Forwarded from Искусство кино
Первый блок фильмов короткометражной программы фестиваля «Короче»:
▫️«Короче» (реж. Александр Гаврилов, Даниил Воробьев) — совместный микроэтюд режиссера и актера, попытка высказать все претензии (или выдать аванс) киноиндустрии. На языке вздохов, мимики, пластики. Один статичный кадр — один громко молчащий Воробьев.
▫️«Цензурократия» (реж. Никита Миклушов) — лишенный диалогов фильм-путешествие по рутине, которая, ныряя в блюр, съедает реальность. Экспериментальное кино от автора фильма «Мох» — это попытка показать, что цензура может как «населить» слепые пятна содержанием, так и смазать очертания всяких чувств.
▫️«Молочная девочка» (реж. Ольга Добромыслова) — бессловесная метафора материнства, мечущегося в четырех стенах. Лиза Янковская в белой ванной, заполненной молоком; камера Натальи Макаровой, вымеряющая дистанцию между «далекими близкими»; притчеобразный сюжет, ежеминутно грозящий сорваться в боди-хоррор.
▫️«Идеально отвергнутые» (реж. Юлдус Бахтиозина) — нейросетевое рандеву с ожившими фарфоровыми статуэтками. Эффект «зловещей долины» неожиданно сопровождается размышлениями о цене абьюза, грузе старения и глазури. Там, где искусственному интеллекту не достает органики, её хватает авторской фантазии;
▫️«Веселая жизнь» (реж. Кристина Борейко) — эскиз из трудовых будней провинциального ресторана, где внезапно соседствуют свадьба и поминки. Документальная манера съемки сращивает торжество и траур до неразличения, превращающего трагикомедию в трагифарс;
▫️«Мой милый люк» (реж. Сергей Павлов) — история двух одиночеств, юноши-теннисиста и женщины-коллектора, встретившихся в подземном туннеле. Они поиграют в пинг-понг, познакомятся с одиозными героями, прогуляют всю ночь. Микита Воронов и Светлана Маршанкина, запертые друг с другом в формате 4:3, судорожно делают вид, что их встреча не случайна;
▫️«Илья и Захар: масленица на пределе» (реж. Дима Теплов) — портрет поколения зумеров, загримированный под залихватский постдок. Начавшись с сакраментального вопроса — «Хасбик или Гена Букин?», — этот сюжет о друзьях-чудаках, празднующих Масленицу, мутирует в зоркую screwball-комедию. С неожиданно человечным финалом.
▫️«Короче» (реж. Александр Гаврилов, Даниил Воробьев) — совместный микроэтюд режиссера и актера, попытка высказать все претензии (или выдать аванс) киноиндустрии. На языке вздохов, мимики, пластики. Один статичный кадр — один громко молчащий Воробьев.
▫️«Цензурократия» (реж. Никита Миклушов) — лишенный диалогов фильм-путешествие по рутине, которая, ныряя в блюр, съедает реальность. Экспериментальное кино от автора фильма «Мох» — это попытка показать, что цензура может как «населить» слепые пятна содержанием, так и смазать очертания всяких чувств.
▫️«Молочная девочка» (реж. Ольга Добромыслова) — бессловесная метафора материнства, мечущегося в четырех стенах. Лиза Янковская в белой ванной, заполненной молоком; камера Натальи Макаровой, вымеряющая дистанцию между «далекими близкими»; притчеобразный сюжет, ежеминутно грозящий сорваться в боди-хоррор.
