Станислава Зельвенского; очень хочется, чтобы такого компетентного, бесстрашно заходящего на чужую как будто делянку культурологического нон-фикшена было больше. интернет у нас пока общий, и нет, в общем, никаких причин, почему исследователь из России не мог бы написать что-то веское про сериал «Лучше звоните Солу», Джулиана Барнса или Филипа Сеймура Хоффмана.

еще подумалось, что настоящая литературная контркультура сегодня — это, осознав завоевания высокого модернизма, «нового романа», концептуализма, зебальдианства, да даже автофикшена, выбрать все-таки другую дорогу; не пестовать, то есть, ситуацию Невозможности Слова, а что-то с этой депрессивной немотой наконец сделать. что амбициознее — сочинять «проэзию», прислушиваясь к журчанию родной речи (и ловить себя на мысли, что у Соколова и Беккета получалось лучше)? изобретать новые вариации «теоретического романа» — формата, позволяющего замаскировать неспособность рассказать историю, как бы консервативно это ни звучало? или, признав немыслимую техническую сложность задачи, написать убедительный роман с персонажами, сюжетом и идеями (последнее, как мы понимаем, необязательно), который, натурально, «будут читать теперешние дети лет через 20 и будут над ним плакать и смеяться и полюблять жизнь»? есть подозрение, что только так — фанатами «архаичных» Стерна (Толстой), Свифта (Джойс), Гете (Кафка), Сен-Симона (Пруст), Пушкина (Набоков), литература подвигалась два предыдущих века, и, может статься, найдет в себе силы решительно сдвинуться сейчас.

​​по небу раскатился вой: новая редакция перевода «Радуги тяготения», выполненная Максимом Немцовым и Анастасией Грызуновой, предварительно выйдет в декабре в «Азбуке». обложка, как знает всякий пинчонозавр, не отлетевшая, а вполне классическая (но любим мы другую); в собрание сочинений, к слову, не верю — просто ждем вторым-третьим темпом V, Vineland и Inherent Vice, уже выходившие на русском.

​​«Был такой интересный случай, когда у него в тексте кто-то говорит "ну вы, будерусские суки" или что-то в этом духе, в "Теллурии". Я думаю: боже мой, что такое? Спросил у русских друзей, никто не знал, спросил у Марка, он тоже не знал, спросил у Сорокина, он сказал: "Это ничего не значит, это просто фирма, которая занимается отоплением нашего дома во Внуково". Он увидел это название – “Будерус”, и оно стало бранью».

переводчик Сорокина на английский Макс Лаутон рассказывает Александру Генису, как ужинал с писателем в «Пушкине» и почему считает «Голубое сало» его самой изысканной книгой; оба сходятся на том, что ближайшие пять лет, за которые в Америке должны выйти главные тексты ВГС, могут стать решающими для нобелевских перспектив автора «Сердец четырех».

Анатолий Гаврилов — чьи книги «На вокзале не появляйтесь» и «Таким, значит, образом» недавно появились в «Фаланстере», и , хочется верить, не в единственных экземплярах — невероятный.

​​в «И просто так» нет Саманты Джонс, но если судить по первым двум эпизодам, именно она — а точнее, попытки найти ей замену — должны стать подлинным сюжетом этого мини-сериала. может быть, первая серия еще и потому так мучительна, что отсутствие любимой героини получает вполне оскорбительное объяснение, а вторая не вызывает такой изжоги, потому что в трудную минуту Саманта посылает Кэрри цветы (впрочем, поверить, что в такой ситуации она не позвонила бы бывшей подруге — что бы там между ними ни произошло — совершенно невозможно).

это неловкие серии ретроспективно подсвечивают важную вещь про «Секс в большом городе» — указывают на то, что на самом деле это был сериал не о мужчинах, моде, Нью-Йорке, а о жажде мудрой, опытной, блестящей наставницы, которая научит своих непутевых подруг жизни. в «И просто так», надо полагать, такими персонажами станут Лиза Тодд Уэксли (которая похожа на Саманту и чисто антропометрически), подкастерша Че Диаз (Сара Рамирес), вступившая во втором эпизоде в страшно неловкое, если задуматься об этом по-настоящему глубоко, столкновение с Мирандой и профессор Ниа Уоллес (Карен Питтман). они, по-видимому, должны задать этой вселенной новую гендерную, сексуальную и расовую перспективу, а пожилые, оглохшие, умершие мужья — заставят задуматься о том, где мы все однажды будем.

кадр напоминает о том, что параллельно на HBO идут «Полезные советы от Джона Уилсона» — вот уж действительно, безо всяких скидок, выдающийся сериал о современном Нью-Йорке, где воришка в маске куклы — далеко не самое странное, что можно встретить в этом городе.

​​за что мы любим Джулиана Барнса — и Гюстава Флобера. эссе великого британского писателя к 200-летию его кумира — целиком без пейвола на сайте LRB.

​​новая книга Джулиана Барнса зовется «Элизабет Финч» и увидит свет 14 апреля 2022 года. в центре этой короткой истории — попытки протагониста Нила разобраться в жизни и сочинениях заглавной профессорши, светоча разума в темные времена. другая обсессия рассказчика — Юлиан (то есть, буквально, Джулиан) Отступник. будет обманом сказать, что мы как-то невероятно заинтригованы (издательство Penguin давно не писало таких помпезных аннотаций), но у нас уже было множество подтверждений тому, что этот автор умеет оживлять самые аморфные риторические конструкции — так, два года назад он изваял превосходный нон-фикшен о том, что Англии и Европе лучше вместе, чем врозь.

