Написал лонгрид о видеоигровых дистопиях, историческом контексте и проблемах определения жанровых рамок.

По ссылке — 1984, Одоевский, машинерия и архитектура Half-Life 2, Cruelty Squad и куча других игр от классических битемапов до текстовых адвенчур.

GDC наконец-то ненадолго ушли от скучного бизнес-тока и заигрывания с NFT, опубликовав доклад авторов TUNIC про звук в игре.

Кто не в курсе — в саундтрек зашиты свой язык и ключи к многочисленным секретам. Там все очень сложно, и разработчики "не ожидают, что все будет раскрыто", называют этот слой "контентом для никого", ну и ближе к концу процесс раскопок напоминает что-то между глитч-спидранами и ARG: незадокументированные инпуты на контролллере, сайты и аудио с рисунками в спектрограмме, вот это все.

Чуть ранее еще писали тред про язык в игре, там более сжато все подано.

P.S. В комментариях еще кинули доклад про секреты, тоже хорошо.

Продолжим интерканальный диалог про имсимы и время. Процитирую важное из ответа @krai_games на свой последний пост:

"В пошаговых играх такой темпоритм (т.е. вмещающий в себя цикл планирования и реакции в реальном времени), как кажется, – проблема. Вот это вторая сторона, куда меня мысли увели. Проблема и с организацией игры, и с вчувствованием в какую бы то ни было костыльную попытку перевести привычно пошаговые вещи в реалтайм (я видел мультиплеерные варианты традиционных рогаликов типа Angband, вот это изврат!), телесность тут точно никак не воссоздать и связанный с этим тип погружения не получится: никак не пустить одновременно и время игры, и временность, в которой существует игрок.
...
Сегодня (традиционные) рогалики прочно ассоциируются именно с концептами dungeon crawling и hack and slash, и связь с текстовыми приключениями здесь трудно разглядеть. Но Brogue, убирая прокачку, добавляет тексты, описывающие хруст травы под ногами, пошатывающийся над пропастью мост, прочие события. И освещение, благодаря которому игра визуально великолепно описывает множество сценариев, которые разнообразятся ещё и за счёт stealth'а и механик, связанных с распространением огня и газов.
...
Ну и пора как-то закругляться и вырулить опять к имсимам. Учитывая набор его черт, я Brogue вижу более близким родственником, скажем, Thief'у (разве только вертикального измерения не хватает), чем Дьябле, Dead Cells, Returnal или почти всему остальному, что сегодня называется рогаликом. Если решить как-то вопрос телесности и единовременности течения времени в игре и в жизни игрока, чтобы такое погружение работало, то весь набор признаков, составляющих суть имсимов, приведённый Иеронимом, будет присутствовать."

В общем, да. Для имсимов не настолько большой проблемой оказывается камера, сколько темпоритмика — бездействие игрока не должно приводить к бездействию мира. Это во многом логистическая проблема, упирающаяся в деньги: в Rage 2 вот есть один NPC, застрявший в вечном цикле анимации блевания; вроде бы дешево и сердито, добавляет колорита, когда пробегаешь мимо. Однако стоит постоять и посмотреть на него хотя бы с минуту, и края симуляции уже кажутся острее. Прописывать целые сценки разговоров NPC, которые срабатывают при приближении игрока — дорогое удовольствие. Вот эта проблема того, что мир не должен разваливаться при включении игрока в цепочку взаимодействий систем и агентов, как и при разрушении этой цепи игроком — ключевая проблема, которую еще нужно решать на бумаге. В пошаговых играх мы как правило уже включены в ситуационную цепь, и решаем какие-то тактические задачи вроде зачистки поля от агентов системы; нельзя уйти с поля боя и просто смотреть на то, как враги общаются и ходят по клеткам.

С камерой же проблема телесности вылазит не только на уровне "ощущения собственного тела", но и жестов управления. Когда я управляю телом непосредственно кнопками и одновременно манипулирую взглядом и конечностями, путь от моих пальцев и средств ввода до минимально значимого действия в игре оказывается короче всего. Нажал кнопку — вышел из зоны видимости, сделал шаг в тень, увернулся от стрелы. В изометрии взгляд и движение разнесены намного сильнее, не говоря уже о частой необходимости лезть курсором через границу между миром (тыкаю объекты на экране) и софтом (залез в инвентарь или контекстное меню), что этот самый путь становится длиннее, мне сложнее забыть, что существует средство управления, я управляю уже не телом, а экзоскелетом.