▫️«Идеально отвергнутые» (реж. Юлдус Бахтиозина) — нейросетевое рандеву с ожившими фарфоровыми статуэтками. Эффект «зловещей долины» неожиданно сопровождается размышлениями о цене абьюза, грузе старения и глазури. Там, где искусственному интеллекту не достает органики, её хватает авторской фантазии;
▫️«Веселая жизнь» (реж. Кристина Борейко) — эскиз из трудовых будней провинциального ресторана, где внезапно соседствуют свадьба и поминки. Документальная манера съемки сращивает торжество и траур до неразличения, превращающего трагикомедию в трагифарс;
▫️«Мой милый люк» (реж. Сергей Павлов) — история двух одиночеств, юноши-теннисиста и женщины-коллектора, встретившихся в подземном туннеле. Они поиграют в пинг-понг, познакомятся с одиозными героями, прогуляют всю ночь. Микита Воронов и Светлана Маршанкина, запертые друг с другом в формате 4:3, судорожно делают вид, что их встреча не случайна;
▫️«Илья и Захар: масленица на пределе» (реж. Дима Теплов) — портрет поколения зумеров, загримированный под залихватский постдок. Начавшись с сакраментального вопроса — «Хасбик или Гена Букин?», — этот сюжет о друзьях-чудаках, празднующих Масленицу, мутирует в зоркую screwball-комедию. С неожиданно человечным финалом.
👍5🤡1
Forwarded from Комендант кинокрепости
Первые оценки фильмов фестиваля «Короче» в Калининграде.
В конкурсе полнометражных дебютов лидирует «Три свадьбы и один побег» Кирилла Логинова (балл 3.0).
В топе конкурса короткометражных работ — «Цензурократия» Никиты Миклушова (балл 4.1).
За оценками можно следить в Google Таблице каждый день до 24 августа включительно.
В голосовании участвуют:
✦ Тимур Алиев
✦ Екатерина Визгалова («Кино-Театр.ру»)
✦ Павел Воронков («Газета.ру»)
✦ Анна Гоголь (Кино Mail)
✦ Ная Гусева («Синема Рутин»)
✦ Елена Зархина («Правила жизни»)
✦ Валерия Косенко (КиноТВ)
✦ Сергей Кулешов («Искусство кино»)
✦ Евгений Ткачёв («Афиша Daily»)
✦ РУССКОЕ КИНО В ТОПЕ
#Короче2025
В конкурсе полнометражных дебютов лидирует «Три свадьбы и один побег» Кирилла Логинова (балл 3.0).
В топе конкурса короткометражных работ — «Цензурократия» Никиты Миклушова (балл 4.1).
За оценками можно следить в Google Таблице каждый день до 24 августа включительно.
В голосовании участвуют:
✦ Тимур Алиев
✦ Екатерина Визгалова («Кино-Театр.ру»)
✦ Павел Воронков («Газета.ру»)
✦ Анна Гоголь (Кино Mail)
✦ Ная Гусева («Синема Рутин»)
✦ Елена Зархина («Правила жизни»)
✦ Валерия Косенко (КиноТВ)
✦ Сергей Кулешов («Искусство кино»)
✦ Евгений Ткачёв («Афиша Daily»)
✦ РУССКОЕ КИНО В ТОПЕ
#Короче2025
👍4👏2🤡1
70 лет.
Все сказал уже. Низкий поклон дядьке за то, что многое достойное сделал по настоящему значительным.
Все сказал уже. Низкий поклон дядьке за то, что многое достойное сделал по настоящему значительным.
❤11
Forwarded from Искусство кино
В Калининграде показали второй блок фильмов из конкурса короткометражного кино «Короче». Продолжаем публиковать заметки Сергея Кулешова о программе:
▫️«Мама папа я» (реж. Марина Калецкая) — психологическая драма про указанную в названии диспозицию с Анастасией Куимовой в главной роли. Построенная на крупных планах зарисовка из одного торжества по-своему несчастной семьи;
▫️«Большая медведица» (реж. Николь
Старченко) — этюд в серых тонах на манер «новых тихих». История девушки-подростка и ее младшего брата, оставшихся наедине с приморским городом и провинциальной хтонью. Снятое на ручную камеру бытописание обездоленных — но чувствительных;
▫️«Варвара Святая» (реж. Полина Капантина) — тревожный святочный рассказ от режиссера-обладательницы приза от журнала «Искусство кино» на прошлогоднем «Короче». Похождения девочки, проснувшейся в деревянном доме и пытающейся разбудить крепко спящую мать. Не помогают ни запах колбасы, ни песня «Сигма Бой». Снег шуршит под варежками, а одиночество становится предельно тактильным;
▫️«Метеостанция» (реж. Анастасия Соколова) — обаятельная анимация, выдержанная в цветах триколора. История живущих на арктической станции белых медведей, которым Макбуки помогают спасать корабли от айсбергов;
▫️«Новый год во вторник» (реж. Алиса
Полунина) — документальный короткий метр. Несколько дней из жизни матери и сына, уже давно ждущих очереди на получение путевки в ПНИ. Стерильное изображение освобождает сюжет от спекуляций: дистанция между автором и героями не дает истории кровоточить;
▫️«Как холодцы попадают в холодильник» (реж. Олег Афонин) — ироническая комедия о поисках пропавшей (по собственному желанию) невесты. С гэгами в духе Уэса Андерсона, экстрасенсорикой и героями-филистерами. А хододцы попадают в холодильник по большой любви;
▫️«Наш год» (реж. Николай Коваленко) — вояж трёх друзей, договорившихся встретить Новый год на балтийском побережье. Статичные планы, бытовые конфликты и сумма лиминальных пространств, искаженных штампами.