​​четвертая «Матрица» и новый «Человек-паук« встретились в новогоднем прокате по ковидной случайности, но в их сближении все же прослеживается кое-какая логика. выходящие с разницей в день фильмы разрабатывают примерно одну и ту же тему: можно ли придумать действительно оригинальный сюжет в эпоху истощения интеллектуальной собственности? как быть с собственным наследием: решительно от него откреститься? поднять на флаг? а может быть, сделать отношения с ним пружиной новой истории — и тем самым освежить ее?

Marvel делают вид, что для устойчивой, опирающейся теперь и на телепроизведения франшизы такой проблемы не существует вовсе. «Нет пути домой» — победительный фильм, который компенсирует дефицит нестандартных ходов ностальгическими камео и апеллирует к высокой логике предназначения (это не мы повторяемся, а таков путь героя). что это не развивает сагу как таковую, претензия, наверное, справедливая: филлер не филлер, а скорее, праздничный фильм-самоволка — что, в общем, вполне в духе заглавного персонажа.

Warner Bros. подходит к вопросу серьезнее, и Дэвид Митчелл и Александер Хемон, писавшие новую «Матрицу» вместе с Ланой Вачовски, превращают первую половину фильма в странную смесь «Адаптации» и «Руби Спаркс»: художник и его создание, «оригинальное сочинение» и его «модальности», творческий кризис и воспоминания о том, что когда-то ты мог оторваться от земли и скрыться ото всех за облаками. превратить блокбастер в антологию писательских сомнений и страхов — решение, подкупающее своим безумием. оставить в 200-миллионном боевике драматургические швы, показать, «как сделан» всякий сиквел — почти формалистский эксперимент. в особенно тревожные моменты все это, впрочем, напоминает «Космический джем», и не будем делать вид, что у авторов все получилось (давно мы не видели такого незрелищного буллет-тайм). если это и неудача, то продуктивная, интересная, запоминающаяся; что-что, но точно не конвенционально плохой фильм.

с третьей стороны, оба фильма — жертвы гиперинформативного общества. за несколько месяцев до релиза можно было обнаружить в интернете изложения сюжетов «Паука» и «Матрицы», полные возмутительно точных деталей. это превращает просмотр фильма в закрашивание чек-боксов: подтвердилось, сбылось, все как в сливах. затруднительно представить себе фанатов обеих франшиз, которые придут в кино без малейшего представления о том, что их ждет. затруднительно удивить тех, кто привык разглядывать трейлеры, словно это место преступления.

конец 2022 — начало 2023 года, Jaromir Hladik press, перевод на русский Павла Шишина. как же ждем

​​и все-таки это был хороший год.

перед началом 2022-го — три засечки:

— рецензия на «Лакричную пиццу» — фильм, о котором хочется говорить, думать, рассматривать; которым хочется делиться. может быть, это Андерсон-лайт — а может, к такой солнечной простоте и должен стремиться всякий большой автор.

— видеоэссе про «Сопрано» — сериал, который я, раскрыв рот, смотрел в 2020-м и осмыслял в 2021-м. ни одной мой текст прежде не получал столько внимания за такой короткий промежуток времени; новое, будоражащее ощущение, которое не терпится испытать снова.

— топ лучших фильмов и сериалов 2021 года. позиции, в общем, очевидные, но про один фильм хочется сказать отдельно: вчера на российских стримингах появился Stillwater с Мэттом Дэймоном — доберитесь до него, если цените, с одной стороны, «Удачу Логана», а с другой, например, «Манчестер у моря».

из необязательного, но, в общем, симпатичного «Возвращения в Хогвартс» мы узнали, что у Хелены Бонем Картер сочный заливистый смех; что Майк Ньюэлл — безнадежно театральный дядька (обстоятельство, плохо повлиявшее на «Кубок огня»: из этой великолепной густонаселенной и всегда меня пугавшей книги мог бы получиться впечатляющий промежуточный финал саги); что Дэвид Йейтс чем-то похоже на будущего короля Великобритании (и снимает такие же — осанистые, скучноватые, с лысиной — фильмы); что Уотсон и Рэдклифф бесконечно много рефлексируют о своих ролях и месте франшизы в их жизни, а Гринт, которому даже в голову не пришло побриться перед тем, как сесть в кадр, словно не думает об этом вовсе. ну и попробуйте теперь сказать, что Рон Уизли — вечно остающийся не у дел, нелепый, туговатый, с одним (пригодившимся в самом первом романе) талантом нормис — не ваш любимый герой.

​​«Разумеется, не стоит отождествлять вымышленного персонажа с носящим те же имя, фамилию и отчество автором, который, как сам он признавался в эссе, опубликованном в 1991 году в немецкой газете die tageszeitung (taz), останавливался в Дахау лишь на одну ночь и провел всего два часа на территории концлагеря. К тому же автор предпочитал наслаждаться устрицами с шабли на живописном мюнхенском рынке Виктуалиен­маркт, тогда как своего литературного тезку он обрек на физические и душевные страдания в вымышленном концентрационном лагере Дахау»

одна из редких биографических подробностей, которая есть в книге Дирка Уффельманна про Владимира Сорокина, подтверждает, что к нему идеально подходит знаменитая цитата Флобера, подправленная в английской версии Джулианом Барнсом: Be normal in your life, like a bourgeois, so that you may be violent and original in your work.; сразу хочется пересмотреть «Сорокин-трип». что до разборов текстов классика, то они показались мне неудовлетворительными: из этой монографии трудно понять, почему создатель таких «скучных», монотонных, испытывающих терпение читателя произведений, как «Норма», «Роман« и «Ледяная трилогия», автор, вот уже сорок лет пользующийся двумя-тремя броскими приемами, лишенный собственного голоса и проницательно замечающий, что сталинский СССР похож на гитлеровскую Германию, — великий русский писатель, который достоин Нобелевской премии.