начало
Соответственно, верность “южным” традициям, являющимся важным фактором самосознания местного белого сообщества, позволила “Молодым Патриотам” действительно вовлекать в орбиту идеологического влияния не только членов молодежных белых банд Нью-Йорка или Чикаго, но и местных байкеров, представителей наиболее расистской субкультуры США в тот период. Трансформируя мятежный дух этих белых маргиналов по рецептам Маяковского; т.е. превращая стихийную расовую ненависть в ненависть к самому общественному строю, который, откровенно говоря, низводил белых хиллбилли на уровень негров и мигрантов.
Чуть погодя, опять же под влиянием “Пантер”, которые в какой-то момент вошли в конфликт с организациями, исповедующими “чистый” (не антикапиталистический) черный “культурный национализм”, “Молодые патриоты” обрушились и на белый “культурный национализм”. Раскрывая его коммерциализированный характер (“капиталисты зарабатывают миллионы на бусах, рубашках с афро-принтами и ковбойских шляпах”), заявлялось, что сам по себе “культурный национализм” безвреден, ничего не меняет и лишь увековечивает капиталистическую эксплуатацию (“символы черного и белого самосознания используются для продвижения табака, алкоголя и укрепления проблемной иерархии в сообществе”).
Но фактически, и “Черные Пантеры”, и “Молодые Патриоты”, и другие расовые группы “Радужной коалиции", продолжали использовать именно “культурный национализм” и апелляции к расовому происхождению в качестве основы своей политической пропаганды (к примеру, “Белым Сопротивлением” назывался цикл статей в журнале “Патриот” о движении белых против войны во Вьетнаме).
Иными словами, именно гордость за расовое происхождение, гордость за свою культуру являлись теми факторами, которые отличали одну организацию “Радужной коалиции” от другой. Для “Молодых патриотов” предметами такой гордости являлись принадлежность к сообществу хиллбилли (hillbilly nationalism) и “отсталая южная” культура, - в которой конечно же подчеркивалось демократическое начало, - сочетающиеся парадоксальным образом с антирасизмом и антимилитаризмом.
Вообще пример “Радужной коалиции” как бы демонстрировал, что различия расовых и этнических культур, - от которых ни одна сторона не собиралась отказываться в пользу “интеграции”, - не является преградой для укрепления социального “единства угнетенных”. На удивление, внутри альянса действительно не наблюдалось конфликтов, конкуренции и стремления нарастить свою мощь за счет других, традиционно характерных для подобных левых коалиций. Каждая из организаций “окучивала” своё расово-этническое сообщество, каждая из организаций спокойно принимала лишенный ксенофобии “культурный национализм” других участников альянса, ничто не препятствовало координации и взаимопомощи.
Обмен опытом, средствами и материалами между расовыми фракциями, каждая из которых была заинтересована в укреплении другой, принял достаточно широкие формы, послужив даже основой для нескольких уголовных дел о “незаконной” передаче “Молодыми лордами” пожертвований, собранных в “своих” церквях (в США церковные приходы 60-х так же сегрегировались по расовому принципу) “Молодым патриотам” на реализацию социальных программ в белых кварталах.
продолжение
Соответственно, верность “южным” традициям, являющимся важным фактором самосознания местного белого сообщества, позволила “Молодым Патриотам” действительно вовлекать в орбиту идеологического влияния не только членов молодежных белых банд Нью-Йорка или Чикаго, но и местных байкеров, представителей наиболее расистской субкультуры США в тот период. Трансформируя мятежный дух этих белых маргиналов по рецептам Маяковского; т.е. превращая стихийную расовую ненависть в ненависть к самому общественному строю, который, откровенно говоря, низводил белых хиллбилли на уровень негров и мигрантов.
Чуть погодя, опять же под влиянием “Пантер”, которые в какой-то момент вошли в конфликт с организациями, исповедующими “чистый” (не антикапиталистический) черный “культурный национализм”, “Молодые патриоты” обрушились и на белый “культурный национализм”. Раскрывая его коммерциализированный характер (“капиталисты зарабатывают миллионы на бусах, рубашках с афро-принтами и ковбойских шляпах”), заявлялось, что сам по себе “культурный национализм” безвреден, ничего не меняет и лишь увековечивает капиталистическую эксплуатацию (“символы черного и белого самосознания используются для продвижения табака, алкоголя и укрепления проблемной иерархии в сообществе”).