▫️«Мама папа я» (реж. Марина Калецкая) — психологическая драма про указанную в названии диспозицию с Анастасией Куимовой в главной роли. Построенная на крупных планах зарисовка из одного торжества по-своему несчастной семьи;
▫️«Большая медведица» (реж. Николь
Старченко) — этюд в серых тонах на манер «новых тихих». История девушки-подростка и ее младшего брата, оставшихся наедине с приморским городом и провинциальной хтонью. Снятое на ручную камеру бытописание обездоленных — но чувствительных;
▫️«Варвара Святая» (реж. Полина Капантина) — тревожный святочный рассказ от режиссера-обладательницы приза от журнала «Искусство кино» на прошлогоднем «Короче». Похождения девочки, проснувшейся в деревянном доме и пытающейся разбудить крепко спящую мать. Не помогают ни запах колбасы, ни песня «Сигма Бой». Снег шуршит под варежками, а одиночество становится предельно тактильным;
▫️«Метеостанция» (реж. Анастасия Соколова) — обаятельная анимация, выдержанная в цветах триколора. История живущих на арктической станции белых медведей, которым Макбуки помогают спасать корабли от айсбергов;
▫️«Новый год во вторник» (реж. Алиса
Полунина) — документальный короткий метр. Несколько дней из жизни матери и сына, уже давно ждущих очереди на получение путевки в ПНИ. Стерильное изображение освобождает сюжет от спекуляций: дистанция между автором и героями не дает истории кровоточить;
▫️«Как холодцы попадают в холодильник» (реж. Олег Афонин) — ироническая комедия о поисках пропавшей (по собственному желанию) невесты. С гэгами в духе Уэса Андерсона, экстрасенсорикой и героями-филистерами. А хододцы попадают в холодильник по большой любви;
▫️«Наш год» (реж. Николай Коваленко) — вояж трёх друзей, договорившихся встретить Новый год на балтийском побережье. Статичные планы, бытовые конфликты и сумма лиминальных пространств, искаженных штампами.
❤5🤡1
«Ветер» Сергея Члиянца заслуживает разговора. Заслуживает прозрениями Луцика и Саморядова, заслуживает масштабом льющегося с экрана безвременья — слишком тотального даже для современного российского кино.
Заслуживает — но получилось только нагромождение заметок. Хаотичное, уж простите.
В кадре — скомканное саксаулами лихолесье, территория застоявшегося посмертия, где даже советским вертушкам, сторожащим фронтир, обрыдло надзирать и наказывать. Великий потоп смыл все человеческое, окромя бесконечной резни и голода. Последний заставляет рыбака Ивана встать с печи, оставить жену и отправиться за пропитанием туда, куда некуда. Его сопроводит Волк — коллега по цеху, переминающий цевье и мысль об адском пламени, ждущем убийц по ту сторону. Рыбаков двое, а Сотниковых по нулям: в дороге персонаж Олега Василькова донимает белибердой героя Даниила Феофанова, совсем как Гостюхин Плотникова в «Восхождении» Шепитько. Только вот Голгофа тоже ушла под воду. И Ивану ничего не остается — охотиться, убивать и спать в перерывах.