Недавно узнал об одной из самых грустных мини-игр в истории. В RoboCop 2 на Game Boy нужно складывать из плиток фотографии жены и сына, чтобы они не удалились из памяти.

Вспоминается еще характерный нарратив о мужской трагической эмоциональности в аркадной Rambo от Sega, писал чуть ранее. Как же они чувствуют.

Когда работал над одной штукой про видеоигры для ВШЭ с другом, в рамках исследований начал смотреть на различные аркадные тиры вроде Time Crisis и вспомнился бриллиант мачо-гейминга — игровой автомат по «Рэмбо» от Sega. В этой запоздало прибывшей игре 2008 года раскрывается суть мужицкой грусти.

Игровые сегменты в Rambo часто сменяются сценами из фильма, на которые наложили закадровый текст. Начинается все с вводной, что полковника Траутмана — не только старшего офицера, но и единственного человека, который понимал Рэмбо — схватили враги. В углу экрана в это время мигает фраза HOLD YOUR FIRE, попридержи коней, то бишь, дай ярости настояться. Непринятый миром мужчина и только что спасенный единственный понимающий его человек попадают во вражеский капкан.

Рэмбо в перестрелках с врагами напоминает книжного Арагорна у Толкиена: героическая аура слепит врагов, мешает им попасть. Они долго целятся в нас, и над ними неспешно заполняется шкала — мы лучше самих врагов знаем, когда они наконец-то сделают точный выстрел. У Рэмбо, тем временем, пулемет с огромным боезапасом и мгновенной перезарядкой. С каждым выстрелом пластиковая пушка в руках игрока бьет отдачей, но нам и не нужна хирургическая точность. Никаких укрытий из Time Crisis здесь, кстати, тоже нет. Укрытия — удел трусов.

Постепенно, но неуклонно, заполняется шкала ярости. Пули становятся больше, Рэмбо — неуязвимым, перезарядка — ненужной. Иногда Рэмбо кричит тем самым воплем Сталлоне, способным прорваться через гундосящую стену дубляжа на VHS-кассетах.

Впрочем, психология широкими мазками на этом не заканчивается. Чуть позже у Рэмбо случается флэшбек.

На экране пытают героя.

«Рэмбо предали союзники, он остался в плену, раненый и скорбящий по той, кого он любил»

Рэмбо сидит и гладит только что перерытую землю.

«Отягощенный глубокой печалью Рэмбо решает проникнуть на вражескую базу в одиночестве»

Гениально.

Мы оказываемся в интерактивном флэшбеке. Игра сообщает, что нужно как можно быстрее убивать вражеских командиров, тогда мораль свиты поубавится. Вот она, героическая маскулинность спасения товарища против маскулинности толпы — забей вожака, остальные разбегутся, среди злодеев дружбы нет. Вообще, интерактивные болезненные воспоминания и психогеография боли скорее ассоциируются с Bloodborne, но для аркадного интерактивного экстаза на 40 минут это, конечно, такой-то художественный штрих. В воспоминаниях Рэмбо все те же гибнущие трусы, куда ни посмотри, и бесконечная ярость.

Пика этот маскарад достигает с включением QTE-секций, после которых экран заливает зеленью, автомат орет SUCCESS, нам снова показывают отрывок из кино, или босса-вертолет, чьи технические характеристики проезжают по экрану за пару секунд, словно доскональное знание о литраже двигателей и скоростях вспыхнуло на подкорке, где пробуждаются рептильи инстинкты. Рэмбо уничтожает вертолетного босса базукой.

SUCCESS!

«Яростная битва Рэмбо наконец-то окончена. Его единственным спутником оставалась глубокая скорбь, пока его ярость не вспыхнула снова несколькими годами спустя»

Мы преодолели лишь половину пути.

В игровых автоматах подобного жанра обычно предполагается второй игрок, для которого припасена еще одна пластиковая пушка-котроллер. Но ничто не мешает за дополнительные деньги заплатить за место второго игрока и взять его игрушечный пулемет в свободную руку. Вот это уже реально дорога к катарсису.