Но фактически, и “Черные Пантеры”, и “Молодые Патриоты”, и другие расовые группы “Радужной коалиции", продолжали использовать именно “культурный национализм” и апелляции к расовому происхождению в качестве основы своей политической пропаганды (к примеру, “Белым Сопротивлением” назывался цикл статей в журнале “Патриот” о движении белых против войны во Вьетнаме).
Иными словами, именно гордость за расовое происхождение, гордость за свою культуру являлись теми факторами, которые отличали одну организацию “Радужной коалиции” от другой. Для “Молодых патриотов” предметами такой гордости являлись принадлежность к сообществу хиллбилли (hillbilly nationalism) и “отсталая южная” культура, - в которой конечно же подчеркивалось демократическое начало, - сочетающиеся парадоксальным образом с антирасизмом и антимилитаризмом.
Вообще пример “Радужной коалиции” как бы демонстрировал, что различия расовых и этнических культур, - от которых ни одна сторона не собиралась отказываться в пользу “интеграции”, - не является преградой для укрепления социального “единства угнетенных”. На удивление, внутри альянса действительно не наблюдалось конфликтов, конкуренции и стремления нарастить свою мощь за счет других, традиционно характерных для подобных левых коалиций. Каждая из организаций “окучивала” своё расово-этническое сообщество, каждая из организаций спокойно принимала лишенный ксенофобии “культурный национализм” других участников альянса, ничто не препятствовало координации и взаимопомощи.
Обмен опытом, средствами и материалами между расовыми фракциями, каждая из которых была заинтересована в укреплении другой, принял достаточно широкие формы, послужив даже основой для нескольких уголовных дел о “незаконной” передаче “Молодыми лордами” пожертвований, собранных в “своих” церквях (в США церковные приходы 60-х так же сегрегировались по расовому принципу) “Молодым патриотам” на реализацию социальных программ в белых кварталах.
продолжение
👍16
начало
Собственно, один из руководителей и идеологов “Черных пантер” Элдридж Кливер выразил характер этой внутренней солидарности “Радужной коалиции” таким образом: “Мы призывали к власти черных для черных, к власти красных для краснокожих, к желтой власти для азиатов и к белой власти для белых, потому что никто не хотел продолжать жить под властью свиней” (“свиньями”, само собой, именовались капиталисты). И подобного рода лозунги (в том числе и невозможный для сегодняшних американских SJW-активистов “White power for white people!”) нередко транслировались на митингах и демонстрациях, причем чаще всего они неслись из уст таких деятелей как Элберт Ховард или Фред Хэмптон, являвшихся неоспоримыми идеологами “Черных пантер”. В общем-то, основным лозунгом “Радужной коалиции” как раз и был призыв “Black, Brown, White Power!”
И хотя со стороны все это выглядело просто как проявление своеобразного “расового сепаратизма”, Кливер именовал такой подход “антиимпериалистическим интеркоммунализмом” (антиимпериалистическим - потому что США признавались “империей”, а не “национальным государством”). С расовым и этническим самоопределением колонизируемых (черных, белых, латиноамериканцев, азиатов), с организационной автономией, но при этом скрепленной идеями “революционной межрасовой солидарности”.
Все это кажется наивной утопией, но парадокс в том, что упадок и развал “Радужной коалиции” был связан не с факторами межрасовых конфликтов, а с деятельностью ФБР, которое в рамках программы COINTELPRO (Контрразведывательной программы) фактически развалило изнутри по отдельности каждую из организаций-участниц альянса.
Сегодня, после рассекречивания некоторых архивов этой кампании, роль ФБР в ликвидации американского движения “новых левых” не подвергается сомнению, вопрос лишь в масштабах. В случае, например, с “Черными пантерами”, вмешательство ФБР решающим образом повлияло на непосредственное крушение структуры. Другие группы “Радужной коалиции” так же оказались под прицелом органов и в общем сами бывшие участники склонны именно на провокации и широкие информационные кампании дискредитации взваливать ответственность за постепенное разложение этнических организаций, которые к 1973 году почти синхронно прекратили своё существование.