Здесь вечная война. Для героя демилитаризованная зона — сон. И через него, правда, советские войска могут мимоходом въехать в Афганистан, российские — в Чечню.
Терракотовое солнце не греет. Только, по мере продвижения героя к центру Хартланда, обесцвечивает его рыжие волосы.
Как и всегда у Луцика и Саморядова, советскую матрицу абортировали, из неё безжалостно вырезали утопическую компоненту. Героям «Окраины» господский сапог был поперек горла. В постапоке, насаждаемом «Ветром», дышать самостоятельно — уже много.
Даже паузы, с которыми герои входят в в заготовленные для них крупные планы — луцико-саморядовские. Актеры не вполне играют — мумифицируются.
Мертвецом герой вернется домой, сквозь выводок кликуш. На трупный запах явится стервятник. Иван только что, как герой «Треугольника печали», мчал сквозь чащобу, преодолевая размахом ног энтропию. Только в русском поле нет острых углов.
Предельно вещный, заселенный отглагольными прилагательными текст Луцика-Саморядова касаясь сегодня большого экрана кажется то ли анахронизмом, то ли отблеском от Laterna Магика. И пусть диалоги не всегда работают на крупных планах (все же актерская фактура, востребованная мирами авторов сценария, вымерла), сам нарратив парадоксально определяет дальности планов и крупности кадров.
Фильм мог бы сделать Сокуров — вышли бы схожие по фактуре «Дни затмения», скажем — но режиссерский темперамент другой. Здесь сам метод покраски фильма, цветокор, меняющийся не из сцены в сцену даже, а из кадра в кадр, действует провокативнее, чем сокуровские муаровые узоры.
Образ России, здесь — мертвенно бледный, бездыханный — мчит сквозь фронтир в мотоциклетной коляске. «Маленький плот» не играет, играет желваками муж-мертвец, суеверно не верящий в конечность жены. Побуждающий труп встать с кровати. Бог то, по его словам, умер, некому приглядывать за сохранностью границы между миром живых и миром мертвых.
Фраза «Я люблю поговорить о важном» теперь другая, не луцико-саморядовская, а платоновская. Как и все эти:
«Худо станет — я про смерть вспомню. И согреюсь».
«Радостно, что одолел красоту».
И т.д.
Члиянц, будто назло авторам сценария, цитирует Каспара Давида Фридриха и, к примеру, Фриду Кало. Творчество забугорных художников вдруг оказывается то ли ироническим, то ли чрезмерно острым в контексте этой мрачной сказки.
Где в океане бушуют торнадо. В доме висит Босх и портрет Платонова.
Где на холмах мобилизуют народ на вечную войну. Как в «Духовом дне» племя Христофоровых шло партизанить по России (ибо мужчина только так и может жить здесь — в партизанском отряде со штыками наголо), так здесь утащит героя это «братство кольца» в победоносное умирание.
«С нами русский военный бог» — говорят с экрана.
Это значительное кино.
Заслуживает — но получилось только нагромождение заметок. Хаотичное, уж простите.
В кадре — скомканное саксаулами лихолесье, территория застоявшегося посмертия, где даже советским вертушкам, сторожащим фронтир, обрыдло надзирать и наказывать. Великий потоп смыл все человеческое, окромя бесконечной резни и голода. Последний заставляет рыбака Ивана встать с печи, оставить жену и отправиться за пропитанием туда, куда некуда. Его сопроводит Волк — коллега по цеху, переминающий цевье и мысль об адском пламени, ждущем убийц по ту сторону. Рыбаков двое, а Сотниковых по нулям: в дороге персонаж Олега Василькова донимает белибердой героя Даниила Феофанова, совсем как Гостюхин Плотникова в «Восхождении» Шепитько. Только вот Голгофа тоже ушла под воду. И Ивану ничего не остается — охотиться, убивать и спать в перерывах.
Здесь вечная война. Для героя демилитаризованная зона — сон. И через него, правда, советские войска могут мимоходом въехать в Афганистан, российские — в Чечню.