Собственно, один из руководителей и идеологов “Черных пантер” Элдридж Кливер выразил характер этой внутренней солидарности “Радужной коалиции” таким образом: “Мы призывали к власти черных для черных, к власти красных для краснокожих, к желтой власти для азиатов и к белой власти для белых, потому что никто не хотел продолжать жить под властью свиней” (“свиньями”, само собой, именовались капиталисты). И подобного рода лозунги (в том числе и невозможный для сегодняшних американских SJW-активистов “White power for white people!”) нередко транслировались на митингах и демонстрациях, причем чаще всего они неслись из уст таких деятелей как Элберт Ховард или Фред Хэмптон, являвшихся неоспоримыми идеологами “Черных пантер”. В общем-то, основным лозунгом “Радужной коалиции” как раз и был призыв “Black, Brown, White Power!”
И хотя со стороны все это выглядело просто как проявление своеобразного “расового сепаратизма”, Кливер именовал такой подход “антиимпериалистическим интеркоммунализмом” (антиимпериалистическим - потому что США признавались “империей”, а не “национальным государством”). С расовым и этническим самоопределением колонизируемых (черных, белых, латиноамериканцев, азиатов), с организационной автономией, но при этом скрепленной идеями “революционной межрасовой солидарности”.
Все это кажется наивной утопией, но парадокс в том, что упадок и развал “Радужной коалиции” был связан не с факторами межрасовых конфликтов, а с деятельностью ФБР, которое в рамках программы COINTELPRO (Контрразведывательной программы) фактически развалило изнутри по отдельности каждую из организаций-участниц альянса.
Сегодня, после рассекречивания некоторых архивов этой кампании, роль ФБР в ликвидации американского движения “новых левых” не подвергается сомнению, вопрос лишь в масштабах. В случае, например, с “Черными пантерами”, вмешательство ФБР решающим образом повлияло на непосредственное крушение структуры. Другие группы “Радужной коалиции” так же оказались под прицелом органов и в общем сами бывшие участники склонны именно на провокации и широкие информационные кампании дискредитации взваливать ответственность за постепенное разложение этнических организаций, которые к 1973 году почти синхронно прекратили своё существование.
👍18
Отдаленными наследниками “Молодых патриотов” является сетка Redneck Revolt (действующая теперь под вывеской John Brown Gun Club), которая выскочила в национальное публичное поле в 2016 году (хотя, говорят, образовалась еще в 2009), на фоне роста правого популизма среди провинциального американского населения. А известность приобрела уже в 2017, после столкновений промеж правыми и левыми в Шарлотсвилле вокруг памятника генералу Роберту Э. Ли.
Идея этой сетки была незатейливая: сформировать внутри традиционно консервативной среды “глубинного народа” (деревенщины-реднеков), издревле являющейся социальной базой для всевозможных правых, фракцию противников идей белого превосходства. Но, как водится, на этом учредители не остановились и пришили к антирасизму еще и антикапитализм во всем его нынешнем западном разнообразии, которое противники презрительно именуют “культурным марксизмом”.
Ну и, типа, если “Молодые патриоты” юзали в качестве обертки для своего движения флаг Конфедерации, ковбойские шляпы, кантри-музыку и отсылки к “южной гордости”, то эти в качестве маркера принадлежности к реднек-культуре избрали ныне модные бороды и приверженность ко Второй поправке Билля о правах. Это которая о владении и ношении оружия.
Тут дело в том, что исторически движ вокруг этой поправки был прерогативой правых политических секторов. Насоздавав огромное количество милицейских структур и заполонив собою Национальную Стрелковую Ассоциацию, правые и ультраправые усердно продвигали идею владения оружием и сопротивления федеральному правительству, которое якобы давным-давно предало интересы нации по приказу масонов/коммунистов/евреев. Ассортимент таких правых оппозиционеров очень широк: начиная с противников уплаты налогов (с иконой в качестве Гордона Каля, который погиб в перестрелке с федеральными маршалами в 1983) и религиозных сектантов (типа тех, которых штурмовали федералы в Уэйко в 1993, когда погибло 86 человек), заканчивая многочисленными милициями “патриотов-конституционалистов”, расплодившимися начиная с 60-х годов во многих штатах.