Терракотовое солнце не греет. Только, по мере продвижения героя к центру Хартланда, обесцвечивает его рыжие волосы.
Как и всегда у Луцика и Саморядова, советскую матрицу абортировали, из неё безжалостно вырезали утопическую компоненту. Героям «Окраины» господский сапог был поперек горла. В постапоке, насаждаемом «Ветром», дышать самостоятельно — уже много.
Даже паузы, с которыми герои входят в в заготовленные для них крупные планы — луцико-саморядовские. Актеры не вполне играют — мумифицируются.
Мертвецом герой вернется домой, сквозь выводок кликуш. На трупный запах явится стервятник. Иван только что, как герой «Треугольника печали», мчал сквозь чащобу, преодолевая размахом ног энтропию. Только в русском поле нет острых углов.
Предельно вещный, заселенный отглагольными прилагательными текст Луцика-Саморядова касаясь сегодня большого экрана кажется то ли анахронизмом, то ли отблеском от Laterna Магика. И пусть диалоги не всегда работают на крупных планах (все же актерская фактура, востребованная мирами авторов сценария, вымерла), сам нарратив парадоксально определяет дальности планов и крупности кадров.
Фильм мог бы сделать Сокуров — вышли бы схожие по фактуре «Дни затмения», скажем — но режиссерский темперамент другой. Здесь сам метод покраски фильма, цветокор, меняющийся не из сцены в сцену даже, а из кадра в кадр, действует провокативнее, чем сокуровские муаровые узоры.
Образ России, здесь — мертвенно бледный, бездыханный — мчит сквозь фронтир в мотоциклетной коляске. «Маленький плот» не играет, играет желваками муж-мертвец, суеверно не верящий в конечность жены. Побуждающий труп встать с кровати. Бог то, по его словам, умер, некому приглядывать за сохранностью границы между миром живых и миром мертвых.
Фраза «Я люблю поговорить о важном» теперь другая, не луцико-саморядовская, а платоновская. Как и все эти:
«Худо станет — я про смерть вспомню. И согреюсь».
«Радостно, что одолел красоту».
И т.д.
Члиянц, будто назло авторам сценария, цитирует Каспара Давида Фридриха и, к примеру, Фриду Кало. Творчество забугорных художников вдруг оказывается то ли ироническим, то ли чрезмерно острым в контексте этой мрачной сказки.
Где в океане бушуют торнадо. В доме висит Босх и портрет Платонова.
Где на холмах мобилизуют народ на вечную войну. Как в «Духовом дне» племя Христофоровых шло партизанить по России (ибо мужчина только так и может жить здесь — в партизанском отряде со штыками наголо), так здесь утащит героя это «братство кольца» в победоносное умирание.
«С нами русский военный бог» — говорят с экрана.
Это значительное кино.
❤13
Forwarded from Искусство кино
Прошел уже третий блок коротких метров в конкурсной программе фестиваля «Короче». Вот что о фильмах пишет Сергей Кулешов:
▫️«Главное к этой минуте» (реж. Павел Артемьев) — комедия положений от экс-фронтмена группы «Корни» о радио-ведущем, история, по ходу дела трансформирующаяся в поколенческую драму. В комплекте — филлерные музыкальные номера, Ольга Сутулова и скрытые за спойлером семейные ценности;
▫️«Музззло» (реж. Ламара Согомонян) — ироническое мокьюментари, собранное из фрагментов видеоблогов, мультимедийных вставок и постановочных интервью с фэйковыми продюсерами и псевдо-инфлюенсерами. Ключевой вопрос фильма — «в чем формула хита?» — погребен под высмеиванием стереотипов о тик-ток хаусах и музыкальной журналистике. Не спешите принимать здешних «экспертов» за юродивых: актеры достойны участия в кастинге к сиквелу «This Is Spinal Tap»;
▫️«Яма» (реж. Егор Корешков) — режиссерский дебют востребованного актера, рассказывающий о почтенном музыканте-лузере. Из оркестровой ямы пожилой трубач отправляется прямиком на пенсию, где играть остается только в переходах и на похоронах. Снятое в тёплых тонах Feel-Good movie о горемыке-ретрограде, чья жизнь сказочным образом обращается вспять;
▫️«Зима, весна, лето, осень... и снова зима» (реж. Ильдар Шангараев) — одиссея девочки-подростка и её богатого отца по временам года. Каждому соответствует свое стилистическое решение: где-то — минимум монтажных склеек, где-то — формат скринлайф. Парафраз Ким Ки Дука в названии не мешает остроактуальному политическому конспекту подспудно вплывать в повествование;
▫️«Сын» (реж. Жанна Бекмамбетова) — 3D-мультипликация об отце и его парализованном сыне, живущих в казахстанской степи и невольно ждущих чуда. Фильм получил приз Шанхайского кинофестиваля. Опровергая стереотипы о Nepo Baby, дочь Тимура Бекмамбетова заходит на территорию не российской, но советской традиции анимации — чуткой, интернациональной, экономящей на диалогах в пользу яркой фактуры и предметно-вещественной среды. Анимации, мечтающей о космосе;
▫️«Закругляемся» (реж. Глеб Хлебников) — режиссерский дебют сына Бориса Хлебникова о причудах семейных (не)отношений в жанре «путешествие трупа». Кино, балансирующее на тонкой грани между разговорной драмой и визуальным анекдотом в духе «немой комической». Словом, все способы эффективны, чтобы напомнить — каждому когда-то придется закруглиться.
▫️«Главное к этой минуте» (реж. Павел Артемьев) — комедия положений от экс-фронтмена группы «Корни» о радио-ведущем, история, по ходу дела трансформирующаяся в поколенческую драму. В комплекте — филлерные музыкальные номера, Ольга Сутулова и скрытые за спойлером семейные ценности;
▫️«Музззло» (реж. Ламара Согомонян) — ироническое мокьюментари, собранное из фрагментов видеоблогов, мультимедийных вставок и постановочных интервью с фэйковыми продюсерами и псевдо-инфлюенсерами. Ключевой вопрос фильма — «в чем формула хита?» — погребен под высмеиванием стереотипов о тик-ток хаусах и музыкальной журналистике. Не спешите принимать здешних «экспертов» за юродивых: актеры достойны участия в кастинге к сиквелу «This Is Spinal Tap»;
▫️«Яма» (реж. Егор Корешков) — режиссерский дебют востребованного актера, рассказывающий о почтенном музыканте-лузере. Из оркестровой ямы пожилой трубач отправляется прямиком на пенсию, где играть остается только в переходах и на похоронах. Снятое в тёплых тонах Feel-Good movie о горемыке-ретрограде, чья жизнь сказочным образом обращается вспять;
▫️«Зима, весна, лето, осень... и снова зима» (реж. Ильдар Шангараев) — одиссея девочки-подростка и её богатого отца по временам года. Каждому соответствует свое стилистическое решение: где-то — минимум монтажных склеек, где-то — формат скринлайф. Парафраз Ким Ки Дука в названии не мешает остроактуальному политическому конспекту подспудно вплывать в повествование;
▫️«Сын» (реж. Жанна Бекмамбетова) — 3D-мультипликация об отце и его парализованном сыне, живущих в казахстанской степи и невольно ждущих чуда. Фильм получил приз Шанхайского кинофестиваля. Опровергая стереотипы о Nepo Baby, дочь Тимура Бекмамбетова заходит на территорию не российской, но советской традиции анимации — чуткой, интернациональной, экономящей на диалогах в пользу яркой фактуры и предметно-вещественной среды. Анимации, мечтающей о космосе;
▫️«Закругляемся» (реж. Глеб Хлебников) — режиссерский дебют сына Бориса Хлебникова о причудах семейных (не)отношений в жанре «путешествие трупа». Кино, балансирующее на тонкой грани между разговорной драмой и визуальным анекдотом в духе «немой комической». Словом, все способы эффективны, чтобы напомнить — каждому когда-то придется закруглиться.
❤5😁1🤡1