И вот, значит, правую либертарианскую повесточку, вероятно популярную в американской глубинке, решили перехватить эти “мятежные реднеки” в условиях, когда страна фактически разделилась на сторонников демократов и республиканцев. Причем последние (в лице Дональда “Краснова”) тоже более чем активно разыгрывали патриотические картишки, завоевав на свою сторону бóльшую часть “антиправительственной” правой (типа Oath Keepers или сетки 3 Percenters, которые ради “Краснова” даже Капитолий пошли штурмовать).
Не совсем понятно, насколько успешным оказался “перехват повестки” и “организация белого рабочего класса против расизма и капитализма”. Судя по всему, сеть “мятежных реднеков” была не очень многочисленна, но весьма активна в бурную эпоху 2016-2020 гг. А их стремление создать “альтернативу трампизму в среде белых” за счет характерного для правых дискурса, - т.е. защиты Второй поправки и конституционных прав на милицейскую организацию и открытое ношение оружия, - видимо вдохновило другие “антифашистские” (так их называют в Америке) общественные движения, принявшиеся создавать “стрелковые ассоциации” и группы “гражданского ополчения” самого разного политического толка.
И когда Дональд “Краснов” после чреды насильственных инцидентов и покушений ополчился на “антифу”, он в том числе имел в ввиду и эти группы стремительно вооружающихся американских “новейших левых”.
Идея этой сетки была незатейливая: сформировать внутри традиционно консервативной среды “глубинного народа” (деревенщины-реднеков), издревле являющейся социальной базой для всевозможных правых, фракцию противников идей белого превосходства. Но, как водится, на этом учредители не остановились и пришили к антирасизму еще и антикапитализм во всем его нынешнем западном разнообразии, которое противники презрительно именуют “культурным марксизмом”.
Ну и, типа, если “Молодые патриоты” юзали в качестве обертки для своего движения флаг Конфедерации, ковбойские шляпы, кантри-музыку и отсылки к “южной гордости”, то эти в качестве маркера принадлежности к реднек-культуре избрали ныне модные бороды и приверженность ко Второй поправке Билля о правах. Это которая о владении и ношении оружия.
Тут дело в том, что исторически движ вокруг этой поправки был прерогативой правых политических секторов. Насоздавав огромное количество милицейских структур и заполонив собою Национальную Стрелковую Ассоциацию, правые и ультраправые усердно продвигали идею владения оружием и сопротивления федеральному правительству, которое якобы давным-давно предало интересы нации по приказу масонов/коммунистов/евреев. Ассортимент таких правых оппозиционеров очень широк: начиная с противников уплаты налогов (с иконой в качестве Гордона Каля, который погиб в перестрелке с федеральными маршалами в 1983) и религиозных сектантов (типа тех, которых штурмовали федералы в Уэйко в 1993, когда погибло 86 человек), заканчивая многочисленными милициями “патриотов-конституционалистов”, расплодившимися начиная с 60-х годов во многих штатах.
И вот, значит, правую либертарианскую повесточку, вероятно популярную в американской глубинке, решили перехватить эти “мятежные реднеки” в условиях, когда страна фактически разделилась на сторонников демократов и республиканцев. Причем последние (в лице Дональда “Краснова”) тоже более чем активно разыгрывали патриотические картишки, завоевав на свою сторону бóльшую часть “антиправительственной” правой (типа Oath Keepers или сетки 3 Percenters, которые ради “Краснова” даже Капитолий пошли штурмовать).
Не совсем понятно, насколько успешным оказался “перехват повестки” и “организация белого рабочего класса против расизма и капитализма”. Судя по всему, сеть “мятежных реднеков” была не очень многочисленна, но весьма активна в бурную эпоху 2016-2020 гг. А их стремление создать “альтернативу трампизму в среде белых” за счет характерного для правых дискурса, - т.е. защиты Второй поправки и конституционных прав на милицейскую организацию и открытое ношение оружия, - видимо вдохновило другие “антифашистские” (так их называют в Америке) общественные движения, принявшиеся создавать “стрелковые ассоциации” и группы “гражданского ополчения” самого разного политического толка.
И когда Дональд “Краснов” после чреды насильственных инцидентов и покушений ополчился на “антифу”, он в том числе имел в ввиду и эти группы стремительно вооружающихся американских “новейших левых”.
Telegram
Сóрок сорóк
Продолжим тему необычного национализма.
В Америке этой проклятой есть такая социальная группа белых англосаксонских протестантов, хиллбилли называется. Про них подробней можете сами прочитать, но если вкратце, то это сформировавшийся на глухом и сельском…
В Америке этой проклятой есть такая социальная группа белых англосаксонских протестантов, хиллбилли называется. Про них подробней можете сами прочитать, но если вкратце, то это сформировавшийся на глухом и сельском…
👍9
Вижу в разных группах, как люди в штыки приняли интервью освобожденной с тюрьмы Евгении Хасис. Складывается впечатление, будто все ожидали что дама на многомиллионную аудиторию начнет каяться и заламывать руки в припадке самообличения. А когда этого не произошло и вместо искренности на Собчак обрушились казенные формулировки, разбавленные традиционными для женских зон историями о любви и мужской манипуляции, некоторые зрители пришли в негодование.
Между тем, как мне кажется, поведение и словеса Хасис были логичны и вполне ожидаемы.
Слегка увлекаясь в бытность свою историей итальянского неофашистского движения 60-80-х, - куда более радикального и серьёзного, оставившего после себя горы трупов и загадок, - я могу провести некоторые аналогии.
Дело в том, что система итальянского правосудия воистину либеральна. И человек, которого специальные комиссии признают “вставшим на путь исправления”, отбыв половину срока, может рассчитывать на получение режима “полусвободы” (т.е. быть свободным в течение дня и возвращаться в тюрьму лишь на ночь). Даже если человек получает по несколько пожизненных сроков за тяжкие преступления, он все равно имеет надежду: в таком случае отсидеть нужно не менее 20 лет, хотя на практике люди переводятся на режим “полусвободы” и после 15-16-17 лет тюрьмы.
Это привело к тому, что в 90-е и 2000-е почти все политические террористы 60-70-х (как неофашисты, так и красные) вышли на “полусвободу”, а многие из них, продемонстрировав на этом режиме окончательный “разрыв с прошлым” и “способность к реинтеграции”, были окончательно освобождены условно-досрочно. Т.е. получили шанс умереть дома, а не в пределах тюремных стен. Чем эти люди теперь успешно и занимаются, валясь в гробы как кегли каждый год. Время беспощадно, ребяты, и дерзкие юнцы, скакавшие с пистолетами по римским улицам в 70-е, сегодня превратились в дряхлеющих стариков.
Само собой, каждое такое “полуосвобождение” сопровождалось повышенным вниманием итальянского общества, которому хотелось узнать, что же это за безумие происходило в стране в 60-70-е годы. “Полуосвобожденные” давали многочисленные интервью, раз за разом объясняя душным итальянским журналистам кто они такие и почему они совершали те преступления, за которые их судили.
И вот какое дело. Хотя само понятие “исправление” предусматривает такую штуку как “раскаяние”, в реальности искреннего (т.е. не формально-юридического) раскаяния услышать в словах бывших неофашистских заключенных почти невозможно. Почти всегда идет стандартный набор дежурных соболезнований жертвам и оправданий из серии “время было такое”, а в 90-е годы, - когда по инициативе главы правительства Андреотти началось рассекречивание документов НАТОвской программы “Stay behind” (на итальянском треке - Операция “Gladio”), - к этому добавились жалобы на манипуляции со стороны итальянских спецслужб и масонов. Которые действительно превратили итальянских неофашистов в важнейший инструмент реализации т.н. “стратегии напряжения” с целью укрепления контроля над обществом и сдерживания потенциальной “красной угрозы”.
Неофашисты в данном случае выступали лишь безмозглыми исполнителями заказов “глубинного государства” и эта роль жертвы ими же самими была с удовольствием воспринята. Ибо, как мы понимаем, с ведомого барана и спросу немного; все вопросы пастухам нужно задавать, но “пастухи” и сами не промах, они никакой ответственности не понесли (а некоторые уже и померли от старости), поэтому расследование большинства терактов в Италии 70-х давно забуксовало на стадии выявления исполнителей. Заказчики и посредники неизвестны, поэтому всю ответственность несут полезные дураки, которым на момент событий было по 19-20 лет, а кому-то и вовсе 16 (речь о Луиджи Чавардини, признанным одним из исполнителей самого страшного в истории страны теракта на вокзале в Болонье в августе 1980 года, где погибли 85 человек).
продолжение
Между тем, как мне кажется, поведение и словеса Хасис были логичны и вполне ожидаемы.
Слегка увлекаясь в бытность свою историей итальянского неофашистского движения 60-80-х, - куда более радикального и серьёзного, оставившего после себя горы трупов и загадок, - я могу провести некоторые аналогии.
Дело в том, что система итальянского правосудия воистину либеральна. И человек, которого специальные комиссии признают “вставшим на путь исправления”, отбыв половину срока, может рассчитывать на получение режима “полусвободы” (т.е. быть свободным в течение дня и возвращаться в тюрьму лишь на ночь). Даже если человек получает по несколько пожизненных сроков за тяжкие преступления, он все равно имеет надежду: в таком случае отсидеть нужно не менее 20 лет, хотя на практике люди переводятся на режим “полусвободы” и после 15-16-17 лет тюрьмы.
Это привело к тому, что в 90-е и 2000-е почти все политические террористы 60-70-х (как неофашисты, так и красные) вышли на “полусвободу”, а многие из них, продемонстрировав на этом режиме окончательный “разрыв с прошлым” и “способность к реинтеграции”, были окончательно освобождены условно-досрочно. Т.е. получили шанс умереть дома, а не в пределах тюремных стен. Чем эти люди теперь успешно и занимаются, валясь в гробы как кегли каждый год. Время беспощадно, ребяты, и дерзкие юнцы, скакавшие с пистолетами по римским улицам в 70-е, сегодня превратились в дряхлеющих стариков.
Само собой, каждое такое “полуосвобождение” сопровождалось повышенным вниманием итальянского общества, которому хотелось узнать, что же это за безумие происходило в стране в 60-70-е годы. “Полуосвобожденные” давали многочисленные интервью, раз за разом объясняя душным итальянским журналистам кто они такие и почему они совершали те преступления, за которые их судили.
И вот какое дело. Хотя само понятие “исправление” предусматривает такую штуку как “раскаяние”, в реальности искреннего (т.е. не формально-юридического) раскаяния услышать в словах бывших неофашистских заключенных почти невозможно. Почти всегда идет стандартный набор дежурных соболезнований жертвам и оправданий из серии “время было такое”, а в 90-е годы, - когда по инициативе главы правительства Андреотти началось рассекречивание документов НАТОвской программы “Stay behind” (на итальянском треке - Операция “Gladio”), - к этому добавились жалобы на манипуляции со стороны итальянских спецслужб и масонов. Которые действительно превратили итальянских неофашистов в важнейший инструмент реализации т.н. “стратегии напряжения” с целью укрепления контроля над обществом и сдерживания потенциальной “красной угрозы”.
Неофашисты в данном случае выступали лишь безмозглыми исполнителями заказов “глубинного государства” и эта роль жертвы ими же самими была с удовольствием воспринята. Ибо, как мы понимаем, с ведомого барана и спросу немного; все вопросы пастухам нужно задавать, но “пастухи” и сами не промах, они никакой ответственности не понесли (а некоторые уже и померли от старости), поэтому расследование большинства терактов в Италии 70-х давно забуксовало на стадии выявления исполнителей. Заказчики и посредники неизвестны, поэтому всю ответственность несут полезные дураки, которым на момент событий было по 19-20 лет, а кому-то и вовсе 16 (речь о Луиджи Чавардини, признанным одним из исполнителей самого страшного в истории страны теракта на вокзале в Болонье в августе 1980 года, где погибли 85 человек).
продолжение
Blogspot
Масоны против "красной угрозы"
Когда кто-то говорит о масонах, о масонских заговорах, на наших лицах тотчас же возникают иронические улыбки - ага, опять вольные каменщики